Они спустились по черной лестнице. Мейсон нес тяжелый магнитофон, Делла Стрит – пакет меньших размеров.

Они вышли через кухню на заднее крыльцо.

– Спокойнее, – предупредил Мейсон.

Он поспешил к гаражу. Делла обогнула дом слева, Ее каблучки утопали в гравии, когда она быстрым шагом шла по дорожке.

Мейсон зашел в гараж и стал ждать, пока не заметил выруливающую машину с Деллой Стрит за рулем.

– Полиция? – спросил адвокат.

– Да. Мигалка на крыше, рация и…

– В ней кто-то сидел?

– Нет.

– Нам повезло, – улыбнулся Мейсон.

Мейсон открыл заднюю дверцу, положил два пакета, а потом сам прыгнул на переднее сиденье, рядом с Деллой Стрит.

– Вперед! – сказал он. – Особо скорость не набирай. Налево поворачивать не станем, а то еще столкнемся с какими-нибудь патрульными машинами. Заворачивай направо, а потом еще раз направо в миле или около того отсюда. Мы окажемся на улице Честнат, по которой выберемся на Сикаморскую дорогу. По ней вернемся в город.

Как только Делла Стрит сделала первый поворот направо, Мейсон посмотрел в зеркало заднего обзора. Он внезапно пригнулся на сиденье.

– Что случилось? – спросила Делла Стрит.

– Две полицейские машины заворачивают с Главной автомагистрали, – сообщил адвокат. – Да, мы едва успели.

Вернувшись в контору, Мейсон увидел сияющего Пола Дрейка.

– Мы впереди полиции, Перри, – сообщил детектив.

– Каким образом?

– У нас есть номер водительского удостоверения Джексона Эгана.

– И какой это номер?

– Z четыреста девяносто пятьсот пятьдесят три.

– Тебе удалось что-нибудь по нему выяснить?

– Здесь нам опять повезло. Я связался со своим представителем в Сакраменто. Он отправил человека в транспортный отдел. Водительское удостоверение с этим номером было выдано Джексону Эгану, проживающему в Чико, небольшом городке в двухстах милях от Сан-Франциско в долине Сакраменто.

– Адрес у тебя есть?

– Есть. И физическое описание имеется. Оперативник в Чико прямо сейчас занимается этим Джексоном Эганом.

– Описание с водительского удостоверения? – уточнил Мейсон.

– Да, – кивнул Дрейк и зачитал из блокнота: – Мужского пола, тридцать пять лет, рост – пять футов десять дюймов, вес – сто семьдесят фунтов, темные волосы, голубые глаза.

– Это поможет. А теперь, Пол, объясни мне, что вот это такое, черт побери.

Мейсон снял крышку.

– Отличная модель магнитофона с высокой точностью воспроизведения. Работает на нескольких скоростях. Например, один и семь восьмых дюйма в секунду или три и три четверти дюйма в секунду. Если ты установишь один и семь восьмых, то одна сторона пленки будет воспроизводиться в течение трех часов.

– Ты разбираешься в том, как работает данная конкретная модель? – спросил Мейсон.

– Прекрасно. Мы их используем в работе. Это первоклассный магнитофон. Очень высокого качества.

– Давай послушаем, что записано на пленке, – предложил Мейсон.

– Пленка тоже хорошего качества, – заметил Дрейк, включая аппаратуру в сеть. – В зависимости от длины пленки при скорости три и три четверти дюйма в секунду она будет воспроизводиться час или полтора. Если ты установишь один и семь восьмых дюйма в секунду, то это будет три часа.

– А какой смысл в разных скоростях? – поинтересовался Мейсон.

– От нее зависит точность воспроизведения. Семь с половиной дюймов – для музыки, три и три четверти – для человеческого голоса, если тебе нужна высокая точность, но вполне удовлетворительная запись получается и при одной и семи восьмых.

– Ладно, давай слушать, что на пленке.

– Наверное, аппаратура уже достаточно разогрелась.

Дрейк нажал на кнопку воспроизведения.

Пленка начала медленно двигаться и наматываться на вторую бобину, касаясь головки воспроизведения.

– Похоже, ничего не записано, – через минуту заметил Дрейк.

– Надо полностью удостовериться.

Они сидели и смотрели на не издающий никаких звуков магнитофон в течение трех-четырех минут.

