Зейнаб не удалось ответить. На улице завыли полицейские сирены. Видимо, Оснабруку и Джонсу неточно передали информацию, потому что оба решили, что их вызывают на вооруженное ограбление. Сообразив в чем дело, они принялись за обыск магазина, взяв себе в помощь Зулуету.

– А мы давайте перейдем к вашим жильцам, – сказал Криппен, – перечислите их фамилии.

– Мистер Коббетт в квартире на втором этаже, миссис Гоголь в соседней на втором и мистер Квик на верхнем.

– А кто живет на первом? – очень подозрительным тоном поинтересовался Криппен.

– Как ни странно, я. Или вы думаете, что я сплю на полу в магазине?

Они нашли часы. Они лежали в другом темном углу, на столике, в зеленой тарелке, спрятанной за рядом пивных кружек. Незаметно наступил полдень. Криппен захотел знать, во сколько жильцы приходят домой с работы, и Инес сказала, что, так как Людмила с Фредди обычно выходят через магазин, они, должно быть, все еще дома.

– Почему вы раньше нам этого не сообщили, мадам?

– Вы меня не спрашивали. Мистер Квик приходит домой к шести, а мистер Коббетт еще раньше, около половины шестого.

Инес не хотелось говорить ему про Уилла, но если не она, то кто-нибудь другой ему скажет. Уилл очень впечатлительный, он может испугаться такого человека, как Криппен, растеряется, не будет знать, как отвечать на вопросы. Может, объяснить ему все? Нет, лучше не стоит. Она с трудом представляла себе реакцию инспектора, который узнает, что Уилл… а что собственно с Уиллом? У него аутизм? Не совсем. Он умственно отсталый? Нет, конечно. В наши дни это звучит не политкорректно. Просто небольшое изменение в хромосомах, и все. Криппен поймет, и будет вести себя с ним вежливо.

Хотя Инес обещала не мешать, она все же уговорила полицейских сначала позвонить в квартиру Людмилы снаружи, через домофон, а не подниматься к ней сразу по внутренней лестнице. Оснабрук остался в магазине, упорно намереваясь отыскать кольцо для ключей и зажигалку. Инес подумала, что ни полицейские, ни их машины у дверей магазина не способствуют удачной торговле.

Зейнаб вышла посидеть с Мортоном в его машине, и они там, кажется, о чем-то спорили. Она вернулась раскрасневшаяся, раздраженная и уселась подправлять косметику, которая слегка смазалась.

– Лучше бы я ему об отце вообще не говорила. Теперь Мортон хочет с ним познакомиться и попросить у него благословения. Говорит, что так будет достойнее. А я ему: только через мой труп. Если попытается – между нами все кончено.

– Это твоя ошибка, – грубовато сказала Инес, понизив голос, несмотря на то, что Мортон и так не мог их слышать. – Ты старалась казаться ему старомодной девушкой, чуть ли не девой из Средних веков. Ты ведь не… ну… не спала с ним и с Роули, так ведь?

Зейнаб по-настоящему шокировало это предположение, и она покраснела, что стало заметно даже под слоем косметики.

– Конечно, нет.

– Ну и ладно тогда. А то девушки в наши дни так поступают, когда помолвлены. Ты сама говорила, что Роули считает помолвку современной формой брака. Но он же не имел в виду носить кольцо и объявлять о помолвке в газетах. Они ведь не давят на тебя?

– А как ты думаешь? Целыми днями только это и делают.

Инес рассмеялась. Обиженная Зейнаб решила сменить тему.

– Тебе тоже приходило в голову, что Ротвейлер мог зайти сюда, притворяясь обычным посетителем? Может, даже что-то купил. Говорил с нами, а сам искал глазами место, куда подбросить нам вещи убитых девушек.

– Конечно, мне это приходило в голову, – Инес успела спохватиться и кашлянуть вместо вздоха.

Криппен и Джонс вернулись в половине шестого. К этому времени Уилл уже полчаса находился дома. Увидев, как он вышел из машины Кейта, она оставила Зейнаб в магазине до закрытия и поднялась к нему. Уиллу не пришло в голову предложить гостье чаю, и Инес попросила его, сказав, что сама приготовит. Пусть он не волнуется, но сейчас к нему поднимутся полицейские, поговорить об убийстве девушек. Он в курсе этих событий? Уилл кивнул, хотя не совсем понял, о чем она говорит.

