Сирил отложил книгу. — Язык, — сказал он, — вначале примитивный донельзя, разрабатывался и совершенствовался людьми, главной целью которых было сбыть свой лежалый товар подороже, ни слишком греша при этом словами. Ясно, что многие аспекты явлений в результате этого вообще остались без словесных обозначений. Мистический опыт точно так же нельзя выразить словами. В лучшем случае удается описать эти феномены с сухой, дубовой точностью, или в определенном приближении передать ощущение возникающего при этом экстаза. Ты, конечно, помнишь строки: «Вейся, вейся, смейся мне, Звездный лучик в вышине…». Проанализировав их, легко убедиться, что на самом деле они ничего не выражают; и все же они передают некую идею, хотя словами опять-таки трудно передать, какую. То, что ты видела, моя дорогая Илиэль, находится к этим моим словам в таком же отношении, в каком они сами находятся к тому, что видела сестра Клара — или, точнее, к тому, чем она там была. И мораль отсюда: как только сестра Клара изменится, мы все тоже немедленно изменимся вместе с нею. Считай это моим, пусть и не слишком «уклюжим», извинением за те плохие стишки, которые я заставил тебя выслушать с утра пораньше; на этом наш сегодняшний урок можно считать оконченным. Брат Онофрио сейчас пойдет созывать людей на собрание. Подавай нищим, он тем самым подает Господу; подробности о том, кому из них какой в этом интерес, можно узнать у главы фирмы. Здоровому духу нужно здоровое, я бы даже сказал, жирное тело, однако я занимаюсь бантингом" 4, то есть разбавляю водными процедурами твердые шлаки. Разбавляющий же, как известно, сам да разбавлен будет, поэтому перед началом я все-таки схожу приму душ. Вечер юных матерей состоится, как и было объявлено, в четверг, в половине девятого; гости, не являющиеся матерями, но намеревающиеся стать таковыми, приглашаются на собеседование ко мне в приемную непосредственно по окончании рабочего дня.
Произнося вею эту ерунду, Сирил улыбался самым непринужденным образом, изображая всеобщего любимчика; таков был его способ восстанавливать нарушенный светский тон беседы.
Илиэль взяла его под руку, и они со смехом направились к завтраку. Однако душа у Илиэль всё еще была спокойна. Она спросила его о старухе: не была ли то действительно сестра Клара?
— Да, конечно, — подтвердил он. — Мы решили, что лучше всего будет поставить там, в астрале, сторожа, чтобы предохранить тебя от возможных неприятностей Хотя в принципе тебе, конечно, ничто серьезное не угрожало и угрожать не может — до тех пор, пока ты деть верна клятве и не выйдешь за пределы Круга, самое главное. Ее высшее «Я» чувствовало себя удовлетворенным это было ее лучшее «Я», которому хватило немногих; ков, чтобы научиться обуздывать свой темперамент, давая ему идти на поводу первого же внешнего импульса! Она испытывала счастье и гордость оттого, что любил настоящего Мага и была им любима. Однако в то же время она ощущала в себе и некую подсознательную слабину ненавидя ее и в то же время отчасти завидуя ей, тем людям, которые еще могли позволить себе слабое для нее самой давно уже недозволенные. При этом эль на собственном опыте убедилась, что такие «победы над собственными слабостями достаются дорогой ной: ей самой пришлось отказаться от «темной звериной души» и дикарской привычки не доверять никому и чему, прежде делавших ее жизнь такой прекрасной! даром поэт пишет о «безграничной ярости рыб, жаждущих иметь крылья»; если рыбе объяснить, что для этого ей придется отказаться от привычки прокачивать через жабры, то она отлично смогла бы найти компромиссное решение, которое удовлетворило бы пару миллионов последующих поколений; и, если название «летающая рыба» показалось бы ей неприемлемым (хотя бы силу своей очевидной неточности), то мы охотно назвали бы ее «плавающей птицей», что не только точнее, и вежливее.
