– Джимми, – прошептал другой мальчишка, – а что если ее отец узнает?

– Ну, это еще что, а вот если Бэнни…

– Не волнуйтесь. – Он серьезно посмотрел на девочку.

– Нет, она никому не скажет. Правда, Сара?

Девочка всхлипнула и вытерла глаза рукавом платья.

– Мне нужна моя Пиклз.

Джимми нахмурился и кинул в руки Саре маленький пушистый комочек.

– Мне, кажется, вам будет лучше всего пойти поискать своих родителей, ребята, – сказал Джон.

– Ну, ты, красномундирник паршивый! – воинственно заявил Джимми. – Что ты нам приказываешь? Что хотим, то и делаем… – Он осекся, когда рука Джона тяжело опустилась на его плечо. Может Джон и был идиотом, но очень сильным идиотом.

– Мы уходим.

Как только мальчишки скрылись за углом, Джон присел на корточки рядом с девчушкой, прижимавшей котенка к своей груди.

– Все нормально?

– Да.

– А Пиклз как?

– Не знаю. – Она гладила мурлыкавшую кошку, не обращая внимания на то, что острые когти царапали ее руки.

– Пожалуйста, не говорите никому о том, что случилось.

– Почему? – спросил он, немного удивленный такой странной просьбой.

– Ну, пожалуйста, – попросила она еще раз, и ее глаза снова