Артур лишь усмехнулся хитрости Хелен и купца. Через десять минут мы подошли к нашему постоялому двору. К тому времени Хелен коротко объяснила как вести себя, о здешнем политическом положении и деньгах. Она так же прозрачно намекнула, что будет лучше, если мы попытаемся заработать немного наличных самостоятельно.

— Еврейка… — Усмехнулась Марго, когда Хелен оставила нас в просторной многолюдной таверне. Наконец-то нас собирались покормить…

— И не говори. — Поддакнул Артур.

Очень скоро нам принесли еду, на которую мы жадно накинулись, особо не разбирая, что едим. Хелен сидела за соседним столом вместе с купцом и, как мы поняли, помощником. Питье оказалось спиртным, как мы очень скоро поняли, захмелев.

Приятный компотик вскружил головы мгновенно, в чем я лично очень давно нуждался и стал откровенно весел и рад.

— Ну что, пошли зарабатывать, Катюх. — Встала Марго и улыбнулась Катьке. Я встрепенулся, каким таким интересным образом она собралась зарабатывать? Но Катя поняла мгновенно и улыбнулась. Применяла ли Марго свои новые обнаружившиеся способности, я не знал. На мне, вроде, нет. Но почему-то все ее понимали без слов.

Девочки прошли к тому месту, которое в наших барах назвали бы барной стойкой.

Здесь это был просто центр харчевни. Марго ловко ухватила какую-то кружку и сделала «кхм-кхм», обращая на себя внимания. Мы и столик купца внимательно уставились на девушек. Остальным посетителям было, похоже, не до них. Тогда, переговорив с Катей, Рита запела.

Я замер, как и в первый раз, когда услышал ее голос. Невольно взглянул на купца, у которого мгновенно отвалилась челюсть. Хелен же хитро улыбалась. Почти сразу к голосу Марго подстроился голос Кати. Весь зал обернулся на них. Наступила необыкновенная, нереальная для полного зала едящих людей тишина. В душном зале звучали необыкновенной красоты и чистоты голоса. Через час кружка Марго была набита монетами, пока не ясного номинала. Зал бушевал, поняв, что концерт на сегодня закончен. Им-то было невдомёк, что еще сутки назад мы бултыхались в открытом море и чудом не послужили обедом акулам.

Марго попросила Хелен объяснить номинал монеток, что та с удовольствием сделала.

С удивлением мы поняли, что публика на постоялом дворе собралась более щедрая, чем наши спасители. Хелен радостно сообщила, что теперь мы можем расплатиться за ужин и, даже, снять необходимое нам количество комнат. Спорить мы не стали.

Скорее всего, со здешними евреями спорить так же бесполезно, как и с нашими родными. Через несколько минут мы уже разбрелись по отведенным нам хозяином комнатам. Уходя, он мимоходом обронил, что если завтра Марго и Катя пропоют еще вечер, то за две комнаты мы можем не платить. На большее он не надеялся, видя браслеты у нас на запястьях.

Комната представляла из себя помещение три на три с кроватью, и ничем не закрытым отверстием в стене. Даже окном это назвать было сложно. На ложе лежала лишь циновка из пальмового листа.

Как только дверь закрылась, я почувствовал руки Марго у себя на груди. Закрыл глаза, вспоминая бешеные искры в ее глазах. Обернулся, подхватывая ее на руки.

Она жадно впилась в мои губы, делясь сладким вкусом выпитого вина. Я сел на кровать, больше похожую по мягкости на деревянную лавку. Нашел рукой ее грудь и вздрогнул от тихого вскрика. Она улыбнулась, стягивая через верх платье, вынимая нож из лифчика, потом и сам лиф.

— Я люблю тебя, Марго… — Тихо признался я, целуя ее маленькую грудь. Она замерла и отстранила меня на секунду.

— Не говори ерунды: мы знакомы два дня — ты не можешь меня любить. — Она поддела рубаху, стянула ее, опрокинула назад. Начала целовать грудь, спускаться ниже… И замерла, поднимая голову. Взгляд спрашивал: «что?».

— Я люблю тебя, Марго. — Повторил я твердо, пытаясь донести до нее всю серьезность этого признания для меня. Тогда она сначала села, а потом и вовсе спрыгнула с лавки. Отошла к окну. Я сглотнул и тоже встал. Что-то было не так с ней, и мне стало совсем не по себе от понимания этого.

