— Оттуда не виден маяк.

— Ничего подобного. Маяк виден из окна на чердаке.

— Там нет ручья.

— Прямо у дома ручья действительно нет, но чуть подальше протекает чудесный ручей. Да и море там ближе. Ты сможешь чаще купаться, тебе ведь нравится купаться в море.

— Ладно, не говори мне ничего об этом сейчас, Гилберт. Дай мне время подумать.

— Хорошо, хорошо, не спеши. Но, если мы все же решим купить этот дом, то лучше будет, если мы переселимся в него до наступления зимы.

Как только Гилберт вышел, Энн дрожащими руками отложила рубашку маленького Джима. В тот день она больше не могла шить. Поток мыслей не давал ей покоя. С влажными от слез глазами она огляделась вокруг. В этом доме она провела столько счастливых дней. С этим местом были связаны ее лучшие воспоминания. Конечно, дом Морганов обладал многими преимуществами. Он был гораздо больше, чем этот, его окружал огромных размеров сад, но главное он был ближе к пациентам Гилберта. Энн всегда восхищалась владениями Морганов. Но восхищение — это одно, а любовь — совсем другое. Любовь Энн испытывала только к маленькому «дому мечты». Ей все нравилось в нем: и сад, хотя он не был таким большим, как у Морганов, и веселый искрящийся ручеек в саду, и ворота между двумя пихтами, в которые она впервые вошла еще невестой. Каждое место в этом доме и в саду представляло собой целую легенду о прошедших временах. Еще до Энн над цветочными клумбами трудились чудесные женщины, которые жили в этом домике давным-давно… А как любила Энн песчаные, красного цвета ступеньки! Как могла она покинуть это место?

Здесь Энн провела свой медовый месяц, здесь она один счастливый день нянчила Джоси, в этом же доме появился на свет Джим. А сколько счастливых часов пролетело за разговорами в кругу друзей у камина! Радость и горе, рождение, смерть… Старые стены этого дома никогда нечего не забудут.

И теперь Энн должна была покинуть это место. Она знала, что это необходимо, дом стал слишком мал. Интересы Гилберта требовали переезда в Долину. Энн не могла пренебрегать фактами. Но как болело ее сердце!

— Я буду оплакивать этот дом до конца своей жизни, — говорила она. — О, если бы я могла надеяться, что в доме поселятся хорошие люди или что он опустеет. Это было бы даже лучше. А то кто-нибудь, кто будет жить здесь, вытопчет все мои цветы, вырубит деревья. Я не переживу этого.

Энн так ясно представляла себе, что станет с ее домом, как будто в нем уже поселились другие люди. От этих мыслей ей стало еще тяжелее. Она вышла на крыльцо и заплакала В таком положении застала ее Сьюзан. Она стала спрашивать Энн, в чем дело.

— Что случилось, дорогая миссис доктор, уж не поссорились ли вы с мистером доктором? Признавайтесь, что случилось? Если мои догадки правильные, то не надо так волноваться. Такие происшествия — не редкость для супругов.

Говорят, что у меня нет опыта в таких делах, да и откуда же ему взяться, если я не замужем? Но все-таки мне кажется, что мистер Гилберт первый попросит у вас прощения, и все будет хорошо.

— Нет, Сьюзан, мы не поссорились. Разве я плакала бы из-за этого? Просто Гилберт хочет, чтобы мы переехали в дом Морганов. Мы переезжаем, Сьюзан! Мое сердце разбито!

Но Сьюзан не поняла Энн. Что такого особенного в переезде? Разве от этого может разбиться сердце? Сьюзан полностью поддержала идею Гилберта.

— А почему вы не хотите переезжать, дорогая миссис доктор? Там так замечательно. Дом Морганов такой большой и красивый!

— Я ненавижу большие дома, — еще сильнее зарыдала Энн.

— Ну, мне кажется, когда у вас будет больше детей, вы перестанете так относиться к большим домам, — спокойно заметила Сьюзан. — А этот дом даже для вас троих мал. С тех пор, как к нам перебралась миссис Мур, в доме не осталось ни одной свободной комнаты. Где вы поместите гостей, если кто-нибудь приедет? А здешняя кухня — самое тесное место, где я когда-либо работала. Куда я не повернусь, обязательно на что-нибудь наткнусь. Кроме того, здесь вы отрезаны от всего внешнего мира.

