Отец подтолкнул свое чадо к пустому столику и усадил. Мальчик положил на стол кулачки.

– Ты обещал! Ты обещал… ты…

Мальчик внезапно замолчал и уставился в угол. Смесь страха и узнавания отразилась на его лице. Отец обернулся, недоумевая, куда это он так смотрит. За стойкой худой небритый мужчина лет пятидесяти радостно приветствовал посетителя:

– Привет, как делишки? Что бы вы хотели сегодня?

Рядом с ним низенькая полная женщина с тусклыми черными волосами и изможденным лицом намазывала маслом хлеб. Раздался резкий сигнал, и девушка в белом переднике вытащила блюдо из микроволновой печи.

– Хочешь шоколадный коктейль? – предложил отец, вытирая носовым платком слезы сыну.

Подойдя к прилавку, он заказал молочный коктейль и кофе эспрессо.

Мальчик увлекся коктейлем, забыв все обиды. Скоро уже он выскребал ложкой остатки со дна стакана, а затем старательно высосал пену через трубочку.

Когда они покинули кафе и шли обратно вдоль переулка к улице, он спросил:

– Мы сейчас встретимся с мамой?

– Да, и пообедаем. Потом пойдем в Хэмлейс, а затем в планетарий. Ты ведь хочешь посмотреть на звезды?

Мальчик с сомнением кивнул. Где-то вдалеке послышался громкий резкий звук сирены.

– Папа, почему мама всегда, когда мы приезжаем в Лондон, ходит в парикмахерскую?

– Потому что ей хочется хорошо выглядеть, – последовал ответ.

Некоторое время они шли молча. Витрины магазинов, мимо которых они проходили, ничем не привлекали мальчика. Канцелярские товары. Мужская одежда. Масонские принадлежности. Банк. Серебряных дел мастер.

Завывание сирены приближалось, и мальчик уже слышал рев мотора. Они остановились на перекрестке у светофора в ожидании смены сигнала. Мимо проехал велосипедист. На голове у него был защитный шлем с прикрывающим лицо респиратором, который, по мнению мальчика, придавал ему несколько пугающий вид. Затем он увидел на противоположной стороне улицы коротко стриженную рыжеволосую женщину. Сначала он подумал, что это его мать, и стал взволнованно дергать отца за руку, желая скорее перейти улицу. Затем он сообразил, что это чужая женщина. У матери были длинные волосы.

Звук сирены все приближался. Мальчик взглянул на отца снизу вверх и дернул его за рукав.

– Папа, как ты думаешь, а мне нужно подстричься в Лондоне?

Отец ласково взъерошил кудри сына.

– Как насчет того, чтобы пойти со мной к Трамперу в следующий раз?

Мальчик кивнул, подождал, пока отец отвернется, и быстро пригладил волосы. Затем он посмотрел на рыжеволосую женщину, которая находилась через дорогу. Сейчас она опять была похожа на его мать. Это и в самом деле была его мать. Конечно, она. Сердце его забилось, потом внезапный порыв ветра растрепал ее волосы, и снова это была не она, а кто-то совсем чужой.

Загорелся зеленый свет, и мальчик бросился вперед, однако что-то рывком остановило его, потянуло назад, удерживая за воротник. Послышался рев мотора и оглушающий вой сирены. Метнулась тень. Рыжеволосая женщина была уже на середине дороги. Его мать? Или нет? Приоткрыв рот, она пристально смотрела на него. В следующую минуту она рванулась назад на тротуар.

Взвизгнули шины. Тень скрыла от него на мгновение все происходящее. Автофургон с двоими молодыми людьми отчаянно затормозил, и его развернуло поперек дороги прямо на женщину.

– Мамочка! – вскрикнул мальчик.

Женщина, неестественно вывернувшись, распласталась на капоте автомобиля. Его вынесло поперек дороги на тротуар. Мужчина в деловом костюме едва успел отскочить в сторону. Столб светофора треснул, и цветные осколки посыпались на дорогу. С грохотом, подобным взрыву бомбы, фургон с женщиной врезался в витрину книжного магазина.

Женщина мелькнула и исчезла. На мгновение все вокруг, казалось, оцепенело. В тишине слышался только звон бьющегося стекла. Мальчик увидел, как вываливается кусок окна, а затем услышал пронзительные крики. Хлопнули дверцы автомобиля, сирена смолкла. Из машины выскочили полицейские. Дверцы фургона тоже открылись: одна легко, а другая с трудом, человек изнутри выбил ее плечом. Мотор фургона все еще работал.

