— Что?! Это правда? Ты хочешь сказать мне, Энн, что Дик не Дик Мур? Это вовсе не он, а кто-то другой?! Вот почему ты позвонила и пригласила меня сюда сегодня?

— Да, мисс Корнелия. Это очень странно, в это трудно поверить, правда?

— А-а-а, э-э-э… Это так похоже на мужчин! — ахнула мисс Корнелия.

Дрожащими пальцами она сняла свою шляпку. Первый раз в своей жизни мисс Корнелия была так потрясена.

— Как такое может быть, я не понимаю, Энн, — сказала она. — Я слышала, что ты сказала, и я верю тебе, но я не могу постигнуть этого. Дик Мур мертв и был мертв все эти двенадцать лет, и Лесли свободна?

— Да, правда сделала ее свободной. Гилберт был прав, когда говорил, что то стихотворение самое прекрасное в Библии.

— Расскажи мне все, дорогая Энн. После твоего звонка у меня такая путаница в голове, можешь мне поверить. Никогда еще в моей голове не было такой сумятицы.

— О, здесь есть что рассказать, но я мало что знаю. Письмо от Лесли было очень коротким.

Она не вдавалась в подробности. Этот человек — Джордж Мур. К нему вернулась память, и он вспомнил, кто он такой. Он сказал, что Дик заболел желтой лихорадкой на Кубе и «Четыре Сестры» отплыли без него. Джордж остался с Диком, чтобы ухаживать за ним, но тот очень скоро умер. Джордж не писал Лесли, потому что намеревался приехать и все рассказать ей.

— И почему же он этого не сделал?

— Думаю, он не смог осуществить своего намерения из-за той пьяной драки. Гилберт сказал, что скорее всего Джордж ничего не помнит о самом происшествии. И, возможно, нам никогда уже не узнать, что было причиной драки и была ли сама драка. Возможно, все случилось очень скоро после смерти Дика. Мы можем узнать подробности, если Лесли напишет еще.

— Она написала, что собирается делать? Когда она возвращается домой?

— Она сообщила, что останется с Джорджем, пока его не выпишут из госпиталя. Лесли написала его родственникам в Новую Шотландию. У Джорджа Мура, кажется, осталась только одна сестра. Она замужем и намного старше его. Когда Джордж был моряком на «Четырех Сестрах», она была жива. Но с тех пор с ней, конечно, все могло случиться. Вы когда-нибудь видели Джорджа Мура, мисс Корнелия?

— Да, я видела его. Сейчас я все ясно помню. Лет двадцать назад он приезжал сюда навестить своего дядю Абнера. Ему и Дику тогда было около семнадцати. Они были похожи как две капли воды. Их можно было с уверенностью назвать близнецами. Их отцы были братьями, а их матери — сестрами-близнецами. Они были ужасно похожи на матерей. Конечно, — прибавила мисс Корнелия, — между ними не было такого сходства, как в романах. Их все-таки можно было отличить, особенно когда они были вместе. Они не были так похожи, что родные матери их путали, как это иногда пишут в книжках, нет. Но если они ходили по одному, то распознать, кто есть кто, становилось гораздо труднее. Они вытворяли много разных фокусов, подшучивали над окружающими, используя свое сходство. Им это казалось очень забавным. Ох уж эти мне два негодяя! Джордж Мур был немного выше и намного толще Дика, хотя ни одного из них нельзя было назвать жирным, они оба были довольно стройные. Волосы Дика были ярче и другого оттенка. Но лицо у него было точно такое, как у Джорджа, и такие же глаза: один голубой, а другой карий. В остальном они были различны. Джордж был милым парнем, хотя совершал иногда гадкие поступки и любил выпить, но тем не менее… Все любили его больше, чем Дика. Он провел здесь около месяца. Лесли никогда не видела его. Ей тогда было что-то около восьми лет. И теперь я помню, что она провела всю ту зиму у своей бабушки Вест. Капитана Джима тоже не было в Четырех Ветрах. Он тогда потерпел крушение и застрял на Магдаленах. Я теперь вообще сомневаюсь, слышали ли Лесли и капитан Джим о кузене Дика из Новой Шотландии. Вряд ли они знали, что есть такой и что он очень похож на Дика. Никто не вспомнил о Джордже, когда капитан Джим привез «Дика» домой. Мы, конечно, видели, что Дик сильно изменился, стал таким здоровым и крепким, но мы приписывали это тому случаю, который произошел с ним. И это, конечно, убеждало. Да и Джордж, как я уже говорила, вовсе не был толстяком. Так что не удивительно, что все так случилось. Но, Боже, как все это ужасно! Лесли провела лучшие годы своей жизни, прислуживая человеку, который не имел к ней никакого отношения. Будь проклят мужской род! Что бы они ни делали, это всегда приносит только вред! И не важно, кто они, они все меня ужасно раздражают.

