Карен!.. Карен!.. – раздался чей-то голос, приглушенный вечерним туманом.

Вэнс приподнялся.

– Тебя зовут, – сказал он. – Нам лучше вернуться.

– Карен!.. Каре-ен!..

– Я думала, это ты, – прошептала девушка. – Думала, ты зовешь меня.

Вэнс ласково улыбнулся:

– Нет, это твой отец. И Альфред. Они…

– Прошу тебя… Я не хочу возвращаться.

– Ты уверена?

– Уверена, – кивнула Карен. – Абсолютно уверена.

– Но они будут беспокоиться.

– Только за себя, не за меня.

Вэнс внимательно посмотрел на девушку. Заглянул в ее светившиеся в лунном свете изумрудные глаза.

– Мистер Пакстон, – улыбнулась она, – а мне-то казалось, что техасцы очень решительные люди. – Карен осторожно провела пальцами по щеке Вэнса, потом – ладонью по подбородку.

Усмехнувшись, Пакстон снова улегся на траву.

– Поверьте, мэм, – проговорил он, – техасцы в подобных ситуациях действуют очень решительно.

– Может, вы полагаете, что вашингтонские дамы… слишком уж решительны? – Карен снова провела пальцем по щеке Вэнса.

– В Вашингтоне есть лишь одна дама, с которой стоит иметь дело. И сейчас эта дама находится в моих объятиях. Между прочим, она слишком хороша для Вашингтона. – Вэнс еще крепче прижал к себе Карен. – Много лет назад я слышал историю о принцессе, жившей в замке в дремучем лесу. Она была самой прекрасной принцессой на свете, и король, ее отец, прятал дочь от чужих глаз, чтобы никто не мог любоваться ею. – Пакстон усмехнулся. – Я не верил в эту историю, пока не встретил тебя. Знаешь, увидев тебя у Капитолия, я уже не мог тебя забыть. Кончилось тем, что я, набравшись смелости, подошел к тебе у ручья. Так что волшебная сказка оказалась правдой. – Он посмотрел в глаза девушки. – И мне с трудом верится, что эта принцесса со мной.

– С трудом верится? Может, тебе нужны доказательства?

– Не знаю…

Обхватив шею Вэнса, Карен поцеловала его. В следующее мгновение он крепко прижал ее к себе, другой же рукой принялся расстегивать крючки на платье девушки. Из груди Карен вырвался стон – ладонь Вэнса легла на ее обнаженную грудь. Затем он склонился над ней и, впившись поцелуем в нежный розовый сосок, приподнял ее юбки. Карен снова застонала, ласки Вэнса доводили ее до безумия. «Нет, не сейчас, – внезапно промелькнуло у нее. – Ведь мы в саду отца. К тому же мне надо лучше узнать его. Я хочу знать все о человеке, которому собираюсь отдать свою честь». Она не произнесла этих слов, однако Вэнс, казалось, прочитал ее мысли – теперь его поцелуи были уже не страстными, а нежными и ласковыми. Вэнс понимал ее – Карен нисколько в этом не сомневалась. «Именно такой и должна быть любовь, – думала она. – Любящие должны понимать друг друга без слов».

– Карен, я могу подождать, – проговорил он вполголоса. – Мы оба поймем, когда наступит время… И уж тогда ничто нас не удержит, тогда ты станешь моей. Я могу подождать, любимая.

Карен поцеловала его. «Любимая, любимая, любимая…» – звучало у нее в ушах,

Внезапно проснувшись, Карен поняла, что спала в объятиях Вэнса, спала, положив голову ему на плечо. А он все еще спал – она слышала его ровное дыхание. Но что же ее разбудило? Карен прислушалась, но, ничего не услышав, громко вздохнула. И вдруг воскликнула:

– Господи, Вэнс!..

Оказывается, он вовсе не спал – просто лежал так, чтобы не потревожить ее. Услышав громкий крик Карен, техасец резко приподнялся.

– Любимая, что случилось?

– Ох, Вэнс, вечер уже закончился! Папа будет в ярости. И Альфред тоже… Что же нам делать?

– Что ж, думаю, для начала надо отвести тебя домой. Ведь все беспокоятся…

Карен поднялась на ноги и застегнула крючки на платье.

– Да, они беспокоятся, но только не за меня, а за себя. Интересно, что там произошло? Если Альфред объявил… Нет, он не мог сообщить об этом без меня, это было бы… неприлично. Он должен был… О Боже, ведь Альфред рассказал о предстоящей женитьбе своим друзьям! Он убьет меня!

Глаза Вэнса сверкнули.

