— Нет-нет. Не думайте, что я отпущу вас, не напоив чаем. Правда, Мэйти? «Книга жизни» может и подождать, пока я побуду со своими друзьями.

Капитан Джим поставил чайник и достал хлеб с маслом. Несмотря на радость, его движения, как и раньше, были медленными. Было видно, что ему тяжело ходить. Но девушки не рискнули предложить ему помощь. Они знали, что это заденет капитана.

— Вы правильно сделали, что пришли ко мне сегодня вечером. Меня как раз угостили большим бисквитным тортом, да еще дали пирога в придачу. Мне одному с такой горой сладостей не справиться.

Гостьи, конечно, остались. И никогда еще у капитана Джима не получался такой вкусный чай, как в тот день.

— Не представляю, как такой человек может умереть, — сказала Лесли, вернувшись домой. И никто не мог себе этого представить… Рано утром на следующий день Энн разбудил Гилберт. Он был чем-то взволнован.

— Заболел кто-нибудь в деревне? — сонно спросила Энн.

— Нет, Энн. Боюсь, что-то стряслось на маяке. Солнце встало уже час назад, а свет все еще горит. Капитан Джим всегда славился своей точностью.

Энн в ужасе вскочила с кровати. Из окна они всегда видели горящий вдали огонек.

— Может быть, он заснул за чтением своей книги? — беспокойно проговорила она. — Или он так погрузился в чтение, что забыл обо всем?

Гилберт покачал головой.

— Это непохоже на капитана Джима. Я пойду и посмотрю, что там.

— Подожди минутку, я пойду с тобой, — воскликнула Энн. — Ах, да, я должна позвать Сьюзан — маленький Джим проснется через час. Подожди, я сейчас. Тебе может понадобиться помощь, если капитан Джим заболел.

Стояло прекрасное утро. Дул свежий, чуть прохладный ветерок. Вода в гавани искрилась и плескалась. Над скалами и над морем носились пронзительно крича, белые чайки. Убегающие вдаль поля были покрыты утренней росой. Дальше виднелись подернутые дымкой холмы. Пролетая над ними, ветерок пел веселую песенку.

Наконец Энн и Гилберт подошли к маяку. На стук в дверь никто не ответил. Тогда Гилберт открыл дверь и вошел.

В комнате было очень тихо. На столе видны были следы вчерашнего ужина. Свет все еще горел. Фест Мэйт спал на софе, свернувшись клубочком.

Рядом с ним лежал капитан Джим, обхватив руками книгу. Книга была открыта на последней странице. Глаза капитана Джима были закрыты, а на губах застыла счастливая улыбка.

— Он спит? — дрожащим голосом прошептала Энн.

Гилберт подошел к софе и склонился над ней. Затем он подошел к Энн.

— Да, он спит. Он уснул навсегда, — тихо сказал Гилберт. — Сейчас он пересекает отмель.

Они точно не знали, в котором часу умер капитан Джим. Но Энн верила, что это случилось на рассвете. В лучах восходящего солнца он пересек отмель, за которой его ждала пропавшая Маргарет.

Капитан Джим был похоронен на небольшом кладбище за гаванью, там же, где спала крошечная белая леди. Его родственники поставили на его могиле очень дорогой и некрасивый памятник, так сказать «монумент», над которым сам капитан Джим долго бы смеялся. Но настоящий памятник старому моряку находился в сердцах тех, кто знал его, и в книге, которая увековечила его имя.

Лесли жалела, что капитан не дожил до триумфа своей книги. Ему было бы приятно узнать о том, какими популярными стали его рассказы.

— Как был бы рад капитан Джим видеть название своей книги в списке бестселлеров! Ах, если бы он только дожил до этого, Энн!

Но Энн отвечала на это Лесли:

— Он ждал саму книгу, Лесли, а не мнения о ней окружающих. Он прочитал ее до самого конца и умер с улыбкой. Последняя ночь в его жизни была счастливой. Он умер на рассвете, быстро и легко, как всегда хотел. Я рада за вас с Оуэном, что книга стала такой популярной, но и капитан Джим умер счастливым, я знаю.

Маяк по-прежнему ярко горел по ночам. Временно на него был приглашен один сторож', пока мудрое во всех отношениях новое правительство решало, кто лучше подойдет на эту должность. Фест Мэйт поселился в маленьком «доме мечты». Он был окружен любовью Энн, Гилберта, Лесли и заботой Сьюзан.