— Гилберт и капитан Джим — мужчины, и только благодаря им мы наконец узнали правду, — сказала Энн.

— Ну да, я допускаю это, — неохотно согласилась мисс Корнелия. — Извините, что от меня и доктору изрядно досталось. Впервые в моей жизни мне немного стыдно за те слова, которые я сказала о мужчине. Не знаю, как ему это объяснить. Ему остается только самому забыть обо всем, что я наговорила. Хорошо, Энн, что Бог не исполнил все наши просьбы, касающиеся отмены операции. Я много молилась, чтобы операций не помогла Дику. Я, конечно, не говорила прямо вот так. Но я имела это в виду, и я не сомневаюсь, что Бог знал об этом.

— Ну, по сути он сделал все так, как мы хотели. Мы молились, чтобы жизнь Лесли не стала более тяжелой. Так и случилось. Честно говоря, в глубине сердца мне тоже хотелось, чтобы операция не удалась, и теперь мне очень стыдно.

— Как восприняла это Лесли? — спросила мисс Корнелия.

— Она ошеломлена. Мне кажется, она тоже не может поверить в происшедшее. Она пишет, что все это кажется ей сном. Больше она ничего не говорит.

— Бедняжка! Я полагаю, что когда с арестанта слетают цепи, он чувствует себя странно и одиноко без них. Энн, дорогая, мне вдруг на ум пришла одна мысль. А как насчет Оуэна Форда? Мы ведь все знаем, как он нравился Лесли. Ты никогда не считала, что он тоже без ума от нее?

— Может быть, — сказала Энн сдержанно, боясь собственной возможной откровенности.

— У меня нет доказательств, что это так, — продолжала мисс Корнелия, — но мне кажется, что иначе и быть не может. Я, дорогая Энн, не сваха и терпеть не могу дела подобного рода. Но на твоем месте я написала бы вышеупомянутому Форду письмо и между прочим поведала бы обо всем, что случилось. Вот что я сделала бы.

— Конечно, я напишу ему обо всем, — сказала Энн спокойным тоном. Она не могла обсуждать это с мисс Корнелией. И в то же время она знала, что и сама давно хотела написать Форду, с того самого начала, как узнала о свободе Лесли. Но она по-прежнему не хотела выдавать его сердечной тайны.

— Спешки, конечно, нет, дорогая. Но Дик Мур умер тринадцать лет назад, и Лесли и так потеряла достаточно времени. Она потратила их впустую на чужого человека. Что же касается Джорджа Мура, который снова вернулся к жизни, когда все уже были убеждены, что он умер, — как это похоже на мужчин! — то мне его жалко. Несмотря ни на что, он не заслуживает такой участи.

— Джордж еще молод, — сказала Энн, — и если он полностью поправится, то, вполне возможно, еще найдет свое место в жизни. Ему должно быть сейчас очень тяжело, бедняжке Ведь по сути из его жизни вычеркнуто целых тринадцать лет.