– Ты бросился в погоню за этим воришкой, словно Клинт Иствуд.

– Это было глупо и небезопасно. И то, что ты перехватила его на выходе из переулка, тоже не намного умнее.

– Глупее всего я поступила, когда из благодарности поцеловала тебя. Ты с тех самых пор бегаешь от меня.

Коул скривился.

– Не бегаю. Я просто не хочу, чтобы ты в меня влюблялась, ясно? – Он знал по недавнему опыту, какими разрушительными могут быть чувства.

Коул высматривал поворот. Неужели он его пропустил? Пронзительно засигналив водителю из Виннипега, норовящему оттеснить остальных, Коул пронесся перед самым бампером его «тойоты».

Эви хранила молчание. Коул оглянулся на нее.

– Как ты можешь так говорить! – взорвалась Эви.

Коул смотрел на фары медленно ползущих машин, растянувшихся на добрую милю.

– Я просто не хочу, чтобы какая бы то ни было, женщина теряла из-за меня голову, потому, что тогда она не воспринимает меня таким, каков я есть на самом деле. Вот это я и имел в виду.

На лице Эви появилось такое выражение, словно она была до крайности оскорблена.

– Это эгоизм, непроходимая тупость и вообще полный идиотизм!

– Эви…

– Ты думаешь, что после проведенной с тобой ночи я обезумею от любви?! – воскликнула она с возмущением.

Он обезумел после проведенного с ней дня.

Эви отстегнула ремень безопасности. Это был скверный признак. Она развернулась на сиденье, чтобы высказать Коулу все, что она о нем думает.

– Послушай, ты! Я не собираюсь навязывать тебе какие-то взаимоотношения! Я скорее умру, чем еще раз повторю ту же самую ошибку! Только потому, что я назвала тебя «героем»…

– А что, на самом деле ты так не думала? – Резкий сигнал соседней машины заставил Коула выругаться и быстро занять освободившееся место.

Эви откинулась обратно на спинку сиденья.

– Ты действительно вел себя как герой. Но это еще не значит, что я тут, же примусь клясться тебе в вечной любви или тянуть в постель! Я думала, что отношения вполне могут развиваться постепенно. Если им есть куда развиваться.

– В таком случае, весь этот разговор происходил под влиянием гормонов.

– Это твои слова!

Эви с отвращением отвернулась от него, скрестила руки на груди и закинула ногу на ногу. Вдали уже виднелись окраины Канзас-Сити. Эви хмурилась, теперь еще и оттого, что они еле ползли. Она смотрела в окно и размышляла. В этом споре последнее слово осталось за ней, так почему же она чувствует себя проигравшей?

Да, действительно, она улыбалась ему, восхищалась его героизмом, а потом самозабвенно целовалась с ним. Ну, когда она хоть чему-нибудь научится? Нельзя было так открыто выражать свои чувства! Эта любовь не была непосредственной, непринужденной. Ей не хватало свободы действий и такта.

Но Эви была совершенно уверена, что Коулу хочется целовать ее, – ведь он так страстно обнимал ее, так нежно и настойчиво целовал! И так заботливо укутал ее своей курткой…

И она сделала из этого слишком далеко идущие выводы. Как и всегда.

Эви подавила желание застонать. Коул закрыл окно, чтобы выхлопные газы не попадали в салон. Кондиционер с шуршанием принялся нагнетать холодный воздух. Эви стиснула руки.

Он не хочет ее любви. Он прямо так и сказал. Какое предупреждение ей еще нужно? Череп со скрещенными костями и подпись: «Осторожно, этот мужчина опасен для вашего здоровья»?

Взгляд Эви был устремлен на видневшееся вдали высотное здание.

– Я обещала Майку, что в половине шестого перешлю ему статью по факсу.

– Так Майк – твой редактор?

– Нечего произносить это с таким облегчением. Он станет моим бывшим редактором, если я не отправлю ему статью вовремя. Мне нужен модем и факс. Они вон в том синем небоскребе. Попробуй туда пробраться.

– Я все время смотрю, как тут можно выбраться.

У Эви возникло тошнотворное ощущение, что выход для себя он уже нашел.