Между тем злость на сестру Клару у Илиэль все не проходила. Она и отправлялась-то в свои путешествия. затем, чтобы вырваться из пут замыслов Сирила, освободиться от власти его Магики; а он не только даже не явился ей ни разу, но подослал вместо себя сестру Клару, велев ей переодеться старухой, чтобы выведывать у Илиэль самые сокровенные мысли! Она не находила слов, чтобы выразить свое возмущение.
Сирил, разумеется, сделал все возможное, чтобы представить все события в их истинном свете. Он даже рассказал Илиэль целую историю.
— Одна очаровательная дама, супруга одного из приятелей лорда Боулинга, которую я про себя предпочитал называть «Пышкой» — поверь, что по своим физическим, а тем более душевным качествам она вполне тому соответствовала, — так вот, однажды эта дама отправилась в астральное путешествие… и заблудилась. Произошло это на острове Манхэттен, одном из самых пустынных островов на свете, как тебе известно. А надо сказать, что муж ее в это время как раз находился тут, в том самом Неаполе, который ты имеешь честь лицезреть перед собой, моя дорогая (нет, не прямо тут, а несколько левее). Вместе с лордом Энтони они охотились за каким-то очередным привидением. Миссис Пышка проявила чудеса изобретательности, как это часто бывает с американскими женщинами, когда им ничего иного не остается; привлекательной ее, правда, при всем желании назвать нельзя было, однако в мире духов царят, очевидно, совершенно иные критерии красоты, нежели на Пекок-Аллее или Трафальгар-Сквере, так что у нее моментально образовалась целая свита потусторонних поклонников. И они стали указывать, что и как она должна делать, будь то еда, питье, музыка и все остальное, и скоро она уже шагу не могла ступить без разрешения своих «духов». И вот однажды они сообщили, что на нее возлагается некое чрезвычайно важное и почетное поручение — спасение человечества или иная подобная же чушь, я сейчас уже не помню. Да и не в этом дело. А у нее самой уже не было ни сил, ни воли не только чтобы сопротивляться этому, но даже чтобы отнестись к этому хоть немного критически. Голоса «духов» были для нее гласом Божиим. Они послали ее сначала в банк за деньгами, потом в тур агентство за билетом на пароходный рейс в Европу; когда она прибыла в Ливерпуль, они велели ей ехать в Лондон, оттуда — в Париж, а из Парижа в Геную. В Генуе они назвали ей отель, где она должна была остановиться, а потом заставили купить револьвер с патронами. Когда она сделала это, ей просто и без обиняков приказали приставить револьвер ко лбу и спустить курок. Однако мягкая револьверная пуля, судя по всему, оказалась неспособна пробить мощную лобовую кость, или она просто не на то нажала: так или иначе; врожденная непробиваемость спасла миссис Пышку, что бы та могла потом рассказать нам свою историю. Она так ее потом и рассказывала, почти слово в слово: у нее даже не хватило сообразительности хоть чуть-чуть ее приукрасить. Как видишь, моя милая, эта история показывает, почему лучше иметь хотя бы одного верного друга среди живых, прежде чем флиртовать с озверевшими от любви привидениями, которые к тому же Могут казаться весьма коварными.
— Надеюсь, ты не считаешь меня такой!
— Все женщины такие.
Илиэль прикусила губки; впрочем, врожденная интуиция подсказывала ей, что в самом главном Сирил Грей прав. Она тоже оказалась неспособна противостоять искушениям, таким привлекательным и таким опасным в своей неопределенности. Однако как не могла она постоянно жить высокими целями, так не могла и прочно стоять на земле: голоса Болота и Пещеры все время звали Поэтому ее успокоение оставалось лишь внешними глубоких корней у него не было. Недели две все б порядке, она чувствовала себя здоровой душой и телом! однако затем упрямство овладело ею, и она вновь принялась «сочинять сказки», как сама это называла, стараясь на этот раз быть начеку против козней сестры Клары. Законы потустороннего мира становились ей все понятнее, в его символике она тоже начала разбираться; она научилась даже вызывать или удалять некоторые сущности по своему желанию. От сестры Клары же она отгородилась мощным невидимым барьером. Порождениям своих душевных импульсов она давала волю лишь в глубокой тайне, никогда не выходя за пределы двух-трех испытанных, наиболее излюбленных сущностей.
