– Мы слышали каждое слово, произнесенное там, – генерал щелкнул пальцами по снимку, – и вся эта информация ушла туда, куда она и должна была уйти.

– А куда она должна была уйти? – спросил я.

– В соответствующие спецслужбы. Которые отслеживают контакты подобного рода. Поскольку они существуют, их надо отслеживать.

– У нас и такие службы есть? – не совсем искренне удивился я.

– У нас есть все, что нужно для безопасности нашего государства, Андрей. И я представляю одну из таких спецслужб. Но речь сейчас не об этом. Как вы думаете, зачем я делюсь с вами совершенно секретной информацией?

Я пожал плечами. Действительно, интересный вопрос задал генерал службы безопасности. Ай да Евка, ай да тихоня!

– Ну, наверное, чтобы я помалкивал, – сказал я первое, что пришло в голову.

Генерал убрал фотографии в папку, а папку снова сунул под стол.

– Чувствуете, Андрей, всю несостоятельность вашего ответа? Какая разница – будете вы помалкивать или будете кричать на каждом углу, что вступили в контакт с НЛО? Ну, покричите, а дальше что? Поскольку сейчас до этого никому нет никакого дела, вами даже психушка не заинтересуется. И нет тут никаких военных секретов, сами понимаете. Так что ваша догадка неперспективна…

– Как-то странно получается, – сказал я, глодая ногу. – Информация совершенно секретная – и в то же время в ней нет никаких военных секретов. Не вижу логики.

– Военных секретов тут нет, – тупо повторил генерал своим металлическим голосом. – Но информация эта закрыта. – И он сменил тему, а главное – тон. Теперь он говорил менее официально, менее стоеросово. – Времени у меня очень мало, поэтому буду еще короче. Все это я вам рассказываю по той простой причине, Андрей, что мне вас жалко. Ева рассказывала о вас много хорошего.

Я уже не ел курицу, а смирно сидел и слушал Марголина, ровным счетом ничего не понимая. То, что Ева рассказывала обо мне много хорошего, – это было так же необъяснимо, как и прилет «Валдая». На нее это было совсем не похоже. Не те у нас были отношения.

– Не надо меня жалеть, товарищ генерал. – И я не удержался от цитаты: – «Ведь и мы никого б не жалели…» Я что – больной или увечный, что вам меня жалко? Все нормально. – И тут я подумал, что, наверное, на меня вот-вот наедет какая-нибудь спецслужба, а он предупреждает об этом, предвидя большие проблемы. Потому и жалеет.

Но, оказалось, дело в другом. Генерал накрыл бокал с недопитым чаем своей небольшой ладонью и неожиданно выдал фразу, которую потом я долго не мог забыть.

– Там кто-то есть, – сказал он, показывая глазами вверх, в небо. – Выше атмосферы, тропосферы, ионосферы. Понимаешь?

Понимать-то я понимал. Но вот с верой в это были проблемы.

– Вы в это верите? – тихо спросил я.

– Верю. Я, генерал ФСБ, большой начальник и атеист, в прошлом коммунист и даже секретарь партийной организации, – верю… Пришлось поверить. И знаешь почему? – Он перешел на «ты», и тон его сделался еще более доверительным. – А я тебе сейчас скажу. Потому что когда наш Су-27 вышел на исходную позицию для атаки, и когда уже был произведен ракетный залп, и когда головки наведения двух ракет уже захватили объект и ракеты стали к нему приближаться, майор, который пилотировал «Су»… как бы это сказать… заболел.

Я смотрел на него, открыв рот. Это уже была не фантастика, а, скорее, клиника.

– Заболел?

– Да, заболел.

– Чем? – тупо спросил я.

– Чем?.. С ума он сошел, – сказал генерал. – Ты бы слышал, что он нес в эфире… У меня волосы на голове шевелились… Но это еще не все. – Он вздохнул. – К сожалению, это еще не все. Ракетный дивизион, который вел объект, вышел из строя. Весь, целиком.

– Что, тоже заболел? – спросил я. (Ну, вопрос!)

– И это тоже… Вышла из строя аппаратура – вся, абсолютно вся. – Теперь генерал говорил громким шепотом и глядел мне при этом прямо в глаза. Мне жутковато стало от его взгляда. Может, он сам псих? – Пустые экраны… Майор в больнице… Он посадил «Сушку» чудом, просто каким-то чудом. Не истребитель, а груда цветного металла…

– В смысле? – не понял я.

