— Зачем нам идти?

Галахад проверил, нет ли кого поблизости.

— Сказать тебе одну вещь? — спросил он.

— Конечно, мой дорогой. Всенепременно.

— После этого обеда мы уведем Императрицу.

— Что?

— Посуди сам. Парслоу украл ее у нас. Естественно, мы украдем у него. А потом скажем: «Ну, чего вы добились?»

Лорд Эмсворт остолбенел. Его несильный разум совсем расстроился.

— Галахад!

— Больше нам делать нечего. Ответный удар очень ценится в военном искусстве.

— Как же мы?..

— Очень просто. Если он смог, то мы — и подавно. Покажи мне, где он ее держит, а я уж разберусь. Мы с Булкой Бенджером, слава Богу, украли свинью у фермера. Привели в спальню к Пробке Бэшему. Вот и тут отведем в спальню.

— В спальню?

— Ну, в комнату. Ты ломаешь голову, где ее спрятать? Я тебе скажу. В фургоне твоего бывшего секретаря.

Лорд Эмсворт благоговейно смотрел на брата. Он всегда знал, что Галахад нечеловечески умен, но не настолько же! Видимо, это зависит от образа жизни. Сам он живет тихо-мирно, вот мозги и атрофируются. А там, в городе, среди злых людей — ничего не поделаешь, надо.

— Кстати, Кларенс, — сказал Галахад. — Этот твой Пилбем, кем он был раньше?

— Понятия не имею, мой дорогой. Я его не видел. А что?

— Да так. Сам спрошу. Куда ты идешь?

— В сад.

— Смотри, там дождь.

— Я макинтош надену. Понимаешь, мой дорогой, я должен пройтись. Я очень волнуюсь.

— Только обернись, пока Констанс не приехала. А то еще заподозрит. Если захочешь о чем-нибудь спросить, я курю.

Минут двадцать холл оставался пустым. Потом появился Бидж. В тот же миг громко заскрипел гравий, зазвучали голоса. Бидж стал в дверях, воплощая, как всегда в таких случаях, Гостеприимный Дух Бландинга.

— Не закрывайте дверь, Бидж, — сказала леди Констанс.

— Слушаюсь, миледи.

— Запах цветов и влажной земли так освежает!

Бидж этого не думал; но, поскольку хозяйка обращалась не к нему, а к девушке в бежевом костюме, отвечать не стал. Девушка ему понравилась; помельче, чем ему бы хотелось, однако привлекательная. И одета хорошо. Костюм — безупречный, туфли — тоже, чулки, шляпка… Словом, цензуру она прошла.

Понравились цензору и манеры. Судя по блеску глаз и румянцу щек, в замок она входила с должным благоговением. Это хорошо.

— Наверное, вы хотите чаю? — сказала леди Констанс.

— Спасибо, — отвечала Сью, широко улыбаясь. Улыбалась она все время. Выйдя из вагона, она увидела, что царственная дама и мрачный мужчина встречают ее на перроне, и улыбнулась. Так и пошло.

— Обычно мы пьем чай на лужайке.

— А!

— Когда дождь кончится, мистер Бакстер, не покажете ли вы нашей гостье розовый сад?

— С удовольствием, — отвечал Бакстер.

Он обратил к ней сверкающие очки, и она испугалась. Но пугаться было нечего, он ничего не заподозрил, хотя вообще подозревал всех. Взгляд был восторженный. Мы не скажем, что он влюбился, но внешность ее и богатство произвели на него впечатление.

— Мой брат разводит прекрасные розы, — заметила леди Констанс.

— Да? Я их очень люблю, — сказала Сью, хотя очки вгрызались в ее душу, словно соляная кислота. — Как тут красиво! А что это за страшилище?

Она имела в виду японскую маску воина, но именно в эту минуту показался Галахад.

— Мой брат, мистер Трипвуд, — представила его леди Констанс. — Галахад, это мисс Скунмейкер.

— Правда? — обрадовался Галли. — Ах, ах, ах!

— Здравствуйте, — сказала Сью, широко улыбаясь.

— Здравствуйте, здравствуйте, дорогая! Мы с вашим отцом очень дружили.

Улыбка угасла. Этого Сью не ждала.

— Давно не виделись. Постойте, постойте… Лет двадцать пять. Да, именно двадцать пять.

Галахада и Сью ожидала нежная дружба, но за все ее годы Сью не испытывала такой радости.

— Меня еще не было, — сказала она, благодарно смеясь, хотя и заметила, что рядом кто-то появился.

