Рассмотренная выше зеркальность имеет объяснение в том, что в процессах социальной эволюции определяющую роль играет сознательно-волевая деятельность людей. Люди осознают (отражают в своем сознании) какие-то явления прошлого и используют прошлый опыт в своей деятельности в настоящем, ориентированном на будущее. Поскольку они осознают прошлую восходящую ветвь эволюции, а действуют в нисходящей ветви, их деятельность помимо их воли оказывается не точной, а перевернутой копией прошлого. Неудивительно, что, делая вроде бы то же самое, что с успехом делали предшественники, копировщики получают противоположные результаты.

Принимая во внимание сказанное выше, можно сделать предположение, что Россия будет эволюционировать ближе к той из рассмотренных крайностей, которую я назвал советизированным западнизмом. На этом пути Россия вряд ли может рассчитывать на роль, сопоставимую с той, какую она играла в мире и в истории человечества в советские годы. И тем более она не может рассчитывать на вклад в социальную эволюцию человечества, сопоставимый по масштабам и по влиянию на социальный прогресс с советским (русским) коммунизмом.

Здесь излагается еще не опубликованная публичная лекция о крахе советской идеологии. Делается это в форме диалога двух персонажей книги.

– У нас явно пытаются создать систему власти, подобную советской. Как вы думаете, удастся это?

– Без идеологии вряд ли.

– Ее уже ищут. Вся думающая Россия ищет.

– Ищет, но найдет ли? Наши правители представляют себе дело так. Теоретики должны нахмурить лоб и открыть Идею. Сообщить ее высшему руководству. Последнее от своего имени выступит с ней перед всем народом. Услышав Идею, народ единодушно проникнется ею и начнет вести себя так, как призывают правители. Немедленно начнется стремительное возрождение России. Потекут рапорты об успехах. Начальству – слава, почести, награды. Мир потрясен. Россия во главе всей Евразии, а то и всего человечества… Главное – открыть эту проклятую Великую Идею! Чего мыслители мешкают?! Российский интеллектуальный рынок завален предложениями? Это все не то! Нужно что-то такое, чтобы начальство и весь народ сразу затрепетали. При этом никому не приходит в голову мысль, что Великая Идея была давно открыта, больше ста лет владела умами миллионов людей, на семьдесят лет избавила русских от правдоискательства и была единодушно выброшена на свалку истории.

– И теперь мы так же единодушно ищем для нее наш национальный эрзац! Как вы думаете, найдем? Чтобы ответить на этот вопрос, надо сначала выяснить, почему и как мы отреклись от марксизма.

– Это принципиально важно?

– Конечно. Посудите сами! Без марксизма у нас не возник бы коммунистический социальный строй.

– Кое-кто считает, что мог бы.

– Не будем гадать с «бы». Есть социальные законы и объективные условия. Социальный строй по определению понятий вообще создается в результате сознательно-волевой деятельности определенной части человеческого объединения. А люди, взявшие власть в нашей стране после революции 1917 года, были марксистами. Революция проходила под лозунгами марксистов. И строилось новое общество с этими лозунгами. Это исторический факт. Марксизм стал основой советской государственной идеологии. И наконец, засилье марксизма стало одной из причин кризиса и краха советского коммунизма. Так что просто отбросить марксизм, как это делают сейчас, – значит на много лет назад отбросить понимание социальных явлений вообще и современных в особенности.

– Но ведь марксизм, как вы сами утверждали, не наука, а идеология!

– Верно! Но он вырос на основе каких-то научных знаний. И сам имел научные амбиции и вкрапления. К тому же марксизм – не просто идеология, а великая идеология, включавшая в сферу своего внимания все значительные социальные явления ХIХ—ХХ веков.

– В марксизме надо различать два аспекта: 1) претензию на науку и попытки научного подхода к социальным явлениям; 2) идеологию, рассчитанную на широкие массы, на влияние на эти массы, на возбуждение их на значительные действия (на преобразование социального строя). Идеологический аспект оказался сильнее, подчинил себе аспект научный, так что в целом получился идеологический феномен.

– В целом. Хотя какие-то фрагменты выходили за рамки идеологии.

– Да. Кроме того, идеология не вздор. И марксизм – идеология особого рода. Идеология эпохальная, владевшая умами миллионов людей больше столетия и до сих пор еще владеет в той или иной форме, в основном – неявно. И по содержанию марксизм сложился так, что на пути к научному пониманию всех фундаментальных проблем бытия, включая социальные, вам придется так или иначе иметь дело с марксистским решением этих проблем. Если хотите выработать научное решение этих проблем, марксизм надо преодолеть путем серьезной критики и предложения лучшего решения, а не путем отбрасывания. Отбрасывание само отбросит вас далеко назад даже по сравнению с марксизмом. И вам придется опять барахтаться в трясине идеологии. Западной идеологии, которая еще более далека от науки, чем марксизм. Так и происходит сейчас с российскими мыслителями. Они воображают, будто свободны в своем словотворчестве. А фактически барахтаются в трясине дилетантизма, невежества, бесконтрольного и ненаказуемого словоблудия, отбросов западной идеологии.

– Но ведь научный и идеологический аспекты марксизма не противоречат друг другу?

– Как раз наоборот. Тут заключено коренное противоречие марксизма. В своем научном устремлении марксизм ориентировался на экономику как на базис общества и на стихийный (естественно-исторический) процесс эволюции, происходящий по объективным законам независимо от воли и сознания людей. В своем же идеологическом устремлении марксизм ориентировался на проектируемый и управляемый аспект эволюции и на активную сознательно-волевую деятельность людей – на захват власти и использование ее для сознательных преобразований общества.

– Но марксисты полагали, что субъективная деятельность тут будет соответствовать объективной закономерности!

– Это они так думали. Но на деле получилось другое. На деле теория, претендующая на научность, была подогнана под потребности субъективных намерений. В результате теория оказалась не научной, а идеологической. Научный аспект оказался по его содержанию (по понятиям и утверждениям) идеологическим. Объективные социальные законы были выдуманы так, чтобы они «подтверждали» субъективные намерения. То, что в них было научного, было отобрано и обработано так, что научность испарилась.

– Что такое идеология?

– Обычно, говоря об идеологии, имеют в виду лишь идеи, учения и т. п. Но это – лишь один компонент более сложного социального феномена, а именно идеологической сферы общества. Другой компонент – идеологический механизм, то есть совокупность людей, организаций и учреждений, профессионально занятых идеологической обработкой сознания людей, разработкой идеологических учений, охраной их, вдалбливанием их в головы людей. Без этого механизма идеологические учения ничто. Согласно марксизму, идеи, овладевая массами, становятся материальной силой. Это верно. Но чтобы идеи овладели массами, нужны люди, которые их вносят в массы и вбивают в головы людей, – нужен идеологический механизм. Идеи христианства давно были бы забыты, если бы не церковь. Идеологические учения суть лишь средства, с помощью которых идеологический механизм выполняет свою функцию в обществе – такую обработку сознания людей, чтобы члены общества могли ориентироваться в окружающей среде и сохранять общество своей жизнедеятельностью, а также манипулирование (управление) людьми путем воздействия на их сознание.

– С религиозной идеологией такой механизм очевиден: церковь. В Советском Союзе он был тоже очевиден и обнажен – явная часть партийного аппарата и партийных организаций, всякие просветительские и пропагандистские организации и т. д. А на Западе?