– Зато я ни разу не встречалась с Орвилем Перейрой. И не собираюсь. 

Зейнаб сегодня выглядела особенно привлекательно в новой черной мини-юбке и белой муслиновой блузке с рюшами и оборками. На каждой руке – по кольцу.

– Посмотри лучше на все, что мы с этого получили, Алджи. Цифровой телевизор, велосипеды для детей. И эта люстра! А ты проверял, сколько у нас на счету с тех пор, как я продала презент Мортона из сапфиров и алмазов?

– Я боюсь смотреть, – покачал головой Алджи. – И ты до сих пор не сказала, что в этой гигантской коробке, которую нам сегодня доставили. Ее привезли двое парней на черном шикарном фургоне.

– Ты мог бы и взглянуть. У меня нет от тебя секретов, ты же знаешь.

– А ты могла бы сказать ему, Сюзанна, – вставила Рим. Она сунула детям по конфете и отпихнула их от себя. – А то он ревнует, избавь беднягу от мучений.

– Знаешь, что я думаю? – проговорил Алджи. – Я думаю, что тебе следовало бы выйти за меня. Тем более теперь, когда мы нашли подходящее жилье. Тогда, может, перестанешь выходить замуж за других мужчин. Так ты скажешь мне, что в коробке?

– Ладно. Там мое свадебное платье. То, которое для свадьбы с Мортоном. Ну, которое я якобы надену. Ой, боже, посмотри на часы! Я должна была быть на работе полчаса назад.

На этот раз долго ждать не пришлось. Она позвонила в три. Его не удивили ее слова, разве что манипуляции с деньгами предлагались довольно сложные. Деньги должны быть без каких-либо меток, получены в банке и банкоматах, причем в разных. Собрав пять тысяч, он должен поменять половину на евро, обязательно в мелких обменных пунктах, какие обычно есть в ювелирных магазинах в районе Паддингтона. Оставшиеся пять тысяч он должен снять по кредитной карте, в разных отделениях банка. Если так не получится, – в чем она сомневалась, – то пусть выпишет чек и подтвердит его кредитной картой.

– Это займет несколько недель, – сказал Джереми.

– Даю тебе неделю. До среды, двадцать девятого мая. Я позвоню еще раз, примерно в это же время, и мы договоримся о встрече.

– Подожди, я должен еще кое-что спросить, я…

– Чао, – сказала она и положила трубку.

Он налил себе джина с тоником, сделал бутерброд с сыром и вышел в садик Он ничего не ел, наверное, часов тридцать шесть. Гиацинты уже отцветали, стали липкими и пахли увяданием.

Подумай об этом логически, сказал он себе, если я не заплачу ей, то женщина отнесет свою находку в полицию. После того, что сообщила эта подружка Джеки Миллер, в полиции выяснят, что серьги – настоящие. Но что эта женщина ответит им, когда ее спросят, где она нашла все это? Она уж точно не станет говорить о сейфе. Об ограблении магазина в полиции всем известно, но никто не знает, что жилец ограбленного дома держал у себя на кухне сейф с серьгами, зажигалкой и кольцом для ключей. Ей придется выдумывать способ, чтобы навести их на Ротвейлера. А это возможно только в случае, если она скажет, что нашла сейф именно в его квартире.

Правда, ей не обязательно самой являться в участок. Она может послать все письмом с пояснением. Например: «Это найдено в квартире Джереми Квика. Почему бы вам не заглянуть туда?» Придет Криппен с компанией и начнет его допрашивать. Он, естественно, будет все отрицать, но вдруг они обнаружили на одном из предметов отпечатки его пальцев? Он ведь не вытер их, не успел. Вытер только купленные серьги, прежде чем подбросить их в магазин. Придется позволить им взять у него отпечатки пальцев.

Ему также пришлось признать, что этой женщине, вероятно, нечего терять, никакой особенной репутации. Если ее с приятелем, о котором ему очень не хотелось думать, так как это был еще один вымогатель, обвинят в грабеже, то она может легко отделаться. Ну, получит условный срок или несколько недель исправительных работ. Джереми начал думать, что выхода нет, разве что…

Позже он спустился на улицу, чтобы поискать поблизости обменные пункты. Раньше, когда ему требовалось обменять деньги, он покупал доллары или немецкие марки в аэропорту. Он и не задумывался о том, что есть другие варианты. Сейчас же, когда он пересек улицу, то неожиданно заметил на магазине мистера Хори вывеску об обмене валюты по выгодному для клиентов курсу. Сколько раз он проходил мимо этого магазина и не замечал вывеску!

