Он медленно встал над Керой и, продолжая пожирать ее взглядом, снял ботинки.

Кера с любопытством наблюдала за тем, как Тэннер расстегнул и стянул линялые брюки, переступил через них и предстал перед ней совершенно нагой. Он стоял, глядя на нее, гордый и бесстыдный, с вздыбленной мужской плотью, которая подергивалась от желания.

Затем Тэннер лег рядом с Керой на соломенной постели и обнял ее. Когда их горячие тела соприкоснулись, девушка задрожала и встретила его горящий взгляд.

– Люби меня, Тэннер, – хриплым шепотом сказала она.

Его губы встретились с ее губами, его язык скользнул внутрь.

Тэннер гладил Керу, открывая ей двери в храм чувственности, экстаза и любви, учил ее тело отвечать на ласку, получать удовольствие и в свою очередь дарить удовольствие.

Тело Керы превратилось в чуткий инструмент в его руках. Она пылала и изнемогала от страсти, ее желание делалось все невыносимее и требовало утоления.

Тэннер медленно и целенаправленно возбуждал все уголки ее тела. Он накрыл ладонью сначала одну, затем другую грудь, ощутил их полноту и шелковистость, стал медленно чертить круги возле розоватых венчиков. Кера все сильнее прижималась к Тэннеру, она словно искала ту сердцевину, к которой ее влекло.

Ладони и рот Тэннера блуждали по жаркому податливому телу, словно пытались запомнить его нежные изгибы и впадинки. Кера гладила руками крепкие, твердые мышцы – поначалу неуверенно и робко, затем все смелее и энергичнее, слыша тихое постанывание и ощущая дрожь, пробегающую по телу Тэннера. Его крепость и мощь приводили девушку в восторг, в еще большее возбуждение.

Тэннер стал снова жадно целовать Керу. Он покусывал ее нижнюю губу, затем забрал ее к себе в рот. После этого его рот атаковал щеки, веки, шею, плечи и, наконец, опять губы.

Кера задышала прерывисто и часто. Тэннер над ухом прошептал ее имя, она шепотом произнесла его. Сейчас он полностью подчинил ее себе, лишив воли. Он владел ее сердцем, умом, телом. Его любовная игра была нежной и одновременно решительной и воспламеняющей.

Кера приникла к Тэннеру и застонала, словно о чем-то его умоляя. Она и сама не могла сказать, о чем просила. Тем не менее ее желание нарастало с ошеломляющей силой.

Тэннер целовал полные груди, нежно покусывая чувствительные соски.

Затем его пальцы скользили вниз, лаская плоский девичий живот, который трепетал под его ладонью, погружались между бедер, а затем его язык повторял тот путь, который проделали пальцы.

Его могучий ствол пульсировал, предвкушая момент, когда сможет погрузиться в жаркие глубины женского естества.

Тэннер коленями побудил Керу раздвинуть бедра. Тело девушки напряглось в ожидании. Тэннер пальцами пробежал по животу, по бедрам и положил ладонь на горячие складки женского естества. У него зашлось дыхание, когда его пальцы ощутили теплую влагу. Кера хотела его и готова была его принять.

Девушка чувствовала, как мужская плоть бьется от желания о ее бедра.

– Бог мой, как я мечтал об этом! – пробормотал Тэннер. – И никогда не думал, что моя мечта может осуществиться.

Кера ахнула и напряглась, почувствовав, как в нее входит тугая мужская плоть.

– Боль скоротечна, – успокаивая девушку, сказал Тэннер и потерся щекой о ее щеку. – Расслабься, любовь моя, сейчас тебе будет хорошо.

Он начал двигаться внутри нее, сначала совсем медленно. А затем Кера тоже задвигалась под ним, и трепет пробежал по телам обоих.

Кера выгнулась навстречу ему, и Тэннер глубоко погрузился в податливое лоно. Волны наслаждения накрыли обоих. Тэннер сжал руками упругие ягодицы девушки, и они оба помчались к сладостному финалу.

Когда Кера выкрикивала его имя, Тэннер, крепко сжимая ее в объятиях, излился в содрогающееся девичье лоно.

– Хорошо! – выдохнул он. – Как же хорошо!

Некоторое время они лежали не двигаясь и не разнимая объятий. Кера уткнулась лицом Тэннеру в грудь, а он сжимал ее, словно боялся проснуться и узнать, что это был бесследно ушедший сон.

Как любил он эту женщину! Впервые в жизни он чувствовал, что является частью другого человека, Керы, и что Кера – часть его самого.

Тэннер хотел любить ее глубоко, по-настоящему, и в то же время в нем гнездилась какая-то боль, его мучила какая-то неуверенность.

Кера пошевелилась в его объятиях.

– Тэннер, то, что произошло между нами… было так чудесно. Мне показалось, что мы были с тобой одно целое… словно я была частью тебя. – Сама о том не подозревая, Кера вторила мыслям Тэннера. – Я никогда не думала, никогда не мечтала…

Не закончив фразы, она вздохнула, словно не веря случившемуся. Затем, встав на колени, посмотрела сверху на Тэннера.

– Означает ли это… то, что сейчас произошло… означает ли это, что ты веришь мне?

Тэннер приложил пальцы к ее губам, затем медленно покачал головой. Он колебался всего лишь момент, который показался Кере бесконечным, поскольку она ждала его ответа, затаив дыхание.

– Боль, причиненная ложью, печаль из-за обмана… это все еще живо во Мне, Кера. Предательство – это как открытые раны, которые не заживают.

– Но ведь мы сейчас были так близки, Тэннер!

– Страсть чаще всего берет верх над здравым смыслом, – медленно проговорил он.

Эти тщательно подобранные слова ошеломили Керу, она словно почувствовала укол в сердце. Тепло, которым он только что одарил ее, мгновенно улетучилось, оставив ее холодной и опустошенной.

Кера тихонько подняла одежду, повернулась к нему спиной и начала одеваться. Когда, одевшись, она обернулась, Тэннер тоже был одет. Оба в напряженном молчании смотрели друг на друга.

Так ничего и не сказав, Кера подошла к ожидавшей лошади и расстегнула кожаный ремешок седельной сумки. Сунув туда руку, она извлекла дневник к потрепанном кожаном переплете и застыла, склонив голову. Она любовно дотронулась до тетради, провела пальцем по выцветшей обложке.

Прерывисто вздохнув, она устремила на Тэннера взгляд карих глаз.

– Я хотела, чтобы ты понял меня… нуждалась в твоем прощении. Ни того, ни другого добиться мне не удалось. Если ты не веришь моим словам, что ж… У меня нет никаких доказательств того, что я не хотела причинить тебе зло, что ложь шла от Мелинды.

Кера еще раз посмотрела на дневник, который держала в руке, затем бросила его Тэннеру. Тетрадь упала у его ног.

– Ты сможешь узнать правду, изложенную рукой моего дедушки, – шепотом сказала она.

Тэннер нагнулся и поднял дневник. Он стал разглядывать кожаную обложку и не заметил, как Кера села на лошадь, тихонько ее пришпорила и выехала из конюшни. Когда Тэннер поднял голову, он увидел всадницу, мчащуюся в дымке, которая еще не растаяла после отгремевшей грозы.

Кера ехала на ранчо «Дабл-Би» в полном смятении. Тэннер так горячо и нежно любил ее, так страстно сжимал ее в объятиях. Она принадлежала ему так, как никогда не принадлежала никому другому. Она отдала ему то, что никогда не отдала бы никакому другому мужчине. И отдалась она добровольно, с готовностью и без колебаний.

И тем не менее, хоть она обнажила перед ним свое тело, сердце и душу…

Он принял ее страсть и любовь. Хотя, пожалуй, он все-таки не любил ее, поскольку даже после того, что произошло между ними, не смог ей поверить.

Глаза Керы наполнились слезами, и она досадливо смахнула их рукой. Она не будет плакать! Она пролила достаточно слез, испытала столько страданий и мук, что их хватило бы на целую жизнь.

Кера увидела в отдалении всадника. Когда он подъехал поближе, девушка узнала Дрю Клейтона. Она вдруг ощутила холодок страха. Ведь он был беглецом, убийцей, которого разыскивает полиция.

Сейчас Дрю Клейтон был совсем близко, и Кера увидела, что и он, и его лошадь основательно промокли, а это означало, что они побывали под грозовым ливнем.

Дрю остановил лошадь, но, увидев, что Кера даже не замедлила свое движение, пристроился рядом с ее лошадью.

– Привет, Кера! – изобразил широкую улыбку Дрю, хотя она совершенно не коснулась его глаз.