– Ничего нет, Перри, – покачал головой Дрейк.

Мейсон в задумчивости глядел на аппаратуру.

– Конечно, что-то может оказаться на другой стороне, – продолжал Дрейк. – Запись производится на обе стороны. Ты записываешь на одной, затем переворачиваешь пленку и записываешь на другой.

– Переверни ее, – попросил Мейсон. – Давай послушаем вторую сторону.

Дрейк выключил магнитофон и перевернул пленку. Какое-то время тоже ничего не было слышно, потом внезапно прозвучал женский голос:

– …я сама сыта по горло. Можно выдержать лишь определенную долю этой позолоченной…

Последовала тишина.

Дрейк попробовал покрутить различные регуляторы. Никаких звуков больше не было.

– Ну? – спросил Мейсон.

Дрейк покачал головой.

– Ничего не понимаю, – признался детектив.

– Давай теперь заглянем в коробку из второго пакета, – предложил Мейсон. – Что там такое?

Дрейк открыл крышку. У него заблестели глаза.

– А вот это на самом деле что-то, – сообщил он.

– Объясняй.

– Настенный шпион.

– А яснее, Пол?

– Очень чувствительный микрофон. Прикрепляешь его к стене и спокойно слушаешь, о чем говорят в соседней комнате. Можешь переводить звук на пленку. Тогда подсоединяешь наушники и по мере продвижения пленки слышишь, что записывается. Он подключался к этому магнитофону, Перри. Приспособления использовались для подслушивания, а потом запись на пленке стерли. Они прекратили стирать за несколько дюймов до конца второй дорожки. Таким образом и сохранилась эта фраза.

Мейсон обдумал слова детектива.

– Зачем Теду Балфуру было что-то подслушивать, Пол?

– Или просто развлекался, или пытался над кем-то пошутить, или следил за девушкой, – предположил Дрейк. – Я сейчас могу тебе предложить сотню возможных вариантов, Перри.

Мейсон кивнул.

– Или следил за новой женой дяди, – добавил Мейсон.

– И работа закончилась убийством?

– И работа закончилась тем, что на него попытались повесить убийство, – заметил Мейсон.

В боковую дверь кабинета Мейсона постучали.

– Это моя секретарша, – заявил Дрейк, прослушав ритм кодового стука.

Делла Стрит открыла дверь.

– Пожалуйста, передайте это мистеру Дрейку, – попросила девушка, вручая Делле Стрит телеграфный бланк.

Делла Стрит протянула его Полу Дрейку.

– Черт побери! – воскликнул сыщик.

– Что там? – спросил Мейсон.

– От моего человека в Чико поступила телеграмма. Вот послушай:

«Джексон Эган хорошо известный писатель путешественник зпт проживающий этом городе зпт переехал тчк Трудом нашел следы зпт конце концов выяснил зпт что он короткое время проживал Мерседесе зпт потом отправился полуостров Юкатан зпт где умер два года назад тчк Тело переправили домой захоронения тчк Закрытый гроб тчк Сообщите дальнейшие указания».

Дрейк провел пальцами по волосам.

– Да, Перри, теперь у нас, пожалуй, все есть. Труп умирает второй раз.

Мейсон повернулся к Делле Стрит.

– Достань, пожалуйста, бланки для Хабэас Корпус[2], – попросил он секретаршу. – Надо подготовить его на имя Теда Балфура. У меня есть предчувствие, что мне придется осложнить дело юридическими аспектами, чтобы истинные факты никогда не вылезли наружу.

– И как ты собираешься этого добиться? – поинтересовался Дрейк.

– Воспользуюсь шансом, – улыбнулся Мейсон.

– Одним из миллиона?

– Я думаю, что мой шанс можно оценить как один из пяти, – возразил Мейсон. – И надо надеяться, что мне это удастся, Пол, потому что если истинные факты вылезут на поверхность, то последует цепная реакция – они напичканы динамитом.

Судья Кадвелл занял свое обычное место и обвел взглядом заполненный зал суда.

– Настоящее слушание посвящено вопросам, связанным с Хабэас Корпус. Ходатайство об издании подобного приказа по делу Теодора Балфура было подано соответствующим образом. Я предполагаю, что это было предпринято, как и обычно в таких случаях, когда адвокату не дают возможности встретиться со своим клиентом, чтобы заставить обвинение приступить к каким-либо действиям.