Факс отстучал новое задание Майка. Эви просмотрела его и удивилась. Босс потребовал, чтобы она подробнее писала о машине. А что о ней писать? Машина работает. Машину пора помыть. Машина доставила их туда, где они сейчас.

Но где они сейчас?

Эви сунула полученный факс в папку. В данный момент ее меньше всего интересовали машины.

Она подошла к «конквесту» со стороны водительского места.

– Мы могли бы взять пару хот-догов и пойти посмотреть матч, – предложил Коул. – Стадион Кауфмана нам по пути.

– Что?

– «Канзас-Сити Ройялз». Два выигранных матча. Две недели до конца сезона.

Эви представила себе, как она сидит рядом, с Коулом, а вокруг ликующие зрители кричат, свистят и аплодируют, и внезапно ей захотелось плакать.

– Матч закончится поздно.

– Мы могли бы, и заночевать в Канзас-Сити.

И ужинать в напряженном молчании в каком-нибудь ресторане при гостинице? Спасибо, не надо.

– Я хочу к ночи добраться до Уичито. – Коул вздохнул.

– Если это из-за того, что я наговорил…

– Ты выразил свои чувства предельно ясно. – А она совершила свою обычную ошибку, погрузившись в свои чувства и слишком быстро их обнаружив. – Я хочу ехать дальше.

Коул умолк. Потом он включил радио и поймал передачу – шум переполненного стадиона узнавался безошибочно.

– Сегодня два матча. По крайней мере, мы можем послушать репортаж.

Не умеющая скрывать своих чувств Эви поняла, что опять сказала слишком много.

Фиона рассматривала свой любимый кристалл в лучах утреннего солнца. Она искала в нем ответы на вопросы, ключи к загадкам. Но там, где Фиона ожидала увидеть цветную призму, был лишь какой-то мутный вихрь. Творилось что-то странное.

Это происходило с женщиной из Огайо. Но сейчас Эви находилась не в Огайо – в этом Фиона была уверена. И мужчина, о котором она спрашивала… Он был в… Канзасе? В Айове? В каком-то из внутренних штатов.

Фиона покачала головой. Все непонятнее и непонятнее. Наверно, она съела слишком много острого перед передачей. А возможно, перемены в личной жизни повлияли на ее проницательность.

Фиона со вздохом положила кристалл. Надо позвонить в «Вечерний Остин» и настоять на еще одном выходе в эфир. Фиону охватило странное чувство, что эта женщина, Эви, и ее безымянный мужчина движутся навстречу неприятностям. Причем крупным неприятностям. Из тех, которые разлучают людей.

Или соединяют их на всю оставшуюся жизнь.

– Вот идиот! У него же никакой логики. Что хорошего выйдет из повышения тарифов в торговле с Канадой? Канада – дружественная страна!

На следующее утро, когда они покинули Уичито, за руль села Эви. Эта возмущенная реплика относилась к болтовне диск-жокея. Эви осмотрелась, чтобы проверить, вписывается ли она в транспортный поток.

– Может, лучше включить музыкальную передачу? – предложил Коул.

– Пускай болтает. Хоть какой-то собеседник.

– Как ты можешь разговаривать с радиоприемником?

– Если бы кто-то – не будем уточнять, кто именно, – был, хоть немного поразговорчивее, мне бы не пришлось разговаривать с радиоприемником.

– Давайте не будем.

– Тарифы на канадские товары тормозят развитие производства. Что ты об этом думаешь?

Коул думал, что отношения между ними и так достаточно напряженные, чтобы приплетать сюда еще и Канаду. Он достал с заднего сиденья папку с картами и принялся их перебирать, раскладывая в алфавитном порядке. Потом он принялся за коробку с кассетами.

– Прекрати, – резко сказала Эви.

– Ты же не сможешь одновременно следить за дорогой и искать нужную кассету.

– Они лежат по порядку.

– Пол Саймон после «Ю-2»? «Джипси» рядом с «Севильским цирюльником»?

– А я люблю разнообразие.

– Это же минутное дело.

– Дай мне Гершвина.

– Только не Гершвин, – пробурчал Коул. Эви повелительно протянула руку.

– Если ты не хочешь слушать о политике…

– Гершвина мы слушали уже два раза. – Эви покопалась в кассетах, выбрала другую и вставила ее в магнитофон. Салон заполнили звуки «Обходчика из Уичито».