Я встала так рано и собиралась так долго, что это было совсем на меня не похоже. Ведь, например, на работу я собираюсь – включая завтрак – всего за полчаса.

Я вышла из дома как раз к первому дублинскому автобусу. В том, что я еду в Дублин, в общем-то не было ничего странного: я туда часто ездила, и это ни у кого подозрений не вызвало бы. Но сегодня все казалось мне другим, и я другими глазами смотрела на окружающий меня мир. Все 3 с лишним часа в автобусе я сидела как на иголках.

…И вот уже я вошла в малюсенькое – всего на пару столиков- кафе и заказала себе блины и кофе. Время подошло, он мог появиться в любую минуту, и мое сердце колотилось тяжелыми ударами, как куранты на Спасской башне Кремля. Кусок не шел мне в горло, и я решила подождать с блинами до его прихода.

Но таинственный незнакомец, как и в первый раз,опаздывал. И ничего с этим было поделать нельзя. Нельзя было даже позвонить ему и спросить, скоро ли он появится. Тем более, что у меня не было ни мобильника с собой, ни его номера. Я даже не знала, как его зовут.

Через некоторое время мне начало казаться, что на меня все смотрят. Собственно говоря, в кафе никого не было,кроме меня, так что это «все» включало в себя только девушку-его работницу. На всякий случай я заказала кофе еще раз и начала читать принесенную с собой книгу, стараясь не думать о том, что делать дальше.

Может, я что-то перепутала? Может, это он что-то перепутал? День, место, время? Может, он не нашел это кафе? Может, решил не приходить потому, что обнаружил за собой слежку? Может, я не узнаю его когда увижу? Список крутившихся в моей голове возможностей постепенно разрастался до бесконечности.

Когда я уже совсем отчаялась, в дверях показалась знакомая сутуловатая долговязая фигура. Я бросила на него один только взгляд и сказала себе: нет, такого человека невозможно не узнать! Увидев меня, он радостно заулыбался и поспешил за мой столик.

– У меня уже блины остыли совсем, – этой фразой встретила я его.

– Давай, я закажу тебе новые, – огорошенный таким приемом, предложил мой знакомый незнакомец.

– Спасибо, не надо. Мне уже не хочется. Может быть, Вы кофе хотите?

В английском языке нет различия между «Вы» и «ты», поэтому я перевожу их на основе интуиции. Мне хотелось все-таки называть его на «Вы», а вот он, судя по его тону, перешел на «ты» в обращении со мной почти сразу. И это помогло и мне быстро преодолеть барьер в общении с ним и стать менее формальной. Но я могу и ошибаться, конечно…Ведь этот человек был и по сей день остается для меня загадкой.

Незнакомец взял себе кофе и начал пить его маленькими глотками. В перерывах между этими глотками он негромко обращался ко мне:

– Сейчас я допью кофе, и мы пойдем погуляем. Может, знаешь здесь поблизости какой-нибудь скверик или парк, где можно бы было поговорить в спокойной обстановке?

Поблизости действительно был скверик, который я хорошо знала. Именно в этом скверике моя мама насмерть поругалась когда-то с бывшим советским офицером, ставшим здесь беженцем.

Это было буквально за углом.

Когда мы расплатились (мои блины так и остались стоять на столе нетронутыми) и вышли на улицу – оживленную, полную спешивших за субботними покупками дублинцев, он, не спрашиваясь, взял меня под руку. Каждый шаг отдавался гулом в моей голове. В две минуты добрались мы до скверика, в котором никого не было, только время от времени проходил какой-нибудь пенсионер с собачкой или пробегал кто-нибудь, старающийся похудеть.

Мы опустились на лавочку.

– Значит, так…Извини, я не расслышал в прошлый раз твоего имени?

– Женя, – чуть слышно сказала я.

– Значит, так, Женя…. – и он не стал бродить вокруг да около и изложил мне, что именно ребят интересовало.

