— У меня нет выбора…

— Ну и хорошо. Руководствуйтесь всегда здравым смыслом.

Блаватская затушила сигару.

— Как известно, в оккультных науках роль мистического чрезвычайно велика; в поисках магического эту роль берут на себя колдуны. Магическое — это Левосторонняя Тропа к Знанию, самый короткий путь к Просвещению, которого мы все жаждем. Мне кажется, что человек, назвавшийся профессором Сэкером, во многом прав. Вы действительно стали мишенью для тех, кто отправился в путешествие по Левосторонней Тропе.

— И кто эти люди?

— Трудно сказать…

— Темное братство?

— У этих потерянных душ много имен. Их рука видна в совершаемых злодеяниях повсюду в мире — не надо путать эти злодеяния с безобидной деятельностью различных лож. Они наши самые страшные конкуренты в познании запредельного. Они движимы стремлением к безграничной власти на земле. Эти люди невероятно жестоки и, не дрогнув, покончат с вами, как покончили с бедной Петрович. Она, кстати, была очень знающим адептом, внимательно наблюдавшим за вашим продвижением…

— Моим продвижением? — изумился Дойл.

Блаватская жестом велела ему замолчать, гипнотизируя взглядом, исполненным внутреннего огня.

— Ваш выбор должен быть окончательным. Это станет вашим преимуществом. Вы должны победить страх, ибо они используют любую вашу слабость. Я никогда не слышала о деталях, упомянутых в вашем рассказе, например, о голубой нитке, которой был зашит рот мертвеца, или жидкости, размазанной по вашей комнате… Но вы должны твердо запомнить, что все это — спекуляция на внешних эффектах и на самом деле абсолютно ничего не значит.

— Правда?

— Ну… в общем… Однако относиться к этому нужно так, как я говорю. Иначе это плохо кончится для вас. Кстати, позвольте мне взглянуть на мою книгу из вашей комнаты. Любопытно, как они это сделали. Похоже, изменена молекулярная структура бумаги. Если это так, то ничего хорошего ждать не приходится.

Дойл протянул книгу, едва сдержавшись, чтобы вновь не спросить почему.

Блаватская рассмотрела книгу со всех сторон, потом сунула ее в баул и обернулась к Дойлу:

— Иногда кажется, что хуже уже быть не может, и в этот момент на помощь приходит неожиданный друг…

— Профессор Сэкер?

— Профессор Сэкер, с которым вы познакомились сегодня, занимается историей древнейших культов, связанных с магией и колдовством. Он наш давний друг и помощник, правда, он не совсем понимает, в какое жалкое положение мы все попали. То, что человек, спасший вам жизнь, назвался его именем, — хороший знак, и на вашем месте я бы постаралась узнать, почему он так сделал.

— Что же вы мне посоветуете?

— Что я вам посоветую? Бесподобный вопрос, — произнесла Блаватская с самым серьезным видом. — А как вы сами считаете, что вам нужно делать?

Секунду помедлив, Дойл сказал:

— Думаю, мне надо поехать в имение леди Николсон. В Топпинг.

— Здравая мысль. Я надеюсь, что наши пути когда-нибудь пересекутся снова. У вас есть все мои книги?

— Были, но во время нападения…

— Обратитесь к моему помощнику. Он покажет вам новые издания. Уверена, они вам помогут.

Блаватская уже складывала вещи в баул, когда Дойл вспомнил о талисмане.

— Извините, госпожа Блаватская, что вы думаете вот об этом?

Дойл протянул Блаватской серебряный талисман, который дал ему некто, назвавшийся профессором Сэкером.

Внимательно рассмотрев вещицу, она попыталась согнуть ее, затем попробовала на зуб. На металлической штуке не осталось никаких следов; это, похоже, понравилось Блаватской.

— Прекрасно. На вашем месте я бы повесила его себе на шею, — сказала она, возвращая талисман.

— Но в чем его смысл?

— Это символ.

— Символ чего? — не унимался Дойл.

— Слишком долго объяснять, а мне нужно торопиться. Я бы с удовольствием пригласила вас на обед, но мне не хочется без причины волновать нашего профессора. Здоровье у него не ахти какое, а мы заинтересованы в том, чтобы он закончил свои исследования прежде, чем перейдет в мир иной.

— Исследования?