– Мамочка!

Мальчик вырвался из рук отца и в ужасе бросился через дорогу. Он расталкивал начавшую собираться толпу, пробираясь к фургону. В это время обрушился еще один осколок витрины, и он увидел кровь. Разбросанные книги. Лежавший на полу окровавленный плакат. В магазине пронзительно кричала продавщица, в ужасе прикрывая рот рукой. Ребенок проследил за ее взглядом. Его рот беззвучно открылся, когда он увидел лежащее на полу тело женщины. Из шеи, пульсируя, хлестала кровь. Красные пузыри лопались на серых плитках пола. Рядом, заливая кровью рассыпавшиеся стопки книг, лежала какая-то резиновая маска с волосами.

Вдруг он осознал, что это вовсе не маска. Это была голова его матери.

Август 1991 года

Лето наконец пришло в Лондон после двух недель непрерывных дождей, и через неделю трава в парках уже высохла. Семидневная жара, казалось, вытянула последние капельки влаги из всего – из земли, тротуаров, цемента на стройке, – и мельчайшая пыль постоянно висела в воздухе неуловимой дымкой. Фрэнни Монсанто днем вдыхала ее, а вечером смывала с волос. И сейчас она чувствовала, как пыль прилипает, подобно цветочной пыльце, к ее влажной от пота коже.

Обычно в жару организм Фрэнни как бы вспоминал о своем средиземноморском происхождении, заставляя ее ощущать всю полноту жизни. Но сегодня на работе она была даже рада приятной прохладе тяжелых сводов музея и теперь радовалась, что смогла вырваться из замкнутого городского пространства, сев в поезд, идущий в Йоркшир.

В час пик в вагон метро набилось полно народу, и Фрэнни чувствовала себя ужасно нелепой с контрабасом в руках и чемоданчиком, зажатым между ног. Через открытые окна грохочущего вагона ее лицо обдувало потоком горячего воздуха. Он нес с собой запах сажи и еще чего-то неприятного, вызывавшего ассоциацию с немытыми ногами.

Фрэнни было двадцать пять лет; у нее были правильные привлекательные черты лица и стройная фигура. Для поддержания формы два раза в неделю девушка занималась аэробикой и плавала в воскресенье утром в местном бассейне. Как и многие представители южных народов, ее родственники проявляли склонность к полноте в зрелом возрасте, и Фрэнни твердо решила для себя, что с ней этого случиться не должно. Так же твердо она определила и многое другое в своей жизни.

Своенравие и горячий вспыльчивый характер Фрэнни иногда вырывались наружу, несмотря на то, что она старалась быть сдержанной. Но главным в ее жизни была работа, которой Фрэнни была спокойно и непоколебимо предана. Она не находила в себе таланта ученого и старалась компенсировать этот недостаток упорным трудом. Только благодаря этому она была первой на вступительных экзаменах в университет, благодаря этому получила степень по археологии и антропологии, причем с даже более высокими оценками, чем рассчитывала. Фрэнни едва могла поверить своему счастью, когда через несколько недель после окончания университета ей предложили место научного сотрудника в Британском музее, где она с тех пор и работает.

У нее были пышные каштановые волосы, подстриженные с боков и спадавшие на плечи, прямой нос, глаза оливкового цвета и чувственный выразительный рот, который довольно часто трогала улыбка, несмотря на то, что Фрэнни была девушка серьезная. Будучи ростом пять футов четыре дюйма, она хотела бы быть чуточку повыше, но в общем и целом не могла пожаловаться на свою внешность.

На ней были кроссовки найк, синие джинсы, оранжевая футболка и черная хлопчатобумажная куртка. На плече висела большая кожаная сумка, купленная четыре года назад в Неаполе, куда Фрэнни ездила навестить родственников, и уже слегка истрепавшаяся от ежедневной носки. Фрэнни не особенно интересовалась одеждой и терпеть не могла ее покупать. Во всяком случае, археологам платили не так уж много, и она с трудом откладывала деньги на собственную квартирку, чтобы перебраться из того отвратительного места, где она сейчас снимала комнаты. Джинсы прекрасно подходили для ее работы, и она из них не вылезала, за исключением торжественных случаев.