Ой какие дифирамбы пели в те дни ирландские СМИ тому, кто продолжает позорить нашу страну за рубежом: о демократии, которую мы «не ценим» потому что мы до неё «не доросли». (Как коротышки из книги Николая Носова – до Незнайкиной музыки?)!

А помнит ли кто-нибудь из них ещё расстрелы Горбачевым мирных людей в Прибалтике? Или для получившего от Горбачева то, что он хотел, Запада, эти люди – как и мирные югославы, иракцы, афганцы – всего-навсего лишь «второстепенный ущерб»?

А еще я помню, как приезжал этот бывший глава государства нашего в Роттердам, когда я там жила, и «продавался» за деньги тем немногим западным бизнесменам, которым не было еще жалко их тратить на ужин с ним. По упорно ходившим среди русской общины в Голландии слухам, Михаил Сегеевич даже радовал их пением старинных российских романсов под гитару…

Судя по недавним данным прессы, мусоровоз сильно упал в цене. Если Билл Клинтон все ещё берет за ужин с собой чуть ли не 100.000 фунтов, то с ним, выставившим себя на интернет- аукционе, больше чем за 8000 уже никто и ужинать не захотел… Так и напрашивается на язык нелестный эпитет, которым о подобных политиках отзывался Владимир Ильич Ленин…

Михаэль, Майкл или как тебя там теперь, а в стриптизе ты свои силы еще не попробовал? Глядишь, и сунут пару сотен долларов за резинку семейных трусов какие-нибудь извращенцы…

Число голосов россиян, поданных на президентских выборах 1996 года за М. С. Горбачева: 0,51 %… И он «собирается вернуться в российскую политическую жизнь»?

Без комментариев.

Я многое могу сказать на эту тему. Много у меня было припасено для «дорогого гостя» теплых словечек. Но я хочу только вспомнить сейчас того сомалийского старика-беженца, которого я повстречала на вокзале в голландском городе Тилбурге. Старик потерял всю свою семью, включая 7 маленьких внуков, в ходе гражданской войны и американской интервенции в этой стране. И костерил нашего «плюшевого Мишку» на чем свет стоит. «В мире больше нет равновесия, нет стабильности из-за Горбачева. Американцы вторглись в нашу страну из-за того, что сделал он.»

Вспоминая слезы этого старого человека, не по своей воле оказавшегося на склоне лет в совершенно чужой для него стране, среди совершенно чужих для него людей, потерявшего все, что составляло смысл его жизни, я хочу спросить ирландцев: а что такого хорошего сделал Михаил Сергеевич Горбачев для вашей страны? Разрешил ирландской «Эр Рианте» впервые открыть магазины дьюти-фри в московском аэропорту – после совместного питья водки и хождения по баням ирландцев и чиновников «Аэрофлота»? Да уж, за это даже памятник можно ему было бы поставить!…

Вы жалуетесь сейчас на наплыв в Ирландию беженцев и «бессовестных экономических мигрантов» вроде меня (без которых ваша экономика, увы, уже не может обойтись!). Какими же слепыми надо быть дя того, чтобы не видеть прямой и непосредственной связи между тем, что Александр Зиновьев так метко назвал «катастройка», и катастрофическим ростом числа сорванных с насиженных мест людей во всем мире, который все заметнее становится и лично для вас, на ваших дублинских улицах!

Ну, давайте, скажите же Михаилу Сергеевичу «go raibh mile maith agat » за то, что все мы – сегодня здесь, с вами! Те из нас, кто всегда мечтал эмигрировать из СССР и не возвращаться, тоже, наверно, ему благодарны. Только сколько их было у нас, таких – по сравнению с нормальными,обычными людьми, жизнь которых он сделал невыносимой?

Что касается моего личного счета, то этот человек, на месте которого я бы просыпалась каждую ночь в холодном поту, ибо на его совести – жизни всех тех, кто погиб в ходе гражданских и международных конфликтов, развязанных во всем мире из-за последствий его политики, лишил меня главного в жизни. Он лишил меня возможности выбора. Да, без него меня не было бы сейчас «своей фермы в Ирландии»… Но она и была бы нужна мне как собаке 5-ая лапа – если бы не его политика!

