Джон, улыбаясь, покачал головой. В это он не мог поверить.

– Прости, Сьюзан, но это чушь собачья. Ну, понимаешь, то, что Ванроу известный человек, ничего не значит – судя по газетам, множество знаменитостей в свободное время развлекается очень странным образом. Но это же просто абсурд. – Он пососал занозу. – Посмотри на это с позиций разума. Он не парень с улицы, а самый известный гинеколог в стране. Он принимал роды у членов королевской семьи. Полиция совершает налет на черную мессу и находит его там пляшущим вокруг пентаграммы в голом виде – ну или не знаю, что там они еще делают, – и ни слова не просачивается в прессу? Спустись на землю. Полиция любит такие штучки. Можешь не сомневаться, что если бы это действительно был твой Ванроу, то через час какой-нибудь коп, участвовавший в рейде, уже обзвонил бы все лондонские газеты и скормил бы им горячую новость.

– Фергюс сказал, что журналист из «Ивнинг стандард» попытался протолкнуть заметку, но редактор ее не пропустил. Тогда он попытался продать ее другому изданию, но не успел, потому что умер. Ты не считаешь, что это несколько странно? Ты просто не хочешь верить. Ты отгораживаешься. Тебе все равно. Ты просто хочешь передать ребенка и умыть руки. Мне это не так легко.

Джон присел на краешек стула.

– Сьюзан, я понимаю. Но взгляни на факты. Ведь не может же быть, что мистеру Сароцини сто десять лет, так?

Сьюзан неохотно кивнула.

– Значит, это просто безумная выдумка Фергюса. И одновременно он сообщает тебе, что Майлз Ванроу – скрытый сатанист, приносящий в жертву детей.

– Я давно знаю Фергюса, – сказала Сьюзан. – Он прямой, честный, его многие уважают. Он не станет обвинять кого-нибудь голословно.

– Я понимаю. Я тоже всегда его уважал. Почему бы тебе не поговорить с ним, не выяснить все до конца? Я считаю, что наш мистер Сароцини – просто однофамилец. И еще, почему именно ты? В мире каждый день рождаются тысячи, а может, и миллионы детей, которые никому не нужны. Если им нужны дети для жертвоприношений, в некоторых странах они могут достать их за несколько фунтов. Зачем ему было платить столько? Зачем ему так себя утруждать?

– Вот именно, – подхватила она. – Зачем?

– Мы знаем зачем. Сочетание красоты, родословной, интеллекта. Мистер Сароцини сам нам все объяснил. – Он встал, снова обнял ее, мягко развернул к себе лицом. – Может, у Фергюса сейчас трудный период в жизни. Никогда не знаешь, как стресс может повлиять на человека. Иногда даже самый крепкий человек ломается и получает нервный срыв. Фергюса просто перемкнуло. Это не что иное, как совпадение.

– Это одно из самых больших различий между нами, – сказала Сьюзан. – Для тебя совпадения ничего не значат, ты считаешь их простой случайностью. А я нет. Я не верю в случайности. И я не верю в то, что Фергюс не в себе.

Тем вечером она звонила Фергюсу два раза. И уже в одиннадцатом часу, после того как она легла спать и тут же погрузилась в беспокойный сон, Джон сам попытался дозвониться, но попал на автоответчик. Он оставил сообщение.

Сьюзан слышала, как Джо ходит по чердаку у нее над головой. Она проверяла, как приклеились обои в спальне Малыша. Ей пришлось подклеить их в тех местах, где они отстали от стены, смочить водой воздушные пузыри и разгладить их.

Затем зазвонил телефон, и она чуть не бегом поспешила в спальню, чтобы снять трубку до того, как включится автоответчик. Она не успела. Ее «алло» прозвучало вместе с записанным на автоответчик сообщением.

– Не вешайте трубку! – сказала Сьюзан.

Звонивший терпеливо подождал, пока аппарат потеряет к нему интерес, затем Сьюзан снова сказала:

– Алло! Извините, пожалуйста!

Это оказалась Кейт Фокс. Она звонила с работы. Ее голос звучал непривычно официально:

– Сьюзан?

– Привет, Кейт. Рада тебя слышать. Спасибо, что пришла ко мне в гости на прошлой неделе.

– Э… да. Спасибо за ленч.

– Тебе понравился жареный перец с помидорами и анчоусом? Я впервые его делала. Рецепт Делайи Смит.

– Да, понравился. – Возникла короткая пауза. – Сьюзан, не знаю, слышала ли ты уже…

– Слышала что?

– О Фергюсе Донлеви?

– Что… что случилось? – Нервы Сьюзан натянулись и задрожали, будто по ним провели смычком.

– Час назад в редакцию звонил журналист, он хотел, чтобы редактор Фергюса Донлеви сказал о нем пару слов. Тогда я и узнала. Затем пришли два детектива, опрашивали нас. Я подумала, может быть, ты что-нибудь знаешь.

– Я ничего не знаю. Детективы? Что он сделал? Что случилось?

После долгой, кошмарной паузы Кейт сказала:

– Он мертв.

– Мертв? – Сьюзан будто провалилась в черную яму. – Фергюс мертв?

– Да.

Ее ноги подогнулись, она опустилась на край кровати. Матрас под ней тихонько взвизгнул. Этого не может быть. Кейт ошиблась, ошиблась.

– Я… я виделась с ним в понедельник. Последние два дня я все пыталась с ним связаться… оставляла сообщения… я… – У нее перехватило дыхание, глаза наполнились слезами. – Подожди минутку, – сказала она и, шмыгая носом, стала искать салфетку. Она нашла одну в кармане домашних штанов и вытерла слезы. Ее охватило холодное, ужасное, всепоглощающее одиночество.

Фергюс мертв?

Над ее головой раздался тяжелый лязг, затем удары молотком, затем визг какого-то электрического инструмента. Сьюзан передернуло: в спальне было холодно. Это ошибка, этого не может быть. Фергюс большой ученый, яркий ум. Он слишком молод, чтобы умереть.

– Я дала детективам твой номер, ничего? Одного зовут Шоукросс, детектив-сержант Шоукросс. Им нужны были номера всех, кто работал с Фергюсом.

– Что… – Горло у нее перехватило, она замолчала, продула нос, сквозь дымку слез оглядела пустую комнату. – Кейт, что случилось? Как? Как это?..

Телефон долго молчал, потом Кейт заговорила:

– Его обнаружила его девушка, вчера вечером. Она забеспокоилась, потому что не могла с ним связаться. У нее был ключ от его квартиры, поэтому она и смогла туда попасть.

Вот почему он не перезвонил. У Сьюзан поплыло перед глазами.

– И?.. Что случилось? Сердечный приступ?

– Вскрытие еще не проводилось, но полиция говорит, что виной всему опьянение.

– Как это?

– Похоже, он отключился и захлебнулся собственной рвотой. Он был мертв уже некоторое время, по крайней мере пару дней.

Сьюзан смотрела в пол. Дрель – или чем там Джо работает – визжала у нее над головой. Внутренним взором она видела Фергюса, живого, сидящего у нее в кухне. Мысли у нее путались. Ну да, он любил выпить – она помнила, как перед Рождеством он выпил за обедом целую бутылку шампанского. Но она никогда и подумать не могла, что он сильно пьет. Хотя она почти не общалась с ним в нерабочей обстановке.

– Не могу в это поверить, Кейт. Не могу поверить, что он… мертв. Скажи мне, что это… что это…

– Мне жаль. Он был неплохим человеком.

«Для меня он был не просто неплохим человеком», – подумала Сьюзан, но ничего не сказала. Она не могла больше разговаривать. Ей нужна была тишина вокруг, свободное, пустое пространство. Она хотела остаться наедине со своими мыслями.

«Он был мертв уже некоторое время, по крайней мере пару дней».

В понедельник днем он был у нее. Сегодня четверг. Как скоро после визита к ней он упился до бесчувствия? И почему?

– Кейт, они говорили что-нибудь… насчет похорон?

– Я не спрашивала, – сказала Кейт. – У него есть родственники?

Сьюзан вспомнила, как в декабре за обедом он говорил про то, что не хочет проводить Рождество с родственниками в Ирландии.

– Да, – сказала она. – В Ирландии. И бывшая жена в Штатах. Я постараюсь узнать, когда и где состоятся похороны. Думаю, кто-нибудь из «Магеллан Лоури» тоже захочет пойти.

Сьюзан поблагодарила Кейт за звонок и повесила трубку. Затем она встала, подошла к выходящему на юг окну и стала смотреть в сад. По щекам у нее текли слезы. Прошлой ночью подморозило, и кое-где на газоне лежал иней – там, где до него не смогло добраться солнце.