– Да.

– Щелканье клавиш было отчетливо слышно через микрофон. По темпу печати они догадались, что это я печатал. Они знали, что в комнате есть еще ты и Делла Стрит. Единственной причиной, почему бы я стал печатать сам, было то, что я хотел что-то вам сообщить бесшумно.

– И поэтому они вытащили микрофон?

– Именно. Они боялись, что я привлеку их к суду или попытаюсь поднять шум.

– Ты хочешь сказать, что теперь они будут отрицать даже сам факт того, что здесь был микрофон? – спросил детектив.

– Возможно, они и не зайдут настолько уж далеко, – ответил Мейсон. – Но они точно будут отрицать, что знали о нем и что он принадлежал им.

– Они постоянно говорят о том, что адвокаты используют грязные трюки, – вздохнул Дрейк. – Но ты ведь знаешь, что если бы мы хотя бы попытались использовать аппаратуру, которую постоянно пускают в ход они, то уже к вечеру были бы в тюрьме.

– Ладно, после драки кулаками не машут, – остановил его Мейсон. – У меня был шанс поднять шум, выяснить, куда ведут провода от микрофона и извлечь из этого хоть какую-то пользу. Я упустил этот шанс, и теперь у меня уже не будет второго.

– Как думаешь, Перри, микрофон долго здесь был?

– Не знаю.

– Но прокурор уже знает достаточно о том, что мы выяснили и по каким линиям работаем?

– Да.

– И что ты собираешься теперь делать?

– Я собираюсь просто забыть об этом, – заявил адвокат. – Если не можешь что-то доказать, глупо тратить силы впустую… А теперь, Пол, вот что я хочу… Я хочу, чтобы ты сосредоточился на этом Дигерсе. Сейчас очень важно выяснить все насчет сумочки. Во-первых, прокурору едва ли удастся доказать, что сумочка принадлежала миссис Брил. Во-вторых, я не думаю, что револьвер был в сумочке. Револьвер лежал на асфальте так, что могло показаться, будто он выпал из сумочки или из руки Сары Брил. Думаю, когда Дигерс сказал, что оружие было в сумочке, он имел в виду, что ему показалось…

– Постой, Перри, – перебил его Дрейк. – Это нам ничего не даст.

– Как это? – поинтересовался Мейсон.

– Полиция уже хорошенько поработала над Дигерсом, и из него выжали все, что можно. Ты видел сегодняшнюю газету?

– Ты имеешь в виду заявление прокурора о том, что Голдинг и Ева Танис видели Сару Брил на месте преступления в момент его совершения?

– Да.

– Вот поэтому-то, Пол, я и хотел с тобой поговорить. Покопайся в их прошлом. Найди все подозрительное, что только сможешь. И я хочу, чтобы они знали, что ты этим занимаешься. Другими словами, не старайся действовать слишком уж аккуратно. Работай погрубее, пусть они прочувствуют, что происходит.

– Ясно. Ты хочешь испугать их, чтобы они вышли из игры, так, Перри?

– Я бы не хотел, чтобы они не подчинились повестке, которую им вручили, – ответил Мейсон. – Конечно, если они испугаются, придумают что-нибудь еще. Но теперь их заявление уже напечатали в газетах, и оно зафиксировано в протоколе допроса у прокурора, так что, если они не явятся на заседание суда, для них это будет конец.

– То есть ты сделаешь их козлами отпущения? – усмехнулся детектив.

– Да, я заявлю, что это они совершили убийство.

– И подбросили пистолет?

– Конечно.

– Я только боюсь, – сказал Дрейк, – что ты зря рассчитываешь на этого Дигерса. Лично я думаю, что прокурор уже успел заставить его поверить во многое, чего на самом деле никогда не было. Ты ведь знаешь, как это бывает. Человек выбегает на дорогу прямо перед машиной. Автомобиль останавливается сразу же после удара. Водитель весь на нервах. Я сам несколько раз видел, как водитель после подобного столкновения даже не мог вписать в протокол собственную фамилию. Естественно, он почти ничего не помнит из того, что случилось, в памяти остаются лишь какие-то обрывки. Позже, когда человек снова и снова рассказывает о случившемся, он вспоминает новые детали, но эти детали обычно подсказывает ему знающий свое дело юрист… Тут все зависит от умения оказывать давление и от профессионализма… Если честно, Перри, я не думаю, что ты сможешь чего-нибудь добиться от Дигерса в зале суда. Он и так абсолютно искренен.