Чувствуя себя адвокатом при заключенном, Инес сказала Уиллу, что останется у него, но когда они войдут, то несколько минут побудет на кухне. Уилл спокойно согласился. По совету Инес он выключил телевизор. Как только он это сделал, в дверь позвонили. Уилл умел обращаться с домофоном. Он поднял трубку, сказал: «здравствуйте» и нажал на кнопку, чтобы открыть внешнюю дверь. Полицейские поднялись, и Уилл сказал то, что ему шепнула Инес:

– Проходите, пожалуйста.

– Мистер Коббетт?

Уилл кивнул, хотя раньше его никто так не называл. Инес ждала на кухне, когда закипит чайник.

– Вы когда-нибудь видели эту вещицу? – Джонс показал ему серебряный крестик в прозрачном стерильном пакете.

Уилл осмотрел крест и покачал головой.

– Никогда не видел.

– Вы знаете, что это такое?

Среди драгоценностей, намного более красивых, виденных им в фильме «Сокровище с Шестой авеню», тоже был крестик такого же размера, но золотой.

– Это крестик.

– Он принадлежал Гейнор Рей, девушке, чье тело нашли в Ноттингеме на прошлой неделе. Помните об этом событии, так ведь?

Настало время Инес объявить о своем присутствии или хотя бы чем-нибудь стукнуть, чтобы полицейские догадались, что в квартире кто-то есть. Она разлила чай по чашкам, и когда Криппен сказал: «Здесь есть кто-то еще», вышла к ним с невинной улыбкой.

– Не откажетесь от чашечки чая, мистер Криппен?

– Спасибо, не надо. Я думал, мы одни.

– Да? А вы, мистер Джонс, не желаете чаю?

Джонс поглядел на шефа, потом в сторону, собрался с духом и согласился.

– Да, пожалуйста.

Инес победоносно улыбнулась и сообщила:

– Вот выпью чай и сразу пойду. Но придется подождать, пока он остынет. Не могу пить горячий.

– Вы уверены, что никогда не видели это, мистер Коббетт?

– Он же сказал, что не видел, – вмешалась Инес, играя роль добросовестного адвоката.

– Спасибо, миссис Ферри. Вы часто заходите в магазин миссис Ферри?

– Никогда не захожу, – сказал Уилл, – я только однажды зашел. – Уилл попытался вспомнить, какой это был день, но не смог. – Один раз я заходил, да, Инес?

– Да, на прошлой неделе, только один раз, – уже сказав это, Инес поняла, что заметно помогает Уиллу, но что еще она могла сказать? Уилл всегда и со всеми был честен. Возможно, он слишком чист, чтобы лгать. Он натянуто улыбнулся.

– Хорошо, мистер Коббетт. На сегодня достаточно. Но мы еще встретимся с вами. Пойдем, Джонс, если не успеваешь допить свой чай, то оставь его.

Пообещав Уиллу вернуться, Инес пошла следом за ними, прихватив свою чашку с блюдцем. Криппен грубовато спросил, спускаясь по лестнице:

– Что с ним? Он не в себе, что ли?

Его слова привели Инес в ярость, но она решила не показывать этого.

– Уилл Коббетт – нормальный молодой человек, с небольшой задержкой умственного развития. Он умеет читать, но с трудом. Не думаю, что он покупает газеты, и знаю точно, что не любит смотреть новости по телевизору.

– Значит, не в себе, так я и понял. Как вы считаете, а этот Квик, он уже дома?

– Не могу сказать.

– Мы ему позвоним, Джонс, и если его не окажется дома, то подождем его в машине.

Вернувшись к Уиллу, Инес вымыла чашки. Часы пробили шесть, и Уилл сел смотреть викторину по Пятому каналу. Казалось, визит полицейских его ничуть не встревожил. Инес услышала, как Джереми Квик поднимается по лестнице. Потом в его дверь позвонили. Спускаясь к себе, она увидела идущих ей навстречу полицейских.

– Эти ступеньки меня доконают, – сказал Криппен.

Джереми Квик произвел впечатление уравновешенного, знающего себе цену человека – нормального горожанина. С умственным развитием у него все в порядке, он был в курсе трагических новостей. Он понравился Криппену даже тем, что не предложил им выпить чаю или перекусить. Криппен считал, что люди, рьяно стремящиеся доказать свое радушие полиции, скорее всего, что-то скрывают. Взять, к примеру, эту чепуху насчет того, что Коббетт только однажды заходил в магазин. Ведь сразу было понятно, что этот парень в хороших отношениях с Инес Ферри. Разве можно поверить, что он был у нее только раз? Один раз и в самое подозрительное время, за несколько дней до обнаружения крестика и сразу после того, как нашли тело Гей-нор Рей и показали по телевизору то, что исчезло из ее сумки.