– Пусть только прикоснется к тебе. Карен рассмеялась:

– Глупенький! Я. шучу. – Она взяла Вэнса за руку, и они пошли к дому.

– Карен, ты ведь не… Ты же не выйдешь замуж за Альфреда?

Девушка остановилась и в изумлении посмотрела на техасца.

– Что это вы стали таким робким, мистер Пакстон? Какая вам разница, за кого я выйду замуж?

Вэнс запустил пятерню в свои длинные волосы и с усмешкой проговорил:

– Мэм, мне известно, что мистер Уитакер очень богатый и уважаемый человек. Но вам нужен совсем другой.

– Вы не слишком самонадеянны, мистер Пакстон?

Вэнс внезапно заключил Карен в объятия, крепко прижал к груди и впился в ее губы страстным поцелуем. Затем, отстранившись, проговорил:

– Я такой, какой есть, мисс Хэмптон.

Карен прижалась щекой к его груди, все расплывалось у нее перед глазами.

– Вэнс, что же нам делать? – прошептала она.

– Для начала тебе надо вернуться домой. Мы можем встретиться завтра. Я хочу рассказать тебе о Техасе. Хочу, чтобы ты кое-что узнала об этой земле еще до того, как я предложу тебе отправиться туда со мной. Ты сможешь прийти утром к Стене дуэлей?

– Я приду. – Она подняла голову, глаза ее сияли. – Я приду, любимый.

– Мисс Карен? Детка, это ты? – раздался из-за угла голос Ретты – они уже подходили к дому.

Девушка от неожиданности вздрогнула. Вэнс насторожился.

– Кто это? – спросил он шепотом. Карен облегченно вздохнула.

– Это Ретта. Моя служанка. Не бойся ее. – Она чуть повысила голос: – Я здесь, Ретта. За углом.

В следующее мгновение они увидели темную фигуру. Карен подбежала к служанке и обняла ее. Негритянка, прижимая к себе девушку, покосилась на Вэнса.

– С тобой все в порядке, детка? – спросила она.

– Ох, Ретта, все замечательно, все чудесно! Отстранив от себя девушку, негритянка внимательно посмотрела на нее.

– Что ж, я рада, что у тебя все хорошо. Вот только твои родители… Мистер Хэмптон просто в бешенстве, так что советую тебе встретиться с ним утром, когда он немного остынет. Поверь мне, детка, сейчас тебе с ним лучше не встречаться. Иди к себе и ложись спать. Я провожу тебя и скажу ему, что ты уже давно легла. Будто бы заснула в гардеробной на диване, а я тебя там сразу не приметила, потому что смотрела на кровать в спальне. Тогда он пойдет спать и, даст Бог, к утру успокоится.

Вэнс пожал плечами.

– Вообще-то я был бы не против потолковать с ним сейчас, если ты считаешь, что это необходимо.

Девушка покачала головой.

– Нет, лучше сделать так, как сказала Ретта. Она успокоит отца сегодня, а я поговорю с ним утром.

– Но…

– Не беспокойся. Отец, конечно, будет кричать и ругаться, но не сделает ничего такого, чего я не видела раньше. Пожалуйста, не волнуйся. Мы встретимся завтра, тогда и поговорим.

Вэнс кивнул, еще раз поцеловал Карен и скрылся за углом дома. Девушка повернулась к ухмылявшейся негритянке.

– Ну что, пойдем или мы так и будем тут стоять? Горничная покачала головой и тихонько засмеялась.

– Детка, да твои глаза – точно книга, которую старая Ретта может читать без труда. Боже мой, ты полюбила!.. – Схватив Карен за плечи, негритянка пристально посмотрела на нее, а потом снова прижала к груди. – Детка, – ласково проговорила она, – я так рада за тебя… Мне так радостно и так грустно, что даже плакать хочется. Но плакать я не стану. Карен тоже обняла служанку и заглянула в ее большие черные глаза.

– И я рада, Ретта. Очень, очень рада.

Какое-то время они молча смотрели друг другу в глаза. Потом Ретта вдруг усмехнулась и осмотрелась.

– Ой, я все болтаю, а ты мерзнешь, детка. Иди за мной, милая, только помалкивай, когда будем проходить по дому. – Взяв Карен за руку, негритянка повела ее к черному ходу.

Миновав кухню, освещенную тусклым светом фонаря, они вышли в коридор. Здесь Ретта остановилась, прислушалась. Затем, приложив палец к губам, кивнула на распахнутую дверь библиотеки. Было очевидно, что Баррет намеренно оставил дверь открытой – чтобы видеть парадный вход. Женщины обошли резную колонну и, стараясь держаться подальше от двери библиотеки, подкрались к лестнице. Вскоре они оказались в комнате Карен.