— Вы о чем? — спросил Линли.

— Особый отдел, — с трудом выговорил Энди. — За годы работы я пересажал множество мерзавцев. Наемные убийцы, наркодилеры, гангстеры, заправилы преступного мира. Вы знаете их лишь по именам, а я очень долго якшался с этим дерьмом.

— Нет, Энди! — запротестовала его жена, очевидно догадавшись, к чему он клонит. — Это не имеет к тебе никакого отношения.

— Кто-то отсидел срок, нашел нас здесь и довольно долго следил за нами, выясняя наши привычки. — Он повернулся к жене. — Понимаешь, как это могло случиться? Кто-то вышел на свободу и решил отомстить мне, Нэнси. Он напал на Ники, так как знал, что, нанеся удар моей дочери, моей девочке, он будет убивать меня постепенно… обрекая на мучительное существование…

Линли заметил:

— Конечно, мы не можем исключать такую возможность. И если, как вы сказали, у вашей дочери не было врагов, то остается единственный вопрос: у кого был мотив? Если вышел на свободу тот, кого вы упекли за решетку, Энди, то нам нужно знать его имя.

— О господи, да их были десятки!

— В Ярде мы поднимем все ваши старые дела, но вы могли бы помочь нам, указав хотя бы приблизительное направление. Если в вашей памяти всплывает какое-то особое расследование, то вы существенно облегчите нам работу, перечислив причастных к нему лип.

— У меня сохранились дневники.

— Дневники? — спросил Ханкен.

— Когда-то я подумывал… — Мейден иронично, словно посмеиваясь над собой, покачал головой. — Я подумывал, выйдя в отставку, заняться сочинительством. Писать мемуары о собственной персоне. Но этот отель постоянно требовал внимания, и я так и не взялся за перо. Хотя дневники остались. Если я загляну в них, то, вероятно, чье-то имя или лицо…

Он слегка сгорбился, словно бремя ответственности за смерть дочери всей тяжестью легло на его плечи.

— Ты ничего не знаешь наверняка, — сказала Нэн Мейден. — Энди, пожалуйста, не взваливай вину на себя.

Ханкен сказал:

— Мы проверим все возможные варианты. Так что если…

— Тогда проверьте и Джулиана, — вызывающе бросила Нэн Мейден, словно решила доказать полицейским, что есть и другие подозрительные ходы помимо тех, что ведут в прошлое ее мужа.

Мейден сказал:

— Нэнси, не надо…

— Кто такой Джулиан? — спросил Линли.

Джулиан Бриттон, сообщила им Нэн. Он на днях обручился с Николь. Разумеется, Нэн ни в чем его не подозревает, но если уж полицейские будут собирать все сведения, то им понадобится поговорить и с Джулианом. Николь разговаривала с ним за день до того, как отправиться в этот поход. Она могла поделиться чем-то с Джулианом, даже показать ему что-то, что в итоге может открыть полицейским новые направления расследования.

Линли подумал, что это вполне разумное предложение. Он записал фамилию и адрес Джулиана. Нэн Мейден дала полную информацию.

Ханкен, со своей стороны, погрузился в размышление. Он не промолвил больше ни слова, пока они с Линли не вернулись к машине.

— Знаете, все это, скорее всего, никуда не ведет.

Он включил зажигание, вывел машину со стоянки и, объехав отель, остановился перед фасадом Мейден-холла. Под вялое урчание мотора он задумчиво изучал взглядом старое каменное здание.

— Что именно? — спросил Линли.

— Особый отдел. Мститель, явившийся из прошлой жизни. Слишком уж удобное объяснение, вам не кажется?

— Удобное? Странный выбор слова в применении к следственной версии и возможным подозреваемым, — заметил Линли. — Если, конечно, у вас не возникла более достоверная гипотеза… — Он глянул на отель. — Кого вы подозреваете, Питер?

— Вы знаете Белогорье? — резко спросил Ханкен. — Оно тянется от Бакстона до Эшбурна и от Мэтлока до Каслтона. Тут полно холмистых долин, пустошей, охотничьих и лесных троп. В общем, все, что нас окружает… — он сделал рукой широкий жест, — это Белогорье. Включая и дорогу, по которой мы сюда приехали.

— И что?

Ханкен развернулся на сиденье и в упор посмотрел на Линли.

— А то, что в этом огромном районе Энди Мейден ухитрился найти машину своей дочери, скрытую из виду за каменной придорожной стеной. Один, без всякой помощи. Надо ли добавлять что-то к этому, Томас?

Линли посмотрел на здание отеля: его окна, словно закрывающиеся глаза, отражали последние лучи вечернего света.

— Почему вы не рассказали мне раньше? — спросил он напарника.

— Я не придавал этому значения, пока наш коллега не завел разговор про Особый отдел. И пока не выяснилось, что Энди утаил правду от жены.

— Он хотел постепенно подготовить ее. Кто на его месте поступил бы иначе? — спросил Линли.

— Тот, у кого совесть чиста, — отрезал Ханкен.

Приняв душ и переодевшись в свои самые удобные брюки с резинкой на талии, Барбара вернулась к легкому ужину — остаткам готовой свинины с рисом, которая в холодном виде вряд ли вошла бы в десятку чьих-то любимых кулинарных блюд. Именно тогда притащился Нката, заявив о себе двумя резкими ударами в дверь. Держа в руке полупустой контейнер, Барбара распахнула дверь и нацелила на него палочки для еды.

— У тебя что, остановились часы? На сколько, по-твоему, растяжимы пять минут, Уинстон?

Он без приглашения шагнул внутрь, сияя на полную мощность белозубой улыбкой.

— Извини. Перед выходом у меня опять зазвонил пейджер. Шеф. Пришлось сначала перезвонить ему.

— Ну конечно. Нельзя же заставлять ждать его светлость.

Нката пропустил ее шуточку мимо ушей.

— Чертовски удачно, что в этом пабе так медленно обслуживают. Я мог бы слинять оттуда полчаса назад и уже, наверное, подъезжал бы к Шоредичу, откуда мне вряд ли захотелось бы возвращаться к тебе. Забавно, правда? Как говорит моя мама, чему быть, того не миновать.

Барбара молча смотрела на него, прищурив глаза. Она пребывала в замешательстве. Ей хотелось отчитать Нкату за оставленную записку, а особенно за бросающегося в глаза «констебля», но его веселый вид помешал ей сделать это. Беспечность визитера озадачивала не меньше, чем сам факт его появления в ее доме. Он мог бы, по крайней мере, выглядеть встревоженным или смущенным.

— Дербиширское преступление подкинуло нам два трупа и один лондонский след, требующий проверки, — сообщил ей Нката. Он подробно рассказал историю о жертвах убийства, о бывшем сотруднике Особого отдела, об анонимных письмах, сделанных из газетных вырезок, и об угрожающей записке, написанной от руки. — Мне велели проверить один адресок в Шоредиче. где, возможно, жил тот парень. Если я найду там кого-то, кто мог бы опознать его, то утром поеду обратно в Бакстон… Но надо еще заглянуть в архивы Ярда. Инспектор как раз велел мне организовать этот поиск. Потому-то он и позвонил. Не сумев скрыть волнения, Барбара спросила:

— Линли просил подключить меня?

Нката на мгновение отвел глаза, но этого было достаточно. Барбара вновь опустилась на грешную землю.

— Понятно. — Она отнесла пластиковый контейнер на кухонный стол. Желудок с трудом принимал холодную свинину, а ее противный привкус точно прилип к языку. — Раз он не знает, что ты решил подключить меня, то с моей стороны разумнее будет отказаться. Верно ведь, Уинстон? Ты же можешь взять в помощники кого-то другого.

— Ну, могу, конечно, — сказал Нката. — Можно задействовать дежурный состав. Или подождать до утра, и пусть тогда начальство само выбирает. Но тогда тебя, чего доброго, подключат к Стюарту, Хейлу или Макферсону. А я сомневаюсь, чтобы ты предпочла хоть один из этих вариантов.

Он не упомянул о том, что стало легендой в их отделе: о неспособности Барбары установить нормальные рабочие отношения с упомянутыми инспекторами и о вызванном этим обстоятельством ее переводе в патрульные, откуда она вновь поднялась только благодаря сотрудничеству с Линли.

Барбару удивило столь невероятное великодушие со стороны этого констебля. Другой на его месте оставил бы ее в нынешнем подвешенном состоянии, чтобы укрепить свои собственные позиции и прибрать к рукам все то, чем занималась раньше она сама. Поведение Нкаты настораживало.