– Нанимаясь на эту работу, Хонниг знал, на что идет, – упорствовал Консидайн.

– Ни один немец не возьмется за дело, не обдумав все как следует. А если Джако или какой-нибудь другой бандит напал на него, то помоги ему Господь. Ему… и всем нам, – добавил Джерси.

– Пожалуй, ты прав, – кивнул второй возница. – Ведь первая обязанность Бодайна привести обоз в Сан-Антонио. А уж потом пусть возвращается сюда и ищет Хоннига.

Наполнив фляги, мужчины направились к лагерю.

– Значит, я не ошиблась, – прошептала Карен. – Значит, действительно один из мужчин исчез.

Девушку охватила тревога. Предупреждения Вэнса… Его опасения, когда он увидел вдали облачко пыли… И Кэти с пистолетом под мышкой… Нет, не может быть. Все эти ужасные рассказы об индейцах и бандитах – просто выдумки. Между прочим, весьма забавные выдумки…

Роско и Билли вернулись в лагерь часа, через три. Их лошади были в пене и тяжело дышали. Возницы тотчас же окружили дозорных, и Вэнс сказал девушке, чтобы она ни на шаг не отходила от повозки. Карен нахмурилась, однако спорить не стала – решила, что в сложившейся ситуации лучше помолчать. Мужчины совещались всего несколько минут. Потом Вэнс вернулся к повозке и пробурчал:

– Теперь едем.

– А что с мистером Хоннигом?

– Кто тебе сказал? – спросил Вэнс, с удивлением глядя на девушку.

– Никто. Просто я случайно услышала разговор… Так что же с мистером Хоннигом?

Усадив Карен на повозку, Вэнс сел рядом и направил мулов в сторону от реки – они, как обычно, ехали впереди обоза.

– Роско и Билли не обнаружили никаких следов Хоннига, а ждать дольше мы не можем.

– Что же с ним случилось? Человек не может бесследно исчезнуть.

Пакстон покачал головой.

– Знаешь, здесь такое иногда случается. Может, это несчастный случай… Впрочем, не думаю. Роско говорит, что он просто исчез – и все. Возможно, Хонниг сам решил уехать, а может, кто-то напал на него и увел с собой. Как бы то ни было, нам следует поторопиться. Бодайн обязан привести обоз в Сан-Антонио, а я – тебя к священнику…

Карен покраснела, придвинулась ближе к своему спутнику и поцеловала его в щеку. Вэнс тоже залился румянцем. Взглянув через плечо, он пробормотал:

– Ты лучше не делай этого, нас могут увидеть.

К их повозке подъехал Бодайн.

– Поторопись, приятель. Пусть мулы бегут, если смогут. Пыль, конечно, поднимется, но это уже не имеет значения. Нас и так заметили и, вероятно, попытаются догнать, так что будьте готовы. Мэм, держитесь крепче, дорога станет еще хуже. – Бодайн улыбнулся и поскакал обратно к обозу.

Вэнс прищелкнул языком и натянул поводья. Мулы пошли быстрее, потом побежали. Повозка запрыгала, закачалась, и Карен, вскрикнув, вцепилась в плечо спутника. Вэнс подгонял мулов часа полтора, потом позволил животным снова перейти на шаг.

– Устала? – Он взглянул на девушку.

– Ужасно. – Карен вытерла со лба пот. Тут к повозке подъехал Билли.

– Недалеко отсюда, у тех кустов, есть ручей, – сообщил он. – Я проверил. Думаю, нам лучше остановиться и напиться вволю.

Вэнс направил мулов к зарослям кустарника, и через несколько минут повозка остановилась у ручья. Следом за ними к ручью подъехали остальные. Возницы набрали в ведра воды и напоили животных. Затем наполнили фляги и продолжили путь. Вскоре Карен задремала, утомленная жарой и тряской. Когда же проснулась, солнце уже зашло – над равниной сияла огромная белая луна. И теперь повозку трясло не так, как прежде, – очевидно, дорога стала лучше. Прошло еще минут десять, и Карен увидела огни Сан-Антонио, сиявшие во тьме словно звезды.

А потом раздались крики, послышался смех, и девушка вдруг поняла, что их коляска едет по улице, освещенной газовыми фонарями. «Фонари? Здесь? Кто бы мог подумать…»

– Пакстон! – раздался вдруг чей-то крик, и тотчас же послышался выстрел; причем стреляли где-то совсем рядом.

Карен в испуге прижалась к Вэнсу, и он обнял ее за плечи.