Подойдя, я обнял ее сзади за плечи и уткнулся подбородком в макушку.

— Я понимаю, что вместе проведенная ночь не повод лезть в душу… — Подумал я вслух. — Но все же, может, ты расскажешь мне, что с тобой?

Я почувствовал, как она задрожала, и обнял крепче.

— Мне двадцать восемь лет, Саша. — Начала она тихим дрожащим голосом. — Первым и последним мужчиной в моей жизни был мой муж. Год назад он взорвался в своей машине… Я не знаю, как это произошло, но знаю точно, что последние его мысли были обо мне. Он любил меня так же сильно, как и я его. Я люблю его и сейчас, и буду любить до конца жизни. Ничто это не изменит ни в нашем, ни в этом мире. Я не хочу делать тебе больно, Саша. И еще меньше я хочу делать больно себе. — Она помолчала несколько секунд и я почувствовал влагу ее слез, капнувших мне на руки.

— Поэтому давай не будем говорить о любви…

— Хорошо. — Согласился я так же тихо. — Говорить не будем. Просто знай это…

В эту ночь мы уснули, так и не занявшись любовью. Но я узнал очень важную для себя вещь: ребенок, которого она уже носила, был моим.

Проснулся я от ощущения, что кто-то сморит на меня. У кровати стояла Хелен.

Увидев, что я открыл глаза, она тихо сообщила, что сегодня мы можем быть свободны. Это значило, что мы должны купить себе одежду и быть готовыми завтра на рассвете отправиться в путь.

— Не пытайтесь сбежать. — Добавила она обыденным тоном. Я легонько кивнул и проследил взглядом, как она прошла сквозь дверь. Опять иллюзии, понял я, тряхнув головой. Сумасшедший мир, где не понятно, настоящий ли человек перед тобой стоит…

Проснулась Марго, открыв глаза с чуть опухшими веками. С минуту мы просто смотрели друг на друга, потом я не выдержал, притянул ее к себе и начал целовать.

Марго отпрянула, вызвав у меня улыбку.

— Еще не встало солнце. Тебе еще рано превращаться в ледышку. — Проговорил я осипшим ото сна голосом.

— Пить хочу… — Пожаловалась она, оглядываясь.

Я сел на кровати, имея стойкое желание спустится вниз за водой, так как жажда мучила не только Марго.

— Мм… — промычала она, глядя на другое стойкое желание. — Ты так и пойдешь?

— Ну, ты же пить хочешь? — Улыбнулся я. Она на секунду задумалась и кивнула. Я вскинул брови, не понимая, что же она все же предпочла.

— Я потерплю… — Улыбнулась худышка, но я все равно не понял. — Принеси воды сначала.

Я засмеялся и встал. Натянул рубашку со штанами, мечтая о душе больше, чем о воде и сексе вместе взятыми. С меня как с Содома и Гоморры сыпалась соль. Весь я: от макушки и до кончиков ногтей на пальцах ног — жутко чесался. Тело же ломило от вчерашних погрузочных работ.

— Пока я туда-обратно, узнай у Хелен где тут можно помыться. — Оставил я задание и вышел из комнаты, прихватив маленькую монетку из заработка Марго.

Я, конечно, не ожидал увидеть внизу холодильник с «Аква Минерале», но удивление хозяина на мою просьбу озадачило. Он принес кувшин воды. Приняв монету, хозяин поведал, что за утреннюю еду для одного меня это будет много, а для нас семерых — мало. Тогда я сказал, что когда придем есть все, то заплатим по факту. Хозяин согласно кивнул. Вода, похоже, тут не стоила и гроша. Это было особенно удивительно для пустыни.

Выпив половину кувшина, мы блаженно умыли лица остатками и уставились друг на друга. Я боялся подойти к Марго, уже привычно ожидая быть отвергнутым с восходом солнца. Тогда она медленно пошла ко мне, ухватилась за штаны и повела обратно к нашему ложу. Поднялась на лавку, стянула остаток своего купальника, покрутила на пальце, откидывая. В этот момент в дверь постучали.

— Кто там? — Спросил я на нашем родном русском языке. Наглостью заходить в гости с восходом солнца, кроме Хелен, могли отличаться только наши сородичи.

— У вас воды нет? — Услышал я голос Влада.

— Сходи вниз к хозяину, он даст кувшин. — Крикнул я.