В дальнем конце комнаты распахнулась дверь. Пока охранник вел Коула к столу, Эви разглядывала свой портфель.

– Я хотела тебя видеть…

Коул развел руками, как бы говоря: «Вот он я».

Она услышала щелчок наручников и подняла глаза. На нем была серая заношенная рубашка навыпуск, поверх джинсов. Эви уставилась на наручники, прикрепленные к тяжелому поясу, который сползал ему на бедра. Неужели он так похудел?

Колени у нее подгибались. Она поспешно села.

Коул поколебался, потом тоже сел, отодвинув от стола голубой пластмассовый стул.

– Я думал, ты уехала домой.

Эви положила на стол свой портфель так бережно, словно он был стеклянный и мог разбиться. Руки у нее тряслись так сильно, что она при всем желании не смогла бы сейчас открыть кодовый замок.

Она сложила руки на коленях и посмотрела Коулу в глаза. Щеки его ввалились, скулы выпирают. В голубых глазах ясно читается: «Не подходи!» Нет, он не позволит ей приблизиться к себе…

– Я даже не знаю, как к тебе обращаться. Кристофер. Крис?

– Зови меня Коул.

– Но твое настоящее имя – Кристофер Рейне?

– Когда я ушел из дому, я назвался Коулом Криком. Я хотел начать жизнь сначала, – нехотя сказал он.

– Это я понимаю.

– Но всего остального тебе не понять.

– Ну почему же… Я пыталась узнать правду.

– Правда ли, что я совершил все, в чем меня обвиняют? – напрягся Коул.

– Ты не убивал его.

– Я его ударил. А потом сбежал.

– Тебе было всего шестнадцать!

– Я не знаю, отчего у него случился сердечный приступ. Честно говоря, когда я узнал, что он умер, я очень удивился, что он умер от сердечного приступа. Я был рад этому, Эви.

Она понимала, что Коул пытается шокировать ее, изобразить закоренелого негодяя. Каких же усилий это ему стоило! Эви сложила руки на столе.

– И ты всерьез веришь, что у него случился сердечный приступ по твоей вине, когда ты уже три дня как находился в другом штате?

– Я много лет желал ему смерти.

– Об этом ты уже говорил.

– Я лгал.

Она изумленно воззрилась на него.

– Я лгал тебе, Эви.

– Насчет твоего имени?

– Насчет всего.

– Не верю.

Коул хлопнул рукой по столу. Охранник встрепенулся.

Эви и глазом не моргнула.

– Я много думала обо всем, что ты говорил. Обо всем, что было между нами. Знаешь, Коул, я наивна и доверчива, но все, же не до такой степени. Я не могу не признать настоящую любовь.

На столе стояла пепельница, почувствовав исходящий от нее запах, Коул ужасно захотел закурить.

– Ты сама не понимаешь, что с тобой происходит.

– Понимаю.

– Видишь, что делает любовь с женщинами? – горько спросил Коул. – Она ослепляет их…

Охранник кашлянул.

Коул наклонился вперед, напряженный и настойчивый. Его колени почти коснулись ее колен под столом. Он попытался вытянуть руки вперед, сам того не замечая. Цепочка от наручников царапнула по столу. Он снова отшатнулся назад, ссутулил плечи.

– Черт возьми, Эви. Послушай меня. Посмотри на меня. Неужели это то, что тебе нужно? Я не тот, за кого ты меня принимала. Я лгал тебе обо всем – о своем имени, о своем прошлом…

– Судя по тому, что мне удалось разузнать, о своем прошлом ты говорил правду, – возразила Эви.

– Тогда слушай. Я тебе не подхожу. Будь умницей, оставь меня. Прямо сейчас.

– Я люблю тебя.

– Не надо. И не смотри на меня так. Не надо делать вид, что все, что я сделал, было в порядке вещей.

– У тебя было тяжелое детство.

– Ну, да, конечно. Я ни в чем не виноват. Просто у меня тяжелый характер.

– Черт возьми, Коул, я не такая, как твоя матушка! Ради своей любви она защищала чудовище! А я защищаю достойного человека, который сумел многого добиться в жизни! – горячо воскликнула Эви.

– Тебе просто хочется в это верить! А обманывать себя совсем несложно, не так ли?

Эви вскинула голову.