— Я так любила капитана Джима, дорогая миссис доктор, что ради его памяти я изо всех сил буду заботиться об этом коте. Я его хорошенько откормлю, говорила Сьюзан. — Но пусть он ловит мышей. Больше мне от него ничего не надо, дорогая миссис доктор. Кошки они и есть кошки, и ничем другим они никогда не станут. И держите его, пожалуйста, подальше от маленького джентльмена. Будет очень жалко, если он что-нибудь сделает с котом.

— Да, тогда это точно будет катастрофа, — сострил Гилберт.

— Вы можете смеяться сколько угодно, но когда это случится, смешного будет мало. Тогда вам будет не до смеха. Хуже того, этот кот может задушить ребенка.

— Кошки никогда не душили детей, — сказал Гилберт. — Все это старые предрассудки, Сьюзан.

— Ну хорошо, может быть, это и старые предрассудки, а может быть, и нет. Племянник мужа моей сестры был задушен котом. Бедное, ни в чем не повинное создание, когда его нашли, лежало бездыханным. Предрассудки это или нет, но если я увижу этого кота около ребенка, то запущу в это животное кофейником, дорогая миссис доктор.

Мистер и миссис Эллиот из зеленого дома жили в удобстве и в гармонии. Лесли с утра до вечера занималась шитьем приданого, так как она и Оуэн Форд должны были пожениться на Рождество. Энн представить себе не могла, что она будет делать, когда Лесли уедет.

— Ничего не стоит на месте, — сказала Энн со вздохом. — Как только все наладится, начинают происходить перемены.

— Старый дом Морганов в Долине продается, — с намеком сказал Гилберт.

— Правда? — равнодушно спросила Энн.

— Да. Теперь, после того, как мистер Морган скончался, миссис Морган хочет переехать к своим детям в Ванкувер. Она продает дом очень дешево, потому что желающих приобрести его не много.

— Ну, не думаю, что все уж так плохо. Места там очень красивые, так что, я думаю, она найдет покупателя, — сказала Энн, раздумывая о том, как лучше удлинить рубашку, которую она шила маленькому Джиму. Рубашка вышла коротковатой, и Энн готова была плакать из-за этого.

— А может быть, мы купим этот дом, Энн? — тихо предложил Гилберт.

Энн перестала шить и уставилась на Гилберта.

— У тебя что, Гилберт, есть деньги?

— Да, есть.

— И ты предлагаешь покинуть это милое место, наш «дом мечты»? недоверчиво сказала Энн. — Нет, Гилберт, я не могу и думать об этом.

— Послушай меня внимательно, дорогая Энн. Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Мне и самому нелегко. Но мы оба знаем, что в один прекрасный день нам придется покинуть это место.

— О, нет, только не сейчас, Гилберт, только не сейчас.

— Мы можем упустить такую хорошую возможность. Дом Морганов купит кто-нибудь другой, и мы останемся ни с чем. Этот дом очень хороший, нам здесь было хорошо… Но ты знаешь, как неудобно для доктора жить далеко от своих пациентов. Кроме того, когда Джим подрастет и ему нужен будет свой угол, этот дом будет слишком мал, — О, да, я знаю, я знаю, — сказала Энн, чувствуя, что сейчас заплачет. — Я знаю, что все против этого дома, но я так люблю его, здесь так красиво.

— После того, как уедет Лесли, тебе здесь будет очень одиноко. Ведь капитана Джима уже нет. Дом Морганов тоже очень красивый, и со временем ты полюбишь его. Ты ведь всегда восхищалась их домом, Энн.

— О, да, да, но все это так неожиданно, Гилберт! Еще десять минут назад я не думала о том, что нам придется покинуть этот дом. Я уже планировала, что буду делать в саду весной. А как мне быть теперь? Если мы уедем отсюда, то кто будет за всем этим следить? Скорее всего, его снимет какая-нибудь малообеспеченная семья, и все здесь придет в упадок. Это ужасно. Мне так больно думать об этом.

— Я знаю, дорогая, но мы не можем здесь остаться. Ведь тогда будет еще хуже, постарайся понять это, Энн. Дом Морганов устраивает нас во всех отношениях. Там тоже есть сад со множеством деревьев. К дому примыкает двенадцать акров земли! А какое там есть хорошее место для детской площадки! Там много тополей и цветов. Ты ведь всегда восхищалась их садом. Ты говорила, Энн, что сад Морганов, как с картинки из книжки. Оттуда открывается такой чудесный вид на море!