Мы стояли на холме, когда на горизонте появилась и стала медленно наплывать вниз по дороге оранжево-черная масса. Звуки шотландской волынки и аккордеонов, флейт и барабанов постепенно становились все сильнее. На нашем холме стояла тишина. Только солдаты насторожились и начали прицеливаться ещё усерднее.

Около церкви Св. Иоанна Крестителя, загороженной от глаз оранжистов высоченными щитами, стояли, взявшись за руки, в немом протесте члены партии Шинн Фейн. Наконец, оранжисты стали проходить мимо: холодные, холеные лица под черными котелками, в белых перчатках, с зонтиками в руках и с оранжевым шарфом на шее – сашем. На параде запрещено нести с собой парамилитаристские флаги, запрещено останавливаться, запрещено исполнять оскорбительные песни. Но как же они могли все-таки удержаться – и не оскорбить память убитого Роберта Хамилла,как они это делают ежегодно с 1997 года? Когда оранжисты поравнялись с кладбищем, они и их сторонники устроили «бурные, продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию»… На лицах собравшихся со стороны Гарвахи Роуд людей была написана не нанависть, а глубокое презрение. Но никто из стоявших у церкви на провокацию не среагировал. Мне тоже не захотелось опускаться до уровня этих психически нездоровых расистов.

– А ты знаешь, что они в этом году уже потратили 60.000 фунтов на специально нанятых имиджмейкеров?- спросил меня Конор. – Для того, чтобы улучшить свой образ в глазах мировой общественности…

– Не думаю, чтобы им это помогло! – только и ответила я.

Американские наблюдатели старательно фотографировали и записывали на видео то, что казалось им нарушениями правил Парадной Комиссии. Оранжисты в Драмкри заявили, что, если и произойдут какие-то беспорядки, то виновата в этом будет… только Парадная Комиссия! Один из их гранд-мастеров призвал к роспуску не угодившей сектантам Парадной Комиссии (хотя большинство маршей она разрешает): «Их конечная цель- наш культурный геноцид!» – истеричным тоном заявил он. И призвал к «полному восстановлению фундаментальных прав человека в Северной Ирландии» – что заставило меня вспомнить наш советский анекдот: «Чукча видел этого человека!». В их понимании «восстановление прав человека» – это восстановление исключительных прав для одной части населения над другой!

Но объяснить это оранжистам невозможно. Потому что они действительно, всерьез людьми считают только себя! Очень часто они уверяют тебя, что 30 лет назад все было по-другому, и что католикам тогда «нравилось» наблюдать за парадами, а виновата в их сегодняшнем отношении к ним лишь «кучка шиннеров». Известного ирландского актера Лиама Нисона, который родился и вырос в «бастионе оранжизма» – североирландской Баллимине назвать шиннфейновцем вряд ли можно. Однако он до сих пор не может забыть о том, как с детства боялся и ненавидел июль – «месяц парадов», «глупый сезон», когда он, католический парнишка, боялся даже выйти из дома. Когда Нисон выступил с этими воспоминаниями в прессе, оранжистские «отцы города» передумали делать его почетным гражданином Баллимины! Правда, видимо, колет глаза….

Если лидеры республиканизма признают, что они могут чего-то не понимать в чувствительностях юнионистской общины, выражают сожаление в том, что её представители пострадали в ходе конфликта, то юнионисты-оранжисты остаются напрочь слепыми и глухими в отношении чувств кого бы то ни было, кроме самих себя, любимых. Но их день заканчивается . «Дух Драмкри – в упадке», – констатировали ирландские газеты на следующий день после парада. «Журналистов на улицах было больше, чем оранжистов», «общее настроение – усталось и депрессия».

Глядя на оранжистов, поневоле начинаешь понимать мудрость нашей советской политики, запрещавшей религиозные секты! Потому что вот какой масонский «фрукт» может из них вырасти.

…Парад закончился, большинство оранжистов разошлось по домам. Мы вернулись на холм и через колючую проволоку смотрели за тем, как они проходили мимо, – сняв котелки и перчатки, маленькими группками, словно когда-то у нас дома люди возвращались с первомайской демонстрации. Только наши демонстрации не были нацелены на то, чтобы кого-то унизизть и оскорбить! И вообще, мы жили гораздо веселее!