– Ты всегда бьешь в слабое место, когда хочешь одержать верх, не так ли?

Коул потер запястье о край стола. Он чувствовал себя последним мерзавцем. Ему очень хотелось извиниться, но делать этого было нельзя. Если он сейчас сдастся, он заключит ее в объятия и примется умолять, чтобы она поверила ему. И она поверит.

Он скрипнул зубами, глядя на обшарпанную облицовку стола. Потом прикрыл глаза и втянул в себя воздух. Он ощутил легкий аромат ее духов. Она словно забралась ему в душу и свернулась там клубочком… Нет, надо ее поскорее отослать отсюда.

Его рука ощутила легчайшее прикосновение. Лицо его напряглось, он хрипло вздохнул и медленно открыл глаза.

Эви передвинула портфель так, чтобы охранник не мог их видеть.

Надо продолжать беседу так, чтобы он не заметил, что что-то изменилось.

– Не смотри на меня так! – сказал Коул. Его голос сел от волнения.

– Я говорила с твоим адвокатом.

– Назначенным от суда! – фыркнул Коул и провел пальцем по ее кисти.

– Я пригласила Селину Коннорс. Это очень известный специалист по уголовным делам.

– Так я, стало быть, уголовник? – Их пальцы сплелись.

– Она уверена, что дело даже не будет передано в суд. Дело очень давнее, доказательств мало. Прокурор, который завел это дело… – Она бросила взгляд на «дипломат».

Коул провел пальцем по жилке, бьющейся у нее на запястье. Он с трудом напомнил себе, что должен изображать холодность.

– Он был знаком с моим отцом. Они вместе ходили на охоту, – нехотя сказал Коул.

– Теперь он на пенсии. Новый прокурор меньше заинтересован в защите власть имущих и сочувствует неудачникам. Активист, либерал…

– Тогда вы должны сойтись!

– Коул…

Он слишком любил ее и боялся потерять. Он выпустил ее руку.

Эви часто-часто заморгала. Она подвинула к себе «дипломат» и открыла его так, что крышка совсем заслонила их от охранника.

Охранник это заметил. Подошел, заглянул в портфель. Одни бумаги. Он посмотрел на их руки, разделенные столом. Коул плотно сцепил пальцы.

Охранник, убедившись, что все в порядке, вернулся на свое место.

– Эви, давай покончим с этим! – Спрятав поглубже свои эмоции, она вернулась к делу.

Эви достала блокнот, на этот раз – желтый.

– Давай я объясню тебе свой метод.

Коул фыркнул. Ну конечно! Его Эви ни перед чем не отступает.

– Я решила сделать то, что обычно делается при изучении потребительского рынка. Посетила четырех адвокатов, побеседовала с каждым, изучила рекомендации, список удовлетворенных и неудовлетворенных клиентов. Я позвонила в адвокатскую контору…

Она принялась перелистывать страницы своего нового блокнота.

– Короче, твоим адвокатом будет Селина Коннорс.

– А тот, которого назначил суд?

– Ты же отказался с ним разговаривать!

Это был нахальный выпускник юридического колледжа. Он ввалился в камеру, три раза подряд перепутал имя Коула и изложил свои дурацкие планы защиты. Коул послал его подальше вместе с его планами.

– Он хотел, чтобы я во всем признался.

– Но ты, же невиновен!

– Он сказал, что это проще, чем судебное разбирательство.

Эви сглотнула.

– Ты отказался?

– Может, я убил отца, а может, и нет. Но в любом случае я об этом не жалею.

– Ты же знаешь, что ты не убивал его! – горячо возразила Эви.

– Неважно. Я не стану подавать прошения. – Она вздохнула с облегчением.

– Ну, по крайней мере, ты еще не совсем спятил.

Да, но чего это разбирательство будет стоить ей! Она ведь нипочем не сдастся! Она будет стоять насмерть. А его отец был человеком могущественным и уважаемым. Коул знал, что кое-кто сочувствовал ему и его матери, но никто не вмешался, чтобы остановить его отца. В Монтане господствовало убеждение, что влезать в чужие семейные дела не следует.

– Этот процесс может затянуться на месяцы, – сказал он. – Если меня признают виновным…

– Не признают. На худой конец, подашь апелляцию.

О том, что в штате Монтана существует смертная казнь, они оба предпочли не вспоминать.