Я прожила на Западе – к сожалению – почти половину своей жизни. Я знаю его уже «от» и «до». Я не хочу жить такой жизнью, при которой человек человеку-волк, а единственная радость – пинта пива и новый плеер или автомобиль. Раньше, при двух мировых системах, у людей выбор был. Сегодня мне навязывают тот образ жизни, который мне глубоко чужд – и уверяют, что это и есть подлинная свобода. И я вижу вытянувшиеся лица своих ирландских знакомых, когда я говорила им вновь и вновь, что я вернулась бы в Советский Союз если бы он сейчас был – не оглядываясь, оставив позади все то, без чего они не в состоянии представить себе своей жизни.

Ну что же, как говорилось в старом анекдоте, «надо все начинать сначала»….

Это меня не пугает.

А мусоровозы… пускай лучше займутся своим прямым делом!

Теперь мне больше не страшно и не тоскливо жить. Мне вспомнился Ри Ран, с его открытой улыбкой и чистой, пламенной его душой. За последние 20 лет я приучила себя к мысли, что такие люди, как он, бывают только лишь в книгах. Многие чувства притупились во мне за эти годы – не только за невостребованностью их в капиталистическом мире, но еще и потому, что их занесло, засыпало слоем цинизма, безразличия, пессимизма и неверия. Подобно тому, как заносит соленым песком на месте пересохшего Аральского моря оставшиеся на суше остовы кораблей.

И поэтому я ведь некоторое время даже не совсем осознавала, кто я такая в этом мире. Русская? «Новая голландка»? Мигрантка, занесенная в Ирландию по прихоти Кельтского тигра? Россиянка за рубежом? Иногда я пыталась быть кем-то, кем я на самом деле не являюсь. Пыталась примириться с тем, что живу по правилам, которые мне глубоко чужды. Пыталась приспособиться к тому, что на самом деле для меня неприемлемо.

Когда перестал существовать Советский Союз, голландцы (я почти физически чувствовала испытываемую ими при этом гаденькую радость!) прислали мне извещение о том, что отныне я значусь у них как «лицо неизвестного гражданства» – потому что советского гражданства больше нет. И я поверила в это – что раз больше нет Советского Союза, то и я перестала быть советским человеком.

Теперь мне глубоко было стыдно за это.

То, на что открыли мои глаза жизнерадостные кубинцы, называвшие меня вопреки всем моим заблуждениям «совьетикой», после моего пребывания в Корее не подлежало для меня уже ни малейшему сомнению. Я- советский человек, вне зависимости от того, что случилось с Советским Союзом. Я родилась советским человеком, советскими людьми я воспитывалась, среди них я выросла – и я осталась и останусь советским человеком до последнего своего вздоха, вне зависимости от того, куда забросит меня судьба. Надо стараться жить так, чтобы быть достойной своей героической Родины, такой непонятной и вызывающей такую ненависть у всех ведущих животное, желудочное существование на нашей планете.

После Кореи в пустыне, где я прожила столько лет, будто бы подул свежий весенний ветер. подул – и развеял в разные стороны песок цинизма и прочих болячек «свободного мира», которым столько лет была засыпана словно обломками здания после землетрясения моя душа. По пустыне этой будто прошел благодатный ливень, и она покрылась первыми весенними цветами. Я сама удивлялась на себя, откуда у меня вдруг взялось столько энергии, столько силы, столько уверенности в будущем. И я никому не позволю теперь опустошить еще раз мое сердце!

Я сама не заметила, как заснула с этими мыслями. Мне снились бабушка, дедушка, Тамарочка, Шурек, мои советские родные, подруги и друзья, мама, Лиза, Фидельчик и Че. В нашем старом деревянном доме, который снаружи по-прежнему еще был забит досками, но внутри у него все было как в тот день, когда я еще жила в его стенах. И среди этих таких дорогих мне людей сидел и Ри Ран – за нашим праздничным первомайским столом. Я не знаю, как поместилось за него столько народу, но все они были здесь. Даже мамин «красный директор». Даже неведомая мне дедушкина коллега по фамилии Бузган, с которой в качестве критерия он сравнивал всех нас, достойные ли мы люди (если человек казался ему пустым и несерьезным, дедушка говорил ему с сожалением в голосе: «Нет, ты не Бузган!»).