– Все его бортовые системы оказались выведены из строя, включая дублирующие. Ты не представляешь, как все это выглядело. Знаешь, я всякого повидал на своем веку… Вся электроника, все бортовое оружие, двигатель – ничего не работает… А это, я тебе скажу, машина супернадежная… Как он ее сажал?!. Даже фонарь не открывался, пришлось вскрывать… Сейчас там работает комиссия… Повышенная секретность… Семь операторов дивизиона в больнице, бормочут что-то… Я подал в отставку.

Он замолчал. Я водил пальцем по клеенке. Что говорят в таких случаях? Одно ясно: Марголин генерал серьезный, это тебе не войска ПВО или какие-нибудь ВМС.

– А летчик? – спросил я.

– Майор-то? – Генерал встряхнулся и, достав из кармана мобильный, стал быстро набирать номер. – Майор глух и нем. Мычит… Под себя ходит… Вот почему мне тебя жалко… Понял?

Я молча кивнул.

– Машину к подъезду! – велел он в телефон. – Айда – проводишь.

Мы оделись и медленно пошли по ступенькам вниз. Голова у меня шла кругом от полученной информации, хотя после прилета «Валдая» я думал, что теперь-то удивить меня чем-нибудь будет практически невозможно. И уже на улице Марголин признался:

– Я почему тебе это рассказал, Андрей… Евка моя к тебе неравнодушна… Иначе, сам понимаешь… на кой хрен ты мне нужен… Извини, конечно, за прямоту.

Дела! Вот уж дела, так дела.

– Ну я заодно и посмотреть на тебя решил. – Он натягивал перчатки, придерживая папку подмышкой. – Мне ведь Юриков рассказывал, как ты его за жопу взял в подворотне. На бандюгу, говорит, похож этот Мартов. И повадки у него бандитские.

– Уж какие есть, – сказал я. – А в честь чего вы решили его к дочке приставить?

– В честь чего? – Он смотрел на меня оценивающе, словно прикидывал все «за» и «против». – А в честь того, что она у меня одна… Словно в ночи луна… И чего она в тебе, спрашивается, нашла?.. Чего она в тебе нашла, Мартов? Ты вон даже в армии не служил. И из института тебя поперли. Хоть за дело поперли?

– Подвернулся под горячую руку, вот и поперли.

– Не ври, Мартов, я все знаю, за дело поперли.

Из-за угла дома показалась черная «Волга» с короткой толстой антенной на крыше. Мы глядели, как медленно и осторожно едет она меж машин, стоявших одна к одной по обеим сторонам дороги.

– Ты знаешь, мы живем с ней вдвоем, мама у нас умерла… – совсем тихо сказал генерал. – И, кроме нее, у меня нет больше никого… Хочется, чтобы хоть у нее было все по-людски… Семья, дети… Она вообще скрытная, вся в меня, а тут как-то всю ночь мы с ней проговорили… она про тебя и сказала. И фотографии показывала. Она тебе два письма написала. Получил?

– Да нет. – Я развел руками. – Может, она их на общагу послала? Но я там не живу.

– А может, просто не отправила, – раздумчиво сказал генерал самому себе. – Я был у вас в общежитии. Там мне и дали этот адрес. Некто Улугбук дал.

– Улугбек, наверное, – мягко поправил я.

«Волга» тихо скрипнула тормозами возле подъезда.

– Я думал, что уже все повидал, – так же тихо сказал генерал, глядя на нее. – Оказывается, не все. Есть вещи, о которых я даже не подозревал… Ты в церковь ходишь? – вдруг спросил он.

– Да нет.

– А я сегодня был… Оказывается, Андрей, есть сила, гораздо сильнее ракетных залпов и всего такого… – Он пошевелил перед собой пальцами в черных перчатках. – Сила другого порядка. Страшная сила. И ты стал иметь к ней какое-то отношение. Ты как себя чувствуешь?

Я пожал плечами, прислушиваясь к себе:

– Нормально.

– Ну, тогда бывай. Надеюсь, у Евки это пройдет. Если письмишко-то получишь, ответь как-нибудь… толково, ты же писатель. Чтобы она не особо обольщалась на твой скромный счет. Задача ясна? – Он снял перчатку, и я пожал ему руку. Задача была предельно ясна. И потом, глядя вослед машине, увозившей его в отставку, я чувствовал невероятное облегчение, что вот все и подтвердилось насчет «Валдая». И вместе с тем от того, к а к это подтвердилось, мне было не по себе. С учетом новой информации все, связанное с этим летательным аппаратом, приобрело теперь еще более неопределенные и потому жутковатые очертания. Было такое чувство, будто все происходит не с тобой, а с тем, внутри которого ты живешь, – странное такое чувство, страшноватое, новое. А о Евке я старался не думать.