…Думаю, что еще не пришло время рассказывать об этом в деталях. Даже несмотря на мирный процесс – а может, и как раз из-за него. Вот пройдет еще лет сорок, станет вся эта история достоянием ирландской истории, – разве что тогда… А пока воспользуйтесь, пожалуйста, в этом месте собственным воображением! «В каждой строчке – только точки…»

Не могу сказать, чтобы я очень удивилась, когда его выслушала. Хотя все это все больше становилось похожим на какое-то кино. В жизни своей не думала, что окажусь вовлеченной в подобные события. Что-то из высказанного им было вполне реалистично, а что-то – совершенная фантазия в стиле Джеймса Бонда, так что я даже подумала про себя: «Интересно, за кого это они меня принимают? Может, думают, что я какая-то супервуман ? Меньше надо голливудские триллеры смотреть!»

– Так… – сказала я. И решила сразу отделить зерна от плебелов и разъяснить товарищу, что, на мой взгляд, возможно, а что нет. Плюс почему.

Он слушал меня внимательно и серьезно.

– Хорошо, я это передам кому надо. И в следующий раз сообщу тебе, что мы по этому поводу думаем. Кроме нас с тобой, об этом деле знает только еще один человек. Мой шеф. И еще есть человек только для контактов – если мы с тобой разминемся по какой-то причине два раза подряд, тогда свяжись с нашим общим другом, он свяжется с этим человеком, а этот человек – со мной. А я потом таким же порядком передам тебе новую дату и время. Мало ли, всякое бывает, один из нас может заболеть или еще что… Если я замечу, что за мной следят, я тоже не приду. И ты, когда идешь на встречу, поглядывай вокруг. Смотри, где висят камеры слежения на улицах, постарайся их избегать. А если мы разминемся только один раз, то приезжай на то же место ровно через неделю, только не в такое же время, а, скажем, на час позже.

– Я скоро домой поеду…

– Вот и хорошо. Встречаться будем где-нибудь раз в месяц, но это зависит от прогресса. Будем каждый раз договариваться о следующей встрече заново. Вопросы у тебя есть?- сказал он так же тихо, назначив мне новую встречу и готовясь к тому, чтобы подняться с лавочки и уйти.

– 

– Есть. Можно мне узнать, как тебя зовут? – робко спросила я, чувствуя как душа уходит в пятки от одного его взгляда.

Он белозубо улыбнулся.

– Call me Oisin , – просто сказал он. Подал мне на прощание руку и ушел.

А я осталась сидеть на лавочке, не в силах подняться с нее и переваривая все услышанное. Я была сильно взволнована. Ведь с этого дня моя жизнь принимала совершенно новый оборот. Я столько времени и так сильно хотела заняться настоящим делом… И вот оно, дело – такое настоящее, о каком я даже и мечтать не смела! Смогу ли я справиться с порученным? Смогу ли оправдать это доверие?

Я должна. Должна его оправдать!

…Ойшин! Какое удивительное имя!

Почему, ну почему я чувствую себя так, словно знаю его всю свою жизнь?…

***

…Я никогда не была раньше в этом Париже – Париже не Елисейских Полей и не Мулен Ружа, a в Париже рабочих предместий, том Париже, чьи улицы хранят память бесстрашных коммунаров, ушедших в бессмертие как пионеры воплощения в жизнь многовековой человеческой мечты о справедливой, достойной жизни для всех людей.

Сюда я приехала с Дермотом, у которого здась были какие-то свои партийные дела. В первый день я присматривалась к улицам – таким французским, но так непохожим на слащаво-лощеный, зазывающий туристов, залепленный рекламой парижский центр. Я вдыхала в себя аромат весенней листвы его бульваров и улыбалась дружелюбным, простым лицам его обитателей – представителей Парижа Трудового. Осыпающаяся с домов краска, покосившиеся ставни на окнах; группы беженцев, пришедших в благотворительную организацию за бесплатным супом, старые улочки парижских еврейских кварталов…

Незаметно ноги сами принесли меня к знакомому с детства по советским нашим школьным учебникам французского языка легендарному кладбищу Пep Лашез, И я зашла в его ворота, сама все ещё удивляясь тому, что это происходит со мной не во сне, а наяву.

Немногочисленные в этот тихий воскресный день посетители искали могилы своих кумиров – певицы Пиаф, актеров Симоны Синьoре и Ива Монтана, писателя Оскара Уайльда, чей памятник-сфинкc усеян отпечатками губной помады от поцелуев его поклонниц и поклонников, и чьими последними словами были, по свидетельству очевидцев, "эти обои ужасны – одному из нас придется уйти!"…