– Теперь выйдите все отсюда, – сказал Тротил.

– Я могу остаться?

– Нет, Кусон, не можешь.

– Ты когда нераскрывшуюся пулю вытащишь, положи ее сюда, – Кусон протянул Тротилу небольшую металлическую коробочку с толстыми стенками и дном. – Потому как может рвануть.

– Понял.

– Идите за мной, – махнула рукой Насрин.

Из гостиной они попали в небольшую комнату, целиком и полностью красного цвета: пол, стены, потолок затягивала ткань густо кровавого оттенка. В нише притаилась округлая кровать под пологом, у окна с красными шторами примостилась маленькая кривоногая тахта, пара кресел, туалетный столик, столик у кресел – все имело красный цвет. Как только Фарот переступил порог этого уютного дамского уголка, так его сразу же затошнило. А вот Насрин, напротив, подобрела, даже начала кокетливо улыбаться, видимо обстановка действовала на нее благотворно. Под ее руководством осуществили некоторую перестановку, а именно: подтащили тахту к креслам и расположились вокруг стола. Из нижнего ящика туалетного столика Насрин извлекла бутылку и бокалы на длинных крученых ножках, а только потом спросила:

– Выпить не хотите?

– Я бы не отказался, – кивнул Фарот, Преал тоже ответил согласием.

– Конечно, неси, – вздохнул Кусон, – расслабиться не помешает.

Насрин щедро разлила по бокалам светло-зеленую жидкость и присела на подлокотник кресла, в котором сидела Лета.

– А тебе, малыш, уже можно употреблять крепкие напитки? – промурлыкала она. – Надо же, какой ты красавчик, глаза, как солнечное небо. Похоже, будущий убийца женщин еще не бреется?

Она провела тыльной стороной ладони по щеке Лета.

– Сколько тебе лет?

– Полтора миллиона.

Насрин расхохоталась.

– Красотуля с юмором! – она потянулась, чтобы взять со стола бокал.

– Но это правда, – казалось, Лета напряженно прислушивается к чему-то внутри себя.

– Ладно, не хочешь, не говори, – Насрин сделала маленький глоток и поднесла бокал Лета. – Попробуй, это вкусно, тебе не помешает немного расслабиться, ты очень напряженный.

Фарот многозначительно взглянул на Кусона.

– Ему еще рано пить, – Кусон поставил свой бокал на стол, встал, подошел к Насрин и перетянул ее к своему креслу, усаживая себе на колени. – Оставь ребенка, он еще слишком мал и для выпивки и для тебя.

– А здесь есть туалет? – спросил Фарот, оглядываясь.

– Конечно, вон там, – пальцем с длинным ногтем Насрин указала на неприметную дверь в стене рядом с кроватью.

– Я сейчас. Лета, идем, мне надо кое-что тебе сказать.

Девушка послушно выбралась из кресла.

– Да, да, – Насрин не забывала прикладываться к бокалу, – просвети его как следует, малышу уже пора многое знать!

– Отстань от них, Насрин, братцы не очень любят, когда над ними подшучивают.

– Так они бра-а-атья? – удивленно протянула девушка. – Надо же, а так и не скажешь. А ты чего не пьешь?

Преал все принюхивался к содержимому своего бокала, не решаясь сделать глоток.

– А у вас нечем закусить?

– Кто ж амрат закусывает? – еще больше удивилась Насрин.

– Чего?..

– Эта штука называется «амрат», – пояснил Кусон. – Самый ходовой выпивон на Обелисе. Пей, не бойся, просветление наступит сразу.

Преал решительно глотнул и закашлялся, вытаращив глаза. Насрин залилась смехом.

– Как его зовут? – всхлипывая, спросила она Кусона.

– Преал, – Кусон тоже смеялся. – Глотай, глотай сразу же еще, пойдет отлично!

И правда, через пару глотков амрат прекратил раздирать горло, в голове посветлело, в душе возникла радость.

– А чем ты занимаешься? – поинтересовалась Насрин, залпом допивая свой бокал.

– Я поэт, – скромно ответил Преал.

– О, это весьма потрясающе! – глаза Насрин загорелись. – Как это, наверное, замечательно сидеть и целый день это… – она пощелкала пальцами, – самовыражаться, вот! Я обожаю поэзию!

– Правда? – ехидно усмехнулся Преал. – И вы даже знаете, что это такое?

– Конечно, знает, – Кусон подлил своей подруге еще. – Насрин девушка начитанная, образованная, да, звезда моя? Ты прочитай ей какой-нибудь свой стишок, а?

Преал закатил глаза и залпом проглотил амрат.

Фарот присел на бортик сиреневой треугольной ванны, Лета осталась стоять.

– Скажи, откуда ты взяла эту цифру – полтора миллиона?

Лета пожала плечами, сдернула с головы шапочку и потерла лоб. Удивительно, но ее волосы были такими же яркими и пышными, ничуть не потускнели, не спутались.

– Когда Насрин спросила, сколько тебе лет, почему у тебя в голове всплыло именно это? Ты ведь ответила не задумываясь.

– Не могу сказать, как это произошло, – развела руками девушка, – ответ возник сам собой, будто я это всегда знала.

– Хм-м-м… – призадумался Фарот, – выходит, память у тебя есть. Полтора миллиона… а в каких годах и сутках?

– Это важно?

– Ну, если в общегалактических, то полтора миллиона увеличиваются до вовсе астрономической цифры, хотя и сами полтора миллиона звучит достаточно внушительно. Ты уверена, да?

– Абсолютно. Можно я умоюсь?

– Думаю, ты можешь здесь искупаться, что, в принципе, нам бы всем не помешало. Залезай в ванную, а я пойду, постараюсь поскорее напоить хозяйку, чтобы она уснула и прекратила к тебе приставать, красавчик.

Лета улыбнулась, сняла куртку Уги и бросила ее на блестящий черный пол. Фарот вышел, плотно притворив за собою дверь.

А в красной комнате уже распечатали вторую бутылку амрата. Злой и красный Преал то и дело проводил пятерней по своим гладко зачесанным волосам и на грани нервного припадка уверял, что не помнит ни единого своего творения, но Кусон с Насрин настаивали на вечере поэзии.

– И чего вы к нему пристали? – Фарот плюхнулся на тахту. – Давайте я вам свои стихи почитаю, раз уж так приспичило.

– А ты что, тоже поэт? – Насрин качнула башней прически и уставилась на него хмельными глазами.

– Да, писал какую-то муть глубоководную в глубоком детстве.

– Я тоже писала стихи! – Насрин слезла с колен Кусона, перебралась в соседнее кресло и эффектно забросила ноги на стол. – Хотите, прочитаю?

– Какая разница, хотим мы или нет, – поощрительно улыбнулся Фарот, – ты же все равно прочитаешь.

– Вот, – она снова пощелкала пальцами, – первое: Когда ты приходишь, я вся горю.

После продолжительной паузы Фарот сказал:

– Ну?

– Что «ну»?

– А дальше? Или это всё?

– Всё.

– И это стихи? – уточнил Преал.

– Конечно, – удивилась такой непонятливости Насрин, – что же еще.

– Действительно, – пробормотал Преал, – что же еще…

– Хотите еще прочитаю?

– Разумеется!

– Погодите, – Насрин обвела взглядом комнату и всех присутствующих в ней, – кажется, вас было больше…

– Лета в ванной, он решил искупаться, ничего?

– А нельзя к нему присоединиться? – хихикнула Насрин.

– Исключено, красавица, исключено.

– Это что я такое слышу? – почти искренне возмутился Кусон.

– А, ты все равно не ревнивый.

– Ревнивый, еще какой ревнивый!

Вернулась Лета, она выглядела очень довольной. Присев рядом с Фаротом, она зевнула, положила голову ему на плечо и моментально уснула.

Принялись распечатывать уже третью бутылку, когда приоткрылись двери красной комнаты и на пороге возникли Уга с Тротилом. Лица у обоих были даже не бледными, а землисто-серыми. С Кусона мигом слетела вся веселость.

– Что? – сдавленно прошептал он. – Что?..

– Мы сделали всё, что могли… – Тротил одно за другим расстегивал крепления рубашки на шее, словно ему было неимоверно душно.

– Ты так не говори! – подскочил Кусон.

– Да жив он, – Тротил прислонился к дверному косяку, глядя тусклыми глазами куда-то в пространство. – Говорю, все что могли, сделали, остальное будет зависеть от того, насколько сильный у Терея организм, выкарабкается он или нет.

– У него сильный организм!