— Даю десять секунд на размышления. После этого я проделаю хорошую дырку в вашем чертовом шлюпе, и еще вопрос, удастся ли кому-нибудь из нас добраться до берега, — угрожающе проговорил Дойл, взводя курок. — Я не шучу…

Ларри будто ненароком потянулся к карману.

— Не надо, Ларри, — сказал Спаркс, даже не обернувшись.

Ларри подчинился. Прошло несколько секунд.

— Время вышло, Джек, — сказал Дойл, поднимая револьвер.

— Дом принадлежит отставному бригадному генералу Маркусу Макколею Драммонду. Королевский мушкетный полк. Уберите оружие, доктор.

— Это имя мне не знакомо, — сказал Дойл, опуская револьвер.

— Послужной список генерала Драммонда отличается тем, что он ничем не отличается от других, — ровным, лишенным интонаций голосом проговорил Спаркс. — Его офицерское звание было, по всей видимости, куплено семьей. Быстрое продвижение по службе объясняется тем, что Драммонды принадлежат к числу крупнейших производителей вооружения в стране. Они владеют заводами в Блэкпуле и Манчестере, а кроме того, у них три компании по производству тяжелой артиллерии в Германии. Однако генерал Драммонд никогда не торопился пускать в ход образцы собственной продукции: за двадцать лет службы ни одна из его пушек не сделала ни единого выстрела. Шесть лет назад, после смерти отца, генерал вышел в отставку и возглавил руководство семейным концерном. Предприимчивость, которой ему так не хватало в годы службы британской короне, с неожиданным размахом проявила себя на новом поприще — поставки вооружения, и соответственно доходы подскочили втрое. В прошлом году Драммонд выдал свою старшую дочь за одного из сыновей Круппа в Мюнхене, который всегда был одним из его самых жестких конкурентов в Европе. Не исключено, что вскоре может появиться крупнейшая монополия в военной промышленности. Генерал стремится взять под контроль как внутренний, так и внешний рынки вооружений. Сейчас он ведет переговоры о покупке компании, производящей револьверы такого типа, которым вы только что угрожали, Дойл. Хотите знать что-нибудь еще?

Секунду помедлив, Дойл засунул револьвер в карман.

— А что вас привлекло в Драммонде в первую очередь? — спросил он.

— Подряды, — коротко ответил Спаркс, давая понять, что дальнейшие расспросы, затрагивающие безопасность восьмисотлетней монархии, нежелательны.

Переложив револьвер в саквояж, Дойл уселся рядом со Спарксом. Производство вооружений… Королевские заказы… У него опять разболелась голова.

— Мой отец любил говорить, что не мешает вовремя понять, в какую историю ты вляпался, — устало произнес Дойл.

— Съешьте сэндвич, сэр, в самый раз будет, — участливо предложил Ларри.

Дойл не стал отказываться. Еда всегда действовала на него благотворно. Это было сейчас единственным его утешением.

— Однако не думаю, Джек, что вы стали бы интересоваться генералом потому, что он спрятал у себя какого-то дохлого беглеца, — сказал он.

— Никаких следов Дилкса и других «серых капюшонов» в доме генерала Драммонда мы впоследствии не обнаружили, — пояснил Спаркс. — Но эта ситуация и без того невероятно запутанная.

— То есть?

— В уголовном деле Лэнсдоуна Дилкса значилось, что заключенный был обнаружен повешенным в своей камере в феврале прошлого года. Власти сочли возможным предоставить нам фотографию надгробного камня с его могилы.

Открыв рот от изумления, Дойл чуть не выронил сэндвич.

— И вот еще что я хотел добавить, Дойл, — продолжал Спаркс. — Исполняя свой долг и преследуя врагов, я не задумываюсь о соответствии моих действий букве закона. Я ничем не связан…

— Не связаны? — ошеломленно спросил Дойл.

— Нет. Строго говоря, нет. Поэтому я привлекаю к работе людей с определенными способностями, которые в других обстоятельствах не стали бы сотрудничать с… излишне щепетильным поборником закона.

Обернувшись, Дойл посмотрел на широко улыбающегося Ларри. Ловко откупорив зубами бутылку пива, Ларри протянул ее Дойлу.

— Понятно, — пробормотал Дойл, отхлебнув пива.

— Ну вот, дорогой доктор, — обратился к нему Спаркс, вновь набивая трубку. — Я рассказал вам довольно подробно, чем я занимаюсь. Вы не переменили своего решения действовать вместе со мной? В противном случае Ларри пришвартуется в подходящем месте…

Казалось, Спаркс готов ждать его ответа сколь угодно долго. В этот миг новая идея — на этот раз о Южной Америке — возникла в воображении Дойла и показалась ему необыкновенно привлекательной. Но… Он допил пиво и подумал, что все это мечты.

— Я остаюсь с вами, — сказал Дойл.

— Отлично, дружище. Признаюсь, мы очень рады, — проговорил Спаркс, энергично пожимая руку Дойла.

— Добро пожаловать, сэр! — добавил, сияя, Ларри.

Дойл благодарно улыбнулся, хотя надеялся услышать от Спаркса более цветистую похвалу за правильность сделанного выбора. Но главным было то, что недоговоренность в их странном союзе была преодолена. Спутники принялись убирать парус, так как погода внезапно изменилась.

— По курсу остров Шеппи, — сказал Спаркс, заметив на горизонте узкую полоску земли. — Если ветер не изменит направления, мы пристанем в Фавершеме еще до захода солнца. До Топпинга на лошадях целая ночь пути. Если вы не возражаете, я бы предпочел отправиться в Топпинг сразу по прибытии в порт.

Дойл не возражал.

— Муж недавно почившей леди Николсон, Чарлз Стюарт Николсон, сын Ричарда Сидни Николсона, графа Освальда, — один из богатейших людей Англии, — не без иронии провозгласил Спаркс. — И мне не терпится познакомиться с ним. Хотите знать почему?

— Хочу, — коротко ответил Дойл, предлагая Спарксу самому решать, что ему говорить и о чем умолчать.

— Лорд Николсон-младший привлек мое внимание тем, что в прошлом году продал большой участок семейных владений в Йоркшире втемную, не затрудняя себя знакомством с покупателем. Эта в общем-то обычная сделка, как впоследствии выяснилось, была чрезвычайно загадочной. Такое впечатление, что кто-то сделал все возможное, чтобы скрыть имя покупателя.

Спаркс помолчал, с видимым удовольствием наблюдая замешательство Дойла.

— Как бы вы отреагировали, узнав, что сделку с лордом Николсоном заключил не кто иной, как Маркус Макколей Драммонд?

— Я удивился бы, Джек.

— Я тоже был удивлен.

Как рассчитывал Спаркс, они действительно добрались до Фавершема еще до наступления ночи. Обозрев подходы к острову Шеппи, они прошли вверх по широкому рукаву, известному в этих местах под названием Свейл, затем поднялись по узкому каналу и бросили якорь в устричных заводях неподалеку от старого города.

Выпрыгнув в воду, Ларри подтолкнул шлюп к берегу. Затем он, прихватив сумки, вскарабкался по холму и исчез из виду. Собрав остальные вещи, Дойл и Спаркс последовали за ним. Наверху, у края обрыва, их поджидал экипаж, и не кто иной, как Барри, помогал братцу погрузить вещи. Дойл убедился, что отличить братьев практически невозможно, и только подойдя поближе, по шраму на щеке он узнал Барри. Наслаждаясь замешательством Дойла, Ларри представил Барри многоуважаемого доктора, словно эти два человека впервые видели друг друга.

В отличие от брата Барри был не болтлив, скорее наоборот, но неуемная говорливость Ларри как будто компенсировала невозможность вытянуть из Барри даже пару слов. Пробыв в обществе братьев совсем немного, Дойл подумал, что его весьма прохладное отношение к ним заметно потеплело; открытый характер Ларри и его добродушие сыграли в этой перемене свою роль.

Единственное, Дойл не мог представить, что угрюмый молчун Барри — заправский сердцеед, без особого труда покоряющий сердца представительниц слабого пола.

Сложив вещи в экипаж и подготовив все, что нужно для путешествия, Ларри самым дружеским образом распрощался с Дойлом и объявил, что отправляется по чрезвычайно важному делу. Барри занял место возницы. Дойл и Спаркс уселись в экипаж; лошадь тронула, и экипаж покатил по темной дороге.