— Моя племянница Миллисент, — сказала леди Констанс. — Миллисент, дорогая, это мисс Скунмейкер.

— Как поживаете? — сказала Сью, широко улыбаясь.

— Спасибо, прекрасно, — сказала Миллисент замогильным тоном.

Сью с интересом ее оглядела и несколько удивилась пылкости молодых людей. Хорошенькая — это да, но какая-то вареная. Не понравился ей и настороженный взгляд.

— Приятельница Ронни? — спросила Миллисент. — Вы познакомились в Биаррице?

— Да, — притворилась Сью.

— Ронни писал, что вы брюнетка.

— Чего ему не померещится! — вмешался Галахад.

Сью перевела дыхание. Ей очень не нравилось чувствовать, что ты — без костей. Дышать она дышала, но и дрожала. Видимо, пребывание в замке — это цепь ударов. Особенно пугал ее Бакстер.

— Ты не знаешь, где Роналд? — обратилась к племяннице леди Констанс.

— Нет, тетя Конни.

— Я его видел, — сказал Галахад. — Бродил под окном, когда я полировал одно местечко. Я крикнул: «Ронни», но он замычал и ушел.

— Он очень обрадуется вам, — сказала леди Констанс. — Телеграмма пришла совсем недавно, он ничего не знает.

— Вообще-то он сейчас не радуется, — сообщил Галахад. — Вернулся из Лондона, и все. Что-то там такое случилось. А, вот и дождь кончился!

Леди Констанс оглянулась.

— Небо неверное, — сказала она, — но выйти можно. Мистер Бакстер покажет нашей гостье розовый сад.

— Нет, это я покажу, — возразил ее брат. — Нам столько надо обсудить. Дочка старого Скунмейкера!

— Конечно, конечно! — обрадовалась Сью и поскорее встала.

Ей не очень хотелось обсуждать семейные дела Скунмейкеров, но все лучше, чем Бакстер.

Они ушли, а через секунду-другую страшный секретарь вскочил, словно что-то вспомнил, и побежал вверх по лестнице.

Розовый сад в Бландинге славился своей красотой. Знаменитые садоводы осматривали и обнюхивали его часами. Галахад Трипвуд показал его гостье за шесть минут.

— Ну, вот, — сказал он, туманно помахивая рукой, — сами видите, розы. Розы и… в общем, розы. А теперь, если вы не против, пойдемте обратно. Совсем забыл, ко мне приедет один человек.

Сью охотно согласилась. Он ей нравился, но ей не хотелось говорить о семействе Скунмейкеров. К счастью, на свои вопросы он отвечал сам, а потом рассказывал случай из чьей-нибудь жизни; но кто его знает, всегда ли будет так!

Кроме того, где-то здесь был Ронни, она могла в любую минуту с ним столкнуться. Тогда все уладится. Он не сможет больше сердиться, раз она пошла на такой риск!

Тут она заметила, что ее спутник еще говорит:

— Хочет повидаться насчет пьесы. Понимаете, мои мемуары вызовут большой шум, ему нужно мое имя…

Сью снова отвлеклась, подумав вскользь, не знает ли она этого театрального деятеля. Но ей было не до того. Она размышляла о Ронни.

— Я погуляю одна, — вставила Сью, когда его голос умолк. — Здесь так красиво!..

Галахад ужаснулся.

— Ни в коем случае! За вами присмотрит Кларенс, а я скоро вернусь.

Кларенс, Кларенс… Что-то знакомое. Да это же дядя Кларенс, сам граф, который держит в руках их судьбу!

— Кларенс! — крикнул Галли.

К ним приблизился длинный человек очень кроткого вида. По рассказам Ронни, граф Эмсворт был чудищем. Что же это такое!

— Это лорд Эмсворт? — успела спросить она.

— Да. Кларенс, это мисс Скунмейкер. Граф приветливо закивал.

— А? Да, да, конечно. Очень рад. Как поживаете? Какая мисс?

— Скунмейкер. Дочь моего старого друга. Ты знал, что она приедет.

— О, да! Да, да, да. Конечно.

— Я отлучусь ненадолго.

— Очень рад, очень рад.

— Вы погуляйте. Я бы на твоем месте далеко не уходил.

Будет гроза.

— Прекрасно. Превосходно. Я все покажу. Вы любите свиней?

Сью никогда об этом не думала. Она жила в городе, со свиньями не встречалась, но, вспомнив рассказы Ронни, выразила радость.