Джереми сел в такси и вернулся туда, откуда приехал. Он вышел напротив «Селфриджес». Преодолевая соблазн, он в первую очередь зашел не в парфюмерный отдел, а в мужской. Среди игрушек на первом этаже он нашел подходящий пистолет и купил его. Пистолет был черный с серебром, из пластмассы, которую легко спутать с железом. Итак, придется брать заложника или нет? Он бы не сомневался, если бы у Инес все еще работала эта азиатка. Но в любом случае придется кого-то взять, чтобы осуществить план самоубийства. Нет, не самоубийства, в этом случае он смог бы и выброситься из окна. Он не этого хотел, он хотел погибнуть от чужих рук.

Теперь он вошел в парфюмерный отдел. Ему нужно было узнать название, не потратив на это много времени. Скорее всего, полицейские уже ждут его, если только пострадавший парень действительно решил мстить. Возможно, они сначала позвонят, и если никто не поднимет трубку… Они придут, и будут ждать его, это точно. Руки у него вспотели, а ноздри беспокойно втягивали множество ароматов: сладких, горьковатых, фруктовых, мускусных. Все они казались ему безобидными.

Он искал девушку, которая в прошлый раз дала ему понюхать роковой запах.

Она была красивой, темноволосой, черноглазой, с примесью восточной крови, ближневосточной, у нее не было складочек над верхними веками. А флакон черно-золотой.

Самое главное – не позволить ей снова распылить на него этот запах, которого он боялся больше смерти.

Джереми узнал ее. Она уже не рекламировала духи, а просто стояла за прилавком и разговаривала с девушкой ее возраста, но далеко не ее внешности. Он стал очень осторожно подбираться к ним, удивляясь огромному количеству товаров на полках. Как женщины разбираются во всем этом? Как им удается? Это ведь такая трата времени и столько ненужных усилий. Но страх перевесил досужие мысли. Интересно, полиция уже знает? Он просто пытался превозмочь страх, размышляя о бесполезных вещах и фантазируя. Вся его жизнь полетела к чертям. Но перед смертью нужно узнать название духов.

Пока он шел через зал, черноволосая красавица исчезла. Он посмотрел по сторонам, но нигде ее не увидел. Кругом полно девушек, некоторые похожи на моделей. Он обратился к одной из них – бледной и светловолосой.

– Простите…

Она обернулась, и ее лицо было доброжелательным и спокойным, таким, каким и должно быть, когда с вопросом подходит мужчина.

– Чем могу служить?

Глупейшая фраза. В обычной каждодневной речи так не говорят. Он сказал почти робко.

– Я был здесь неделю назад, и ваша подруга распылила на меня духи…

– Моя подруга?

– Молодая девушка, с которой вы только что говорили. Я хотел бы узнать название этих духов.

– А, Ники не здесь работает. Она вон там… – девушка указала на другой прилавок, с совершенно другими коробочками и флаконами. – Но сейчас она на собрании.

Так обычно говорят о директорах или другом высшем руководстве компаний, а не о таких девушках. Он вдруг почувствовал себя очень старым, попавшим в чужой мир. Единственной мыслью было вернуться домой, защищаться, если понадобится, положить конец всему. В ее глазах так и светилось сочувствие к нему.

– А вы не помните точную дату, когда вы приходили? И духи, как они выглядели?

– Это было в субботу, первого июня. Утром. Флакон был черный с золотым. Она распылила его, а мне понадобилось… я хотел бы…

– Понимаю, – сказала девушка, а он подумал, как мало она может в этом понимать – Я отыщу их для вас. Меня зовут Лара, запомнили? Лара. Ваш телефон, если можно.

Он дал ей визитку с адресом на Стар-стрит, продиктовал номер, и она записала его. Вряд ли она позвонит. Скорее всего, потеряет визитку и забудет о нем. Или позвонит слишком поздно. Он поблагодарил ее, заметив, что стал вдруг каким-то смирным за последние несколько часов. Куда-то подевалась его обычная заносчивость. Джереми Квика полностью заменил Александр Гиббонс.

Нужно подходить к Стар-стрит очень осторожно. Джереми обрадовался дождю, который начался, пока он был в магазине. Морось, висящая в воздухе, усилила запах выхлопных газов и фаст-фуда. Он решил не брать такси, а пойти пешком. Не так уж далеко. Если полиция уже на месте, он увидит машины Криппена или Зулуеты. Он помнит их: у инспектора бордовая «ауди», а у сержанта – голубая «хонда». Если они покажутся на дороге, он спрячется и решит, что делать дальше. Но ведь полицейские могут смениться. Что, если приедут другие?

Парень в черном балахоне не ходил в полицию прошлой ночью. Если бы он там побывал, они давно бы уже примчались за ним с утра пораньше. Об этом он думал всю ночь, когда перед глазами мелькали видения. А что же случилось с его теорией о «людях такого склада», как эти вымогатели, которые ложатся спать слишком поздно и встают в середине дня? Хотя если его девушка увидела красную полосу у него на шее, то вряд ли они оба легли. Они не стали бы ждать.

К этому времени он уже пересекал Эджвер-роуд, и сильно вымок под дождем. Ему захотелось купить зонт, но он тут же отказался от этой идеи. Продумал, с какой стороны безопаснее подойти к дому. Все будут ожидать, что он придет отсюда или от Норфолк-сквер, а он пойдет от Сент-Майкл-стрит.

Он не подозревал, что за ним наблюдают из окна одного из домов. Это был Анвар.

– Ты будешь звонить им? – спросил Флинт.

– Не знаю. Нет, – отозвался Анвар, – я и так слишком старался им помочь. Пусть сами поработают для разнообразия.

Полицейских машин не было, и вообще никаких. Странно для середины рабочей недели. Места на стоянке и около магазинов свободны. Джереми постоял у двери для квартирантов и решил пройти через магазин. Он сразу все поймет, если Инес закричит при виде него.

Она оторвалась от бухгалтерской книги и не очень дружелюбно сказала:

– Ой, здравствуйте.

За этим последовала усмешка дурака в рабочем халате.

– Ага, доброе утро, мистер Квик. А вы странный тип. Было время, когда вы каждый день спешили увидеться с боссом в офисе.

Это не требовало ответа. Джереми попытался взять себя в руки.

– Меня, случайно, никто не спрашивал?

– Кажется, нет, – ответила Инес. – У вас же есть свой домофон. Ах да, полицейский Зулуета хотел знать, дома ли вы. А я и не знала, мне показалось, что это не срочно.

Да уж, не срочно. Он сдержанно поблагодарил ее и пошел к себе.

В соседней квартире на всю мощь включили Рахманинова. Джереми показалось, что дверь от грохота ходит ходуном. Телефон в его квартире молчал, но при взгляде на аппарат Джереми показалось, что он только что долго звонил, очень долго. Возможно, стоило установить автоответчик, правда, раньше нужды в нем не было, а теперь зачем? Слушать записанный на пленку голос Криппена?

В саду на крыше зацвела первая роза, названия которой Джереми не помнил. Цвет у нее неопределенный, бледно-розовый, зато аромат, как обещали в каталоге, должен был быть изысканным: запах спелых апельсинов, жасмина и мускатного ореха. Джереми наклонился к цветку, почти коснувшись носом бутона. Да, запах правда такой. Последняя роза в его жизни. Телефон все молчал, в дверь тоже не звонили. Единственным звуком была идущая снизу музыка. Вероятно, Зулуета просто хотел спросить, не заметил ли Джереми чего-нибудь подозрительного вчера ночью. Мальчишка мог испугаться и отказаться опознавать его. Ведь мало ли как Джереми мог отомстить, если полицейские, к примеру, не наберут достаточно доказательств, чтобы арестовать его. Тогда Джереми, оставшись на свободе, отомстит и парню, и его девчонке.

– Я ведь опасный человек, – вслух произнес Джереми и добавил, стараясь говорить на «их» манер: – Так что не суйтесь ко мне.

Но голос его вдруг ослаб и задрожал. В нем звучали его истинные чувства, и Джереми сказал, задыхаясь:

– У меня была поганая жизнь.

Он вернулся в комнату, оставив французские окна открытыми, хотя было холодно и дождь усилился. В спальне он снял мокрые брюки и куртку, надел непривычную для него одежду: свитер и джинсы. Шел уже первый час. Пора выпить немного джина с тоником. Чуть побольше джина, кубик льда и ломтик лимона. Он как раз резал лимон, когда зазвонил телефон. Он не поранился только потому, что руки у него застыли в одном положении.