— Может быть, мы отрезаны от вашего внешнего мира, — сказала Сьюзан, — но не от моего.

— Я не понимаю вас, дорогая миссис доктор, но, конечно, я не могу судить о таких вещах, я необразованна. Однако, если доктор Блайз купит дом Морганов, вы не пожалеете. У них есть даже водопровод. А какая у них ванная комната! Кроме того, больше никакие дома на острове Принца Эдуарда не продаются. А какие у Морганов потолки!

— Ах, уйдите, Сьюзан, уйдите!.. Оставьте меня! — воскликнула Энн. — Не в потолках и ваннах счастье!

— Ах, дорогая миссис доктор, я просто хотела утешить вас, не плачьте. Этот дом прекрасен, но вы уже в состоянии позволить себе жить в более роскошном доме.

Мнение Сьюзан совпало с мнением большинства жителей. Только Лесли переживала не меньше Энн. Она тоже много плакала, узнав об этих переменах. Но, поплакав несколько дней, Энн и Лесли стали готовиться к переезду.

— Раз уж мы должны уехать, давайте сделаем это как можно быстрее, сказала Энн.

— Не волнуйся. С новым местом у тебя тоже будет связано много воспоминаний. Со временем ты полюбишь его. Новые друзья и новое счастье освятят новый дом. Сейчас для тебя это просто жилье, но со временем оно станет настоящим домом.

На следующей неделе Энн и Лесли тоже плакали. Чем ближе становился день отъезда, тем тяжелее им было. Только хлопоты отвлекали их от грустных мыслей.

Быстро рос малыш.

— Скоро ему не нужны будут ползунки, — со вздохом сказала Энн. — Придется шить новые брюки.

— Не хотите же вы, чтобы он на всю жизнь остался ребенком? — сказала Сьюзан. — Хотя, да будет благословенна его чистая душа, он такой милый в этих коротеньких платьицах и ползунках! Из-под подола рубашки так забавно торчат его пухлые ножки.

— Энн, — сказала вошедшая в комнату Лесли, — сегодня я получила письмо от Оуэна Форда. Какая замечательная новость! Он пишет, что хочет купить ваш дом. Летом мы будем проводить здесь отпуск. Энн, ты рада?

— О, Лесли, рада — не то слово! Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Какое счастье! Теперь я не буду убиваться, зная, что «дом мечты» попадет в надежные руки. Теперь мне нечего бояться, что придут какие-нибудь вандалы и засорят мое милое гнездышко. И мне не придется оставлять дом пустым. Как замечательно!

Одним октябрьским утром Энн проснулась и вдруг поняла, что спала в маленьком «доме мечты» последний раз. В тот день было слишком много хлопот и волнений, связанных с переездом, чтобы лить слезы. Энн и Гилберт остались одни и стали прощаться с домом. Лесли, Сьюзан и маленький Джим уже уехали в Долину с последней повозкой с мебелью. Сквозь окна, на которых не было занавесок, ярко светило солнце.

— У меня просто сердце разрывается от этого вида, — сказала Энн. — О, мне будет так неуютно в Долине в первые дни!

— Мы были очень счастливы здесь, Энн, не так ли? — сказал Гилберт голосом, дрогнувшим от чувств, которые переполняли его.

Энн вздохнула, не в силах ответить. Гилберт ждал ее в воротах между пихтами, пока она ходила по дому и говорила «прощай» каждой комнате. Она уезжала, а старый дом оставался на прежнем месте, каждым окном он глядел на море и неслышно плакал. Осенний ветер споет ему песню, когда он зарыдает от тоски, а дождь будет бить в окна, пока туманы не окутают все здание до самой крыши. По ночам на дорожки будет падать лунный свет, вспоминая о веселых пикниках, свидетелем которых он был. Все вокруг останется таким, как было еще в те далекие времена, когда в доме жил школьный учитель со своей невестой.

— А мы уходим, — промолвила Энн сквозь слезы.

Она вышла из дома и заперла дверь. Гилберт с улыбкой наблюдал за ней. Вдали уже зажегся огонь маяка. Маленький сад, где цвели только ноготки, покрылся вечерними тенями.

Энн присела и поцеловала старую песчаную ступеньку, которую она переступила невестой.

— До свидания, мой дорогой «дом мечты», — сказала она.