Проходя – а иногда и проезжая на машинах мимо -, оранжисты изо всех сил махали британскими флагами, многие свистели – с таким видом, словно от этого зависела вся их жизнь. Несмотря на то, что большая их часть разошлась, а у баррикады осталась лишь пара сотен человек, жители Гарвахи Роуд не успокоились.

– Во время самих парадов беспорядков почти никогда не бывает. Это к вечеру все начнется. Сейчас они пойдут домой, пообедают, выпьют – и обратно сюда…, – рассказывали мне. Самое страшное начинается с наступлением темноты.

Многие журналисты были разочарованы тишиной на холме Драмкри в этом году: ведь чем больше сенсация, чем “горячей” материал – тем для них лучше. Я же радовалась вместе с жителями Гарвахи Роуд, что на этот раз все было тихо. О причинах этого люди думали по-разному.

– Может, они хоть теперь чему-то научились!- воскликнул продавец в местном магазинчике.

Будет ли когда-нибудь ещё оранжистский марш проходить по Гарвахи Роуд? И здесь мнения разные. “Никогда !” – говорили многие. “Когда будет объединенная Ирландия – пусть ходят сколько душе влезет!” – говорили другие. А Брендан выразил своё мнение так: все зависит от того, начнут ли оранжисты переговоры с жителями Гарвахи Роуд. Переговоры без постановки предварительных условий – а там посмотрим, к чему они приведут.

– К сожалению, оранжисты верят, что процесс должен иметь заранее решенный результат и что начинать надо с получения этого результата. Обе стороны должны вести переговоры, понимая, что их результатом может быть парад. Или отсутствие парада.

****

… И вот так – каждый год: близится июль, близится Драмкри, мы на работе готовимся к “осаде”и оказываемся перед дилеммой: то ли спать в офисе, запасшись спальными мешками и едой на несколько дней, то ли вообще на работу не ходить.

Представьте себе раннее утро – как обычно в Белфасте, мокрое и серое. Я в одинoчестве в офисе; еще слишком рано. Пищит телефон – пришло cообщение от Дермота.

«- С тобой все в порядке ? »

« -А что, со мной что-нибудь должно случиться ? » – шутливо пишу я в ответ.

« -Да у вас там такое творится !…” – пищит телефон в ответ.

“-Какое «такое”? У нас все тихо!”- отвечаю я и выглядываю за окно.

Оттуда слабо пахнет дымком – дымятся обгорелые остатки автобуса. A улица мертва, словно все впали в зимнюю спячку. Собственно, чего еще ожидать после бурно проведенной ночи: атак полицейских с самодельными бомбами в руках толпой в 75 бугаев, угона и поджога нескольких автомобилей и одного автобуса и замечательно веселой игры по недопущению на пожар пожарных, путем забрасывания их кирпичами? Конечно, лоялистские добры молодцы сейчас отсыпаются! А посему идти на работу нам совершенно безопасно… Зря Дермот за меня так беспокоится.

… Автобус медленно догорал, когда я шла на работу. На стене дома красовалось: «"Стукач есть стукач! Тот, кто будет замечен за доносами на своих соседей – в социaльные службы или … неважно, куда,- будет считаться доноcчиком, и с ним будет поступлено соотвeтствующим образом!" У лоялистов тоже есть свой код поведения.

Каждый год перед парадами 12 июля североирландские электрики предупреждают: опасно лазить по столбам высоковольных сетей, развешивая флаги. И каждый год слова эти оказываются брошенными на ветер. В этом году флаги прикрепили даже не на сами столбы, а привязали к особым жезлам и водрузили их на самую-самую макушку столбов. Чтобы видно было дальше. На Сэнди Роу, где я работаю, в отличие от католической Фоллc Роуд или Ардойна, никто с тобой не здоровается и не смотрит тебе в глаза, если ты – не знакомый всем местный житель. При попытке посмотреть им в глаза люди неловко отворачиваются. Им это неприятно.

В ту ночь лоялисты “вышли на охоту” : один был убит, а еще четверо – ранены…