– Кстати, прокурор наверняка попытается обойти закон и допросить миссис Брил, – сказал Мейсон.

– Почему?

– Во-первых, из-за пока еще не угасшего интереса публики… А во-вторых, он считает, что это отличный шанс добиться от нее признания.

– Так что мне делать? – спросил Дрейк.

– Ты, – ответил адвокат, – выяснишь все, что только сможешь. А я займусь бумагами. Я не могу позволить себе что-нибудь упустить. Входя в зал суда, я должен буду знать об этом деле больше, чем прокурор.

– Когда состоится предварительное слушание? – поинтересовался детектив.

– Возможно, через неделю. Как только появится возможность привезти миссис Брил в зал суда на инвалидном кресле.

– За неделю я раскопаю кучу всего, Перри.

– Надеюсь, – кивнул Мейсон с довольной улыбкой. – Потому что мне это может понадобиться.

Ларри Сэмпсон, прокурор, которому было поручено дело Сары Брил, сидел за своим столом и пристально смотрел на Гарри Дигерса.

– Итак, все, что от вас требуется, – начал Сэмпсон, – это чтобы вы сказали правду, чистую правду, и ничего, кроме правды. Но я не хочу, чтобы вы уж слишком вдавались в подробности. Понимаете? – Он подождал, пока Дигерс кивнет ему в ответ, и продолжил: – Перри Мейсон – хороший адвокат. И он довольно-таки ловко умеет раскалывать людей на перекрестных допросах. Вы должны быть с ним настороже.

Дигерс опять кивнул.

– А теперь я хочу, чтобы вы запомнили одну вещь. Если в суд приходит прокурор и требует вынести смертный приговор, значит, подсудимый действительно виновен. Прокурор никогда не станет обвинять в убийстве человека, в отношении вины которого остались хоть какие-то сомнения. К сожалению, убийцы могут нанять себе умного адвоката, чтобы он защищал их. И к несчастью, процент вынесенных приговоров по нашему округу весьма мал. Итак, я хочу, чтобы вы запомнили, что, как только вы окажетесь в зале суда, у вас появятся публичные обязанности. Вы будете уже не просто зрителем, а свидетелем по делу об убийстве. Вы должны будете дать показания по конкретным фактам, и вы будете обязаны убедиться в том, что присяжные правильно вас поняли. Миссис Брил совершила хладнокровное умышленное убийство. И мы сможем доказать это и привлечь ее к ответственности, если вы сохраните голову на плечах. Если же вы позволите защитнику сбить себя с толку на перекрестном допросе, у нас уже ничего не получится. А теперь давайте-ка еще раз поговорим о том, как все было. Если не ошибаюсь, вы ехали со скоростью двадцать – двадцать пять миль в час?

– Ну, вообще-то я не смотрел на спидометр, – замялся Дигерс.

– Но на том участке дороги, где вы ехали, ограничение скорости двадцать пять миль в час. Вы ведь законопослушный гражданин, не так ли, Дигерс?

– Ну да.

– И вы ведь не гонщик?

– Нет.

– Значит, вы соблюдали ограничение и ехали с допустимой скоростью, ведь правда?

– Да, думаю, да…

– Отлично, запомните это, – велел Сэмпсон. – Вы не должны объяснять в суде, почему вы так решили. Просто говорите, что ехали не быстрее двадцати пяти миль в час, и, что бы ни случилось, стойте на своем. Продолжим… Обвиняемая появилась справа и выбежала на дорогу прямо перед вашей машиной?

– Да, это правда, – подтвердил Дигерс.

– И прежде чем вы сумели затормозить, произошло столкновение, так?

– Да.

– А когда вы ее сбили, она упала на землю?

– Я пытался увести машину в сторону, и мне это почти удалось, – развел руками Дигерс. – Но все-таки я задел женщину краем бампера, и она упала.

– Понимаю, – кивнул Сэмпсон. – А теперь давайте во всех деталях вспомним то, что случилось после этого. Вы остановили машину почти сразу же, да?

– Да, я ведь начал тормозить еще до того, как сбил ее.

– И вы сразу же вышли из машины и побежали туда, где лежала женщина?