Тот долго тряс кувшином, даже поднес его к раскидистому уху, прислушался и, наконец, метнув, в изумлении откинулся назад, — все шестерки, — едва слышно просипел он.

Зал замер в восхищении. Послышались жиденькие хлопки.

— Бросай еще!

И вновь выпали все шестерки.

— Все кости в этом славном городе поддельные, а все игроки жульничают, — удрученно прокричал Фагот, сорвав на этот раз, гром рукоплесканий.

— Прошу разобрать свои кости, — двусмысленно пропел ведущий, — а, теперь, внимание — перед вами ученый кот! Клянусь Сатурном, он умеет считать и писать. Зовут его Бегемотом.

Громадный черный кот вышел из тени и шаркнул лапой. Подумал и то же самое проделал второй. Амфитеатр напряженно замер.

— Итак, Бегемот, любишь ли ты козье молоко?

Кот утвердительно покачал головой и облизнулся.

— А, нравится ли тебе вино?

Морда кота приобрела чрезвычайно кислое выражение, он замахал головой отрицательно.

— Он просто заучил, когда надо махать так, а когда этак, по знакам этого длинного мошенника, — закричали из зала.

— А, задайте ему вопрос сами! — деланно рассердился Фагот и отвернулся спиной к коту.

— Есть ли у тебя жена? — дурашливо заорали из зала.

Бегемот отрицательно помахал усами.

— Умеешь ли ты, летать, как птица?

Кот вытаращил глаза и энергично замотал головой слева направо.

— Знаешь ли ты, как зовут римского императора? — послышался чей-то озорной выкрик.

Бегемот надолго задумался, а затем утвердительно кивнул головой.

— Врет! — послышались разрозненные голоса.

— Нельзя обижать животных, — укоризненно промолвил Фагот, — в отличие от нас, врать они не умеют. Сейчас он напишет имя императора на доске.

В зале охнули.

Тотчас Азазелло поднес коту грифельную дощечку и большой кусок мела.

Бегемот пошевелил усами, почесал загривок в раздумье лапой, но мел взял и медленно начертал на доске неровными латинскими буквами — TIBERIUS (Тиберий).

Зал ошалел. Люди привставали с мест, вглядываясь в сделанную надпись, поминали всех известных богов и восхищенно ахали.

— А, как зовут иудейского царя? — раздалось с задних рядов амфитеатра.

Кот стер лапой предыдущую надпись и древними арамейскими буквами начертал — Ирод. Затем подумал и продублировал через черточку это имя на иврите, а потом и на идише.

Зал бушевал. Гром аплодисментов перемешивался с многочисленными выкриками и восклицаниями.

Кот степенно кланялся. Фигура и морда его лучились самодовольством. Глаза светились ехидством — что, съели?

Зал продолжал греметь.

Фагот поднял сначала одну руку, следом вторую…

Шум утих.

— Но все это жалкие фокусы, — звенящим тенором изрек ведущий, — по сравнению с тем, что вы увидите дальше.

Зал напряженно внимал.

— Путешествуя по вашей изумительной земле, мы встретили человека, который творил настоящие чудеса. Зовут его Иисус из Назарета. Он щедро поделился с нами своим умением.

В зале загудели.

Фагот вновь поднял руку, требуя тишины, — есть ли среди вас люди с конечностями, из которых ушла живительная жизненная сила? Прошу ко мне!

К арене поплелся человек в оборванной грязноватой одежде, придерживая болтающуюся вдоль тела иссохшую левую руку другой рукой.

— Это же нищий Симеон. Стал сухоруким еще в детстве, упав с мула, — зашептались в рядах.

Фагот поставил его напротив себя и, неожиданно звучным голосом, сказал, — протяни же несчастный руку свою ко мне!

И — о, чудо! Симеон протянул мертвую руку вперед и пошевелил пальцами, — она… она здорова, — едва слышно пролепетал он. Еще не веря, провел пальцами по враз задрожавшим губам, глаза его покраснели и наполнились влагой.

— О, божественный всемогущий Юпитер! Ты внял моим мольбам… Ты сотворил чудо…

— Юпитер тут не при чем, — сварливо заметил Фагот.

Зал внимал происходящему в пораженном молчании. Исцеление было явно настоящим.

— Слава Иисусу! — рявкнул Азазелло.

— Слава Иисусу! — возопил исцеленный нищий.

В амфитеатре творилось нечто невообразимое. Казалось, все разом полезли к арене, чтобы залечить свои болезни и болячки.

Стоп! Стоп! Стоп! — голос Фаготы обрел громовую рыкость. Обещаю, что завтра мы излечим бесплатно всех желающих. Представление рассчитано на два дня. А сегодня — чудеса продолжаются!

Люди нехотя вернулись на свои места, возбужденно переговариваясь.

— Великий учитель и пророк Иисус обладает умением ходить по воде, как по обычной земле.

Зал слабо зашевелился. Задавленный увиденным, и, находясь в некотором шоке, народ реагировал уже вяло.

— Он передал это умение нам, — Фагот махнул рукой коту и тот, мягко по-кошачьи спрыгнув в ров с водой, пошел по кругу прямо по поверхности воды, без всяких даже брызг. Лапы его шлепали по воде, не оставляя обычных расходящихся кругов.

— Воду взяли из Мертвого моря, да еще высыпали туда сотню сиклей соли, — несмело предположил чей-то голос, — а кот — он же легкий.

Фагот и Азазелло соскочили в ров и изобразили вдвоем матросскую чечетку — вода не колыхнулась.

Амфитеатр молчал. Люди решительно отказывались верить в хождение по воде.

— А, может и вовсе не вода это? — продолжил другой скептик.

— А вы попробуйте, — коварно предложил Фагот.

Неверующий упирался, но его все-таки вытолкнули ко рву. Потоптавшись на краю и видя, что поверхность, казавшаяся водой, никак не реагирует на телодвижения заезжих магов, он беспечно шагнул вперед. И сразу камнем пошел на дно — плавание было ему незнакомо, а ров был глубок. Азазелло фыркнул, нырнул и вытащил утопшего на край рва. После хорошей встряски вода у бедолаги полилась из всех отверстий, и под улюлюканье публики он бежал назад.

— Умение дается не всем, а только тем, кто уверовал в Иисуса-спасителя, — серьезно объяснил Фагот, — если здесь такие есть, прошу к нам.

После некоторого замешательства из рядов выбрался широкий в плечах чернобородый грек. Он не стал с маху прыгать в ров, а подошел поближе к тому месту, где безмятежно резвились на воде фокусники, и решительно сбросил плащ. В ров он ступил задом, придерживаясь руками за бортик, окаймляющий ров. Нога, однако, не ощутила опоры и погрузилась в воду. Претендент попробовал другой ногой, но с тем же результатом.

— Верую! — тогда завопил он отчаявшимся басом и, отпустив руки, скрылся под водой. Но спасать его не пришлось. Судя по повадкам, он был знаком с морем, поэтому легко всплыл и, отфыркиваясь, вылез на твердь мостика, переброшенного через ров. Грек обескуражено покрутил головой, подобрал свой плащ и побрел восвояси.

Но зал молчал. Не было бури аплодисментов. Не слышно было даже свиста и улюлюканья в адрес опростоволосившегося грека…

Фагот понял свою ошибку. Продемонстрированное чудо было нереальным и запредельным для мозгов, собравшегося повеселиться и развлечься, простого люда. Даже видя все своими глазами, люди не могли поверить в происходящее. Сработал извечный принцип: этого не может быть, потому что этого, вообще, не может быть.

Следовало сотворить что-то понятное и доступное.

— Есть ли в зале водоносы, в кувшинах которых осталась вода? — в звенящей тишине трескучий тенорок Фагота затейливо вибрировал и переливался.

Водонос с кувшином, конечно же, нашелся, и клетчатый ведущий призвал его на арену.

— Свежа ли твоя вода? — он плеснул из кувшина себе в ладошку и почмокал губами, — не то… не то…

Зал молчаливо и, несколько уже разочарованно, внимал.

— А, не превратить ли нам ее в хорошее вино? — Фагот взял кувшин, поставил его на пол, крутнул вокруг своей оси и стал делать над горлышком магические пассы.

— Пробуй же!

Торговец водой нерешительно понюхал содержимое кувшина, глаза его округлились, он неуверенно глотнул. Будто опасаясь, что кувшин заберут или магическое воздействие закончится, водонос, раз за разом, приникал к горлышку и жадно глотал, выплескивая красноватую жидкость себе на горло и на грудь.