— Ну-ну, доктор. «Есть многое на свете, друг Горацио…» Шекспир был, безусловно, чрезвычайно продвинутым адептом. Вы, конечно, хорошо знаете его произведения?

— Конечно.

— Да, английское образование… Ну, давайте попрощаемся, и да благословит вас Бог, доктор. До свидания.

Накинув шаль, Блаватская вышла из комнаты. Дойл увидел на полу возле стола забытую книгу, поднял ее и бросился вдогонку за Блаватской.

Но ее нигде не было. Как и ее помощника. Стопка книг по-прежнему стояла на столе в пустом Грейндж-холле. Дойл прочитал название книги, лежавшей сверху:

Е. П. Блаватская. «Психологическая самозащита».

«Я действительно попал в прескверную ситуацию, — подумал Дойл. — Блаватская уверена, что убийцы идут по моему следу. Помочь мне она не может, потому что занята собственными загадочными делами. Кто бы мог подумать, что после всего, что я ей рассказал, она так спокойно расстанется со мной?

А чего я ожидал? Что она все бросит и кинется меня защищать? И какую реальную помощь может оказать пожилая толстуха с консервативными привычками и убеждениями? Глоток водки и короткий разговор — не совсем то, что мне сейчас нужно. Отряд драгун с обнаженными саблями был бы эффективнее».

Дойл снова шагал по безлюдным улочкам, направляясь к Кингс-параду.

«В моей квартире произошло что-то немыслимое. Петрович убита — интересно, что подумает Лебу, когда обнаружат ее труп? Проституток потрошат на улице как кур, кроме того, есть еще похищенный ребенок — сын леди Николсон, которую прикончили у меня на глазах. А потом меня спас какой-то самозванец. Я направился по ложному следу и чуть было не стал добычей каменных монстров. Я вообще никогда не любил Кембридж и его чопорных питомцев с их презрительным отношением к низшим классам. Именно из-за этого прогнило наше общество. Ну-ну, старик, успокойся! Нечего сваливать все социальные беды на один Кембридж. Лучше разберись с самим собой…»

Самое главное сейчас — найти ночлег. Денег осталось немного. На помощь рассчитывать нечего: Блаватская была самой близкой знакомой в этих краях. Ее чертовы книги камнем оттягивали раздувшийся саквояж Дойла. Вот оно, женское тщеславие: к ней обратились за помощью, а она в ответ предложила кучу собственных сочинений… и исчезла из виду.

Дойл решил придерживаться плана: прежде всего посетить Топпинг. Что он скажет мужу леди Николсон? «Рад встрече с вами, лорд Николсон. Не правда ли, прекрасная погода? У вас даже глицинии цветут вопреки всем законам природы. Кстати, разве вы не знаете, что вашей жене Кэролайн и ее брату на днях перерезали горло? Не знаете? Сожалею, очень сожалею. А я как раз был свидетелем этого…»

Ладно, у него достаточно времени, чтобы обдумать, как вести себя с лордом Николсоном. А пока надо поискать ночлег. Что это? Таверна? Вот и отлично, как раз то, что ему нужно.

Дойл снял плащ в комнате и, захватив саквояж, спустился в общую залу. Он устроился у камина, а саквояж сунул под стол. В зале было еще несколько посетителей: двое пожилых мужчин сугубо профессорской внешности, молодая супружеская пара и еще два человека, не вызвавшие у него никаких опасений.

Потягивая подогретый ром, Дойл разглядывал серебряный талисман, который Блаватская посоветовала повесить на шею, как амулет. Вреда от этого не будет… Надо же, опять эта индуска! Спускается по лестнице. Очевидно, тоже остановилась здесь на ночь, а завтра вернется в Лондон…

Мысли Дойла вернулись к лже-Сэкеру. Почему этот человек, его спаситель, назвался чужим именем? Может, он имеет отношение к Темному братству и просто пытался завоевать доверие Дойла, чтобы замаскировать свои чудовищные намерения?

Налетевший ветер раскачивал деревья, ветви которых стучали в окна. От сквозняка дрова в камине потрескивали. Дойл вернулся к реальности: в руках у него был пустой бокал. Снаружи донеслось ржание лошадей. С некоторым удивлением Дойл обнаружил, что остался один. Интересно, сколько прошло времени? Сейчас одиннадцать тридцать. Значит, он просидел здесь около часа.