Он не помнил, как добрался до постели (слава Богу, мать уже спала – Натаниэль успел предупредить ее, что приедет поздно). Стянул с себя одежду и тут же уснул. И, наверное, проспал бы до обеда, если бы ровно в двенадцать его не оглушил пронзительный телефонный звонок. Первые же фразы, услышанные Натаниэлем, прогнали остатки сна.

Звонил мужчина. Его голос был Натаниэлю совершенно незнаком:

– Господин Розовски?

– Предположим, – угрюмо ответил Натаниэль. Он все еще переживал из-за прерванного сна.

– То есть? – незнакомец почему-то встревожился. – Я ошибся? Это номер частного детектива Натаниэля Розовски?

– Не ошиблись, не ошиблись... – Натаниэль сел на кровати и попытался одной рукой извлечь из упавших на пол джинсов помятую пачку сигарет. – Розовски слушает. Говорите, что вам нужно?

– Я адвокат госпожи Смирновой, меня зовут Цви Нешер.

Выуженная пачка оказалась пустой. Натаниэль шепотом выругался, запустил пачку в угол. Лишь после этого до него дошло, что мог означать этот звонок.

– Алло, алло! – поспешно заговорил он, – Меня тут отвлекли... Что-нибудь произошло?

– Я звоню вам по поручению Виктории, – пояснил Нешер. – Сначала позвонил в ваш офис, но там почему-то никого не было. Кроме автоответчика.

Розовски тут же пообещал себе взгреть своих сотрудников, имевших скверную привычку в его отсутствие не реагировать на телефонные звонки. Такое обещание он давал с регулярностью одного раза в неделю.

– Почему Виктория сама не позвонила? – спросил Натаниэль.

– К сожалению, ей разрешили позвонить только адвокату, то есть, мне.

Мужественный баритон Цви Нешера звучал так спокойно, что детектив не сразу понял смысла объяснения.

– Кто разрешил? О чем вы говорите? – он недоуменно поднял брови, словно собеседник сидел напротив.

– Полиция, разумеется. Господин Розовски, она арестована. Ей собираются предъявить обвинение, по крайней мере, в одном убийстве.

– Собираются – что? – Розовски подумал, что ослышался. – Что значит – «по крайней мере, в одном»?

– Насколько я могу понять, полиция считает, что она убила свою знакомую, некую госпожу Ройзман. И совершила это после того, как то ли убила, то ли довела до самоубийства собственного мужа.

Натаниэль позавидовал выдержке адвоката. Он говорил с несколько отстраненной иронией – как телевизионный ведущий, зачитывавший заведомо ложный прогноз погоды.

– Где она сейчас? – встревожено спросил Розовски. – И что собираетесь делать вы?

– Она в участке. Я собираюсь подать в суд просьбу об освобождении под залог, – прежним размеренным тоном сообщил Нешер. – Думаю, мне это удастся. Полиция не располагает сколько-нибудь вескими уликами. Правда, увы, госпожа Смирнова, в свою очередь, не располагает сколько-нибудь убедительным алиби – на момент преступления. Как бы то ни было, я добьюсь ее освобождения, но не раньше завтрашнего полдня. Кроме того, я собираюсь встретиться с вами. И как можно скорее. Таково желание моей подзащитной.

– Конечно, – сказал Натаниэль. – Конечно, мы встретимся. Я буду в конторе минут через сорок. Когда ее арестовали?

– Полтора часа назад. Она сразу же связалась со мной – ей позволили это сделать. Я постарался навести кое-какие справки, прежде чем беспокоить вас.

Розовски подумал, что инспектору Алону никак не откажешь в оперативности. И в решительности тоже.

– Что же, до встречи. Буду ровно через сорок минут, – адвокат положил трубку.

– Ч-черт... – расстроено произнес Натаниэль. – Может быть, Ронен прав? Бросать мне надо все это. Ну в самом деле, что же получается: как будто инфекция какая-то. Только появился клиент – бац, отравился! Только появилась клиентка – бац, арестована!

Он потащился в ванную комнату. Надежда на то, что холодный душ поможет, не оправдалась. Просто до этого болела сухая голова, а теперь – мокрая. Вся разница.

Он быстро оделся, снял трубку, чтобы позвонить Маркину. Передумал, решил добираться до конторы пешком. По крайней мере, свежий воздух, возможно, вернет ему способность мыслить здраво. Хотя вряд ли. Такая способность, похоже, никоим образом не зависит от внешних факторов.

– А поесть? – ахнула мать, увидев, как выходившего сына. Натаниэль только махнул рукой и бегом спустился по лестнице.

Стоя на автобусной остановке, Натаниэль раздумывал, стоит ли говорить с Роненом до назначенной встречи? Он уже снял с пояса сотовый телефон, чтобы набрать номер. Но тут как раз подкатил автобус, и Натаниэль решил отложить разговор.

Он был на Алленби через пятнадцать минут. Судя по всему, его сотрудники появились за несколько минут до прихода шефа. Во всяком случае, компьютер Офры не был включен, а Маркин только собирался уткнуться в свой любимый журнал. При виде Натаниэля, мрачно прошествовавшего в кабинет, Офра немедленно включила чайник, а Маркин, почему-то, спрятал в карман набитую трубку.

Розовски сел за стол и молча воззрился на помощника.

– Ты мне дал два дня, – немедленно начал оправдываться Алекс. – Так что нечего смотреть, у меня информации почти никакой.

– Выкладывай то, что успел, – сказал Натаниэль. – У нас мало времени, через пятнадцать минут сюда явится адвокат Смирновой. Между прочим, чем ты занимался с утра?

– Работал, – сердито ответил Маркин. Усевшись в продавленное кресло, он извлек пухлый блокнот, перевернул несколько исписанных стенографическими иероглифами страниц. – Значит, так, – Саша постарался придать своему голосу деловитое звучание. – Начнем с фирмы «Лига». Российская торговая компания. Как уже было сказано, занимается торговлей продуктами питания и частично – медикаментами. Продукты – в основном, фрукты и фруктовые соки – закупает в нескольких галилейских кибуцах по прямым соглашениям. Отгрузка морским путем, из Хайфы. У меня тут есть названия кибуцев, можно проверить, – он вопросительно посмотрел на шефа. Тот махнул рукой, Маркин продолжил: – Никаких отделений, филиалов, представительств в Израиле компания не имеет, счетов тоже. Переговоры с партнерами ведутся напрямую, без посредников. Кстати сказать, Аркадий Смирнов занимался Израилем лишь в малой степени. То есть, поначалу, конечно, именно он отвечал за эту часть работы. Например, первый контракт с фирмой «Ахава» на закупку косметики и лекарственных препаратов Мертвого моря подписал он. И с «Ютватой» тоже, на поставку молочных продуктов. Йогурты, кефиры, и так далее. Контракты не очень крупные. Но в последнее время его деятельность протекала за пределами Израиля, главным образом, в Европе.

– В Швейцарии, – подсказал Натаниэль, вспомнив туристический журнал-каталог на вилле в Кфар-Шауль.

– Точно. Но тут интересно другое, – Маркин перевернул еще несколько страничек. – В это же самое время фирма «Лига» выступает инициатором нескольких гуманитарных проектов – совместно с международными фондами, в том числе, Фондом Сороса, например. И вот тут в каждом случае представляет российскую сторону господин А.Смирнов, – Алекс откинулся в кресле, заложил ногу за ногу. – Если учесть, что половина таких начинаний представляет собою элементарную перекачку денег в нужные карманы, то – сам понимаешь.

Розовски поднялся со своего места, подошел к окну. Окно выходило во двор, давным-давно превращенный в автостоянку. Каждую секунду въезжал какой-то автомобиль, тыкался из стороны в сторону.

– Значит, у тебя уже есть подозрения? – рассеянно спросил Натаниэль, продолжая следить за въезжающими и выезжающими машинами. – Ну-ну. А говоришь, мало информации... – он оглянулся на помощника, покачал головой. – Я и вижу – информации, действительно, мало. Но ты, тем не менее, уже успел сделать вывод о мошенничестве нашего покойного клиента. Нехорошо, дорогой мой.

Маркин пристыжено потупился.

– А вот то, что он почти не занимался Израилем – это любопытно, – задумчиво протянул Натаниэль. – Это важно... – он снова повернулся к окну и крикнул: – Офра, как там насчет кофе? Только на троих, – добавил он, глядя на остановившийся прямо под окном темно-вишневый «фольксваген-пассат».