Решив провести разведку, он вошел туда и остановился, оглядываясь. Через минуту он позвонил в колокольчик у прилавка, и к нему вышел мистер Хори. Увидев Джереми, он воскликнул:

– Чем могу помочь, сэр?

– Я хочу поменять сто фунтов на доллары.

– Конечно, конечно. Я сейчас посчитаю. – Ювелир засуетился у калькулятора и назвал сумму.

– Как провели выходные во Флориде? – Не получив ответа, он добавил: – Будьте так добры, передайте Инес, что ее часы готовы.

Джереми чуть не упал в обморок. Этот мужчина знал, что он живет по соседству! Раньше он почему-то думал, что никто в Лондоне ничего не знает о соседях. Он сдержанно ответил.

– Нет, спасибо, но я передумал.

Мистер Хори удивленно проводил взглядом этого загадочного человека, поведение которого только убедило его во мнении, что все люди, рожденные к востоку от Суэца, спокойные, невозмутимые и смиренные.

Джереми решил, что, по крайней мере, знает теперь, как все это делается. Значило ли это, что он сдался и согласен платить этой женщине? Он пошел прогуляться безо всякой цели по Норфолк-стрит, к Бэйсуотер-роуд и Кенсингтон-гарденс. Ему срочно требовался свежий воздух, который был чистым только в королевских парках.

Он пересек оживленную улицу и пошел по небольшой дорожке в сторону Круглого пруда.[15] Было солнечно и довольно тепло, почти жарко. Он это только что заметил. Повсюду на траве лежали люди. В таких местах обычно полно молодых девушек. У них что, работы нет или детей? Или каких-нибудь других занятий, кроме как бродить по тропинками с подружками и болтать? Они дюжинами проходили мимо, но он не чувствовал своего страшного желания или возбуждения. Он завалился на газон, вдыхая свежий травяной запах.

Она не советовалась с Джеймсом, сказала ему потом.

– Ты не пожалеешь, – ответил он, как ей показалось, холодно.

Но сейчас жалела ли она о том, что сделала? Вина, которая как будто успокоилась, вернулась и мучила Бекки с новой силой. Она вышла на работу, но мысли об Уилле преследовали ее с утра до вечера.

Она не собиралась звонить, но не сдержалась и поговорила с Ким перед приходом Джеймса. Ким сообщила, что у них все хорошо, они смотрят телевизор. Она решила позвать Уилла куда-нибудь поужинать, и он согласился.

– Не волнуйтесь, – успокоила ее Ким.

Похоже, она действительно не знала, о чем можно волноваться. 

Глядя на себя в зеркало, Бекки поняла, что последние две недели почти не следила за собой. Жесткие всклокоченные волосы, лицо постарело от переживаний, а от спиртного она располнела. Она выглядела на свой возраст. Даже старше. Долгий горячий душ, маска для лица и шампунь с кондиционером сделали свое дело. Она надушилась «Бобби Браун» и втерла в руки крем. Надела платье, которое раньше не надевала, потому что вырез казался ей слишком глубоким, а цвет чересчур ярким.

За пять минут до прихода Джеймса она налила себе бокал джина с тоником. Напиток получился крепкий, и она проглотила его залпом. Потом прополоскала рот противным освежающим лосьоном.

Джеймс оценил ее внешний вид, сказал, что очень рад наконец остаться с ней наедине, однако, пробыв с ним полчаса, Бекки поняла, что он намеревается ее проучить. Возможно, он затаил обиду, считает себя пострадавшим из-за ее невнимательности.

Они пошли в ресторан в Хэмпстеде – модное местечко, которое часто рекламируют в журналах. Когда принесли вино, Бекки с Джеймсом подняли бокалы и чокнулись.

– Я вот думаю, много ли мужчин, – задумчиво произнес Джеймс, – смирились бы с тем, что мне пришлось вынести за эти несколько недель.