– Не бойся, дорогая. Просто парни слишком рано начали веселиться.

Наконец они остановились, и Вэнс помог девушке выбраться из повозки. Она осмотрелась и увидела какие-то ступени. «Что это за дом? Где я? – Яркий свет ослепил ее. – Какие-то люди… Представляю, какой у меня вид».

– Сюда, мистер Пакстон, – услышала она мужской голос.

В следующее мгновение Вэнс подхватил ее на руки и понес куда-то… К какой-то двери, тотчас же распахнувшейся перед ним. А затем – к огромному белому облаку… «Кровать?.. Кажется, я смогла бы проспать целый год», – подумала Карен, закрывая глаза.

– Принести тебе чего-нибудь? – послышался голос Вэнса.

– Нет… Спать… Только спать… – пробормотала Карен. Потом она почувствовала, как кто-то раздевает ее, и, уже засыпая, услышала женский голос:

– Спокойной ночи, сеньорита.

Карен проснулась от грохота за окном и от яркого света. На окнах трепетали чистенькие белые занавески. Девушка зевнула, потянулась… Кровать… Настоящая кровать, а не грубое одеяло на голой земле. И снова грохот за окном… Может, гром? Карен чуть приподнялась и увидела голубое безоблачное небо.

Она встала с постели, с удивлением посмотрела на свежую ночную сорочку, в которой, оказывается, спала, но тотчас же вспомнила женский голос, пожелавший ей спокойной ночи. Девушка подошла к окну и увидела широкую улицу, заполненную веселыми людьми. Крики, смех, музыка, выстрелы… Четвертое июля? Карен улыбнулась. Ну конечно. Четвертое. В этот день веселятся повсюду. И в Вашингтоне на улицах происходило то же самое…

Карен снова улыбнулась. Наконец-то она в Сан-Антонио… Это не убогий Корпус-Кристи, а настоящий город – огромный, шумный, многолюдный…

Неожиданно в дверь постучали. Накинув халат, лежавший на стуле, Карен открыла. У порога стояла молоденькая мексиканка. Сделав книксен, девушка вошла в комнату.

– Сеньор Пакстон имеет честь пригласить сеньориту на ленч. Я должна помочь вам одеться. Меня зовут Кармела.

– Спасибо, Кармела, – с улыбкой кивнула Карен. – Надеюсь, у меня есть время принять ванну.

– Конечно, сеньорита. Сейчас только одиннадцать, а сеньор приглашает вас в час дня, если вам это удобно.

– Вполне, – сказала Карен. – А ванна…

– Она здесь. Все уже готово. – Девушка открыла дверь, ведущую в ванную комнату. Огромная ванна была наполнена горячей водой с ароматизированными солями.

Едва лишь дверь за горничной закрылась, Карен сбросила халат и ночную рубашку и с наслаждением погрузилась в воду. Купаться в реке было, конечно, приятно, но горячая ванна – совсем другое дело.

Час спустя Карен уже сидела за туалетным столиком, а Кармела расчесывала ее золотистые волосы. От мексиканки девушка узнала, что находится в отеле «Менгер», о котором Пакстон не раз ей говорил.

Надев бордовое французское платье, отделанное бельгийскими кружевами, Карен надушилась и, сопровождаемая Кармелой, вышла из номера.

Вэнс сидел в вестибюле и беседовал со знакомым немцем, приятелем его отца, направлявшимся во Фредериксберг и заехавшим в Сан-Антонио. Заметив Карен, спускавшуюся по широкой, убранной розами лестнице, молодой человек внезапно умолк. Его собеседник поднял голову и, пораженный красотой девушки, воскликнул:

– Так это и есть будущая миссис Пакстон! А я-то думал, что север слишком холоден для таких прекрасных цветов!

– Так оно и есть. Поэтому я привез ее в Техас. – Поднявшись с кресла, Пакстон поспешил навстречу Карен.

Взяв невесту под руку, Вэнс повел ее в ресторан. Едва лишь они появились в зале, все взоры тотчас же обратились на прекрасную северянку; мужчины смотрели на нее с восхищением, а женщины – с завистью и даже с некоторым осуждением. Их стол уже был накрыт. Усаживая Карен, Пакстон улыбнулся: наконец-то он может показать ее всему Техасу и доказать ей, что он вовсе не такой уж дикарь…

К ним тотчас же подошел официант, и Вэнс что-то прошептал ему на ухо. Через минуту официант принес им охлажденное вино в графине и большой бокал с холодным пивом.