Так ответил я, ибо давно знал Григорьева и его слабости.
Сторож выслушал мои слова, как музыку. Он даже не начинал новую морковку, которую выудил из кармана. После уважительной паузы Григорьев решил сделать приятное и мне:
— Эй!
— Ну?
— Ты есть хочешь?
— Нет, спасибо.
— А то у нас всегда рыба остается! — гремел сторож. — Жареная. Вынести кусок? Отличная рыба!
— Рыба? Какая рыба? — обеспокоенно спросила вышедшая из подъезда женщина с сумкой на колесиках. — Вы продаете рыбу?
— На дежурстве не занимаемся, — с достоинством ответил сторож, откусывая от морковки. — Может, вон тот продает? Рыбак-то…
Женщина забегала глазами по двору, отыскала меня и спросила с тревогой:
— Это вы продаете, товарищ? А она свежая? Мне нужно только свежей. Килограммчика два, товарищ!
— Вы ошибаетесь, я ничего не продаю, — ответил я нервно.
— Но вы же рыбак?
— Я вовсе не рыбак. И удочка эта — не моя.
— Эй! — заорал сторож. — А чья же тогда? Ты где ее взял, а?
— Погодите, — волновалась женщина с сумкой на колесиках. — Продайте мне тогда раков. Здесь вчера кто-то торговал раками. Мне килограммчика два, товарищ!
— А, значит ты еще и раками спекулируешь! — орал сторож, доевший морковку. — А разрешение у тебя имеется? Эй!!!
Его мощный голос наполнял двор гулом. В квартирах отчаянно лаяли уже все пятнадцать собак, собачищ и собачонок. Из подъезда выскакивали жильцы с сетками. С криком «Кто за раками крайний?» на балкон выбежал брюнет в майке. Хлопали форточки. Двор ожил. Еврипидовна, умирая от счастья, высунулась из окна по пояс.
Я с досадой и страхом глядел вниз, убеждаясь, что пора сматывать удочки. Спасение пришло из ЖЭКа. На пороге появился поджарый культорганизатор с мегафоном.
— Вниманию товарищей жильцов! — проревел он, заглушая собачий лай. — Через тридцать минут на агитплощадке состоится выпуск устного журнала «Здоровый быт». Перед вами выступят: токсиколог (об отравлениях грибами), травматолог (о несчастных случаях) и инспектор ОСВОДа. Затем состоится веселый концерт. Прошу всех на площадку!
Толпа рассосалась так быстро, словно ее неделю тренировали. Собаки умолкли. Езрипидовна судорожно задергивала пуленепробиваемые шторы, оставляя сбоку контрольную щель. На дворе остались культорганизатор и сторож Григорьев.
— Товарищ, проходите на площадку! — строго сказал культ-организатор в мегафон. — Выпуск устного журнала! Концерт!
Дожевывая морковку, сторож спрятался за дверями столовой и загромыхал засовами. Культорганизатор ЖЭКа, взмахнув мегафоном, погнался за собаковладельцем Брыскиным, замешкавшимся в воротах. Через минуту во дворе вновь стало тихо и благостно.
Я тоже вздохнул с облегчением. Мне наконец-то удалось зацепить крючком свою куртку, вывешенную сушиться и ночью упавшую с веревки на бетонный козырек столовой. Подтянув добычу к себе, я еще раз окинул взором наш тихий дворик. Хорошо в городе летом. Прелесть, кто понимает!
Кем быть?
Вечером я сказал, что нам задали на дом сочинение на тему «Кем я хочу стать».
Папа сразу спросил:
— Ну и кем же ты хочешь стать?
Я ответил по-честному, что когда вырасту, буду продавать мороженое.
Сразу собрался большой семейный совет.
— Боже мой! — возмущалась мама. — Он напишет эту чепуху и опять схватит пару! В твоем возрасте все хотят быть космонавтами! Понятно, горе мое?
— Правильно, — сказал папа. — Космонавтами или, но крайней мере, летчиками.
— Летчиками-испытателями, — уточнил старший брат Геннадий.
Я хотел объяснить:
— Галина Аркадьевна говорила нам, что главное — это стать полезным членом общества и человеком с большой буквы. И что не место красит человека, а…
— Он еще рассуждать вздумал! — воскликнула мама, и я ушел в другую комнату сидеть тихо и не баловаться. Взрослые остались совещаться.
— Вообще-то говоря, — заметил папа, проверяя, плотно ли закрыта дверь, — лучше всего защитить диссертацию и читать себе лекции в каком-нибудь тихом вузе…
— А не сидеть без дела в своем НИИФиГА! — язвительно сказала мама. — По-моему, самое лучшее — работать в сфере обслуживания. Дамским мастером, например…
— Слесарем в автосервисе, — уточнил старший брат Геннадий.
Все трое вздохнули. Каждый думал о своем.
Я тоже задумался и написал:
«Когда я вырасту и стану взрослым, обязательно буду космонавтом. Слетаю в космос, немножко поработаю летчиком-испытателем, потом защищу диссертацию и устроюсь в сферу обслуживания дамским мастером или слесарем в автосервисе.
Зато потом… Потом, когда я выйду на пенсию, буду продавать мороженое! Ведь мороженщик дарит радость себе и людям. Поэтому он полезный член общества и красит свое место!»
Гарнитур
Грузчики, громко топая, ушли. Посреди комнаты остались четыре огромных ящика с мебельным гарнитуром.
— Кажется, можно приступать к сборке? — спросил папа, осторожно посмотрев на маму.
— Я заранее знаю, чем все это кончится, — сказала мама. — Царапинами на полировке, перекошенными дверцами и расколоченными вдребезги зеркалами. Надо было дать грузчикам рублей двадцать, они все сделали бы как следует.
— Пятнадцати хватило бы за глаза, — вставил старший брат Геннадий.
— Чепуха, мы с Алешкой прекрасно справимся, — бодро сказал папа. — Уверяю тебя, ничего страшного не случится. Вы нам только, пожалуйста, не мешайте…
— Представляю себе! — сказала мама и удалилась в другую комнату.
Старший брат Геннадий тоже ушел, на кухню — как он выразился, на разведку. Нашел место, где играть в разведчиков!
Папа снял упаковку, и мы увидели массу плотно уложенных досточек, полированных стенок, пакетов с винтами, ящиков…
Папа вооружился большой отверткой, взятой у соседей, а я начал читать инструкцию по сборке гарнитура.
— Возьмите панель 6, — громко прочел я, — и винтами 11 и 12 прикрепите к ней боковину 60…
— Это где же тут боковина 60? — забеспокоился папа. Мы стали рассматривать чертеж, приложенный к инструкции. Он был красивый, но непонятный.
— Ага, вот она где!
Папа извлек из ящика большую полированную доску и стал привинчивать к ней планку. Он работал быстро и ловко, только все время прищемлял пальцы.
— К получившемуся каркасу присоедините детали 23 и 27, после чего… Пап, присоединил?
— Присоединил! — бодро сказал папа. — Сейчас вставлю ящики и у нас будет замечательный письменный стол.
— А в инструкции сказано, что это шкаф…
— Какой еще шкаф? — удивился папа.
— Бельевой. Тут так и написано: сборка бельевого шкафа. А мы шли по инструкции…
Мы долго смотрели на чертеж. Наконец папа сказал:
— Ничего, Алешка. Это бывает. Сплошь и рядом. Наверное, на базе перепутали. Главное, дальше смотреть в оба. Что там дальше? Диван? Даешь диван!
Мы стали собирать диван.
— Возьмите спинки 75 и 76! — с выражением прочел я.
— Есть! Взял!
— Присоедините винтами 46 и 46 поперечный брус 2!
— Присоединил… Дальше, дальше читай!
— Пап, тут опять рисунок идет…
— Рисунок? Ну-ка… Ага, так-так… Эту, значит, сюда, а ту… Готово!
— Недурной стол, — одобрил выглянувший из кухни брат Геннадий. — Двухтумбовый. Такие в мебельном по полтораста рублей штука. Эге, да их два! В комплекте, выходит, по два стола?
— Это не стол, а диван, — сказал я. — Инструкцию читать надо!
— Ты, разведчик, иди, — сказал папа. — Там еще колбаса в холодильнике была. Ты се разведай и уничтожь. А нам, пожалуйста, не мешай…
Мы с папой снова долго рассматривали непонятную инструкцию.
— Странно получается, — задумчиво повторял папа. — Собираем, вроде бы, диван. А получается все время стол. Запутанная история. А ну, давай-ка попробуем собрать кресло-кровать. Навалимся в четыре руки!
Мы навалились в четыре руки, и теперь я тоже начал прищемлять пальцы. Кресло-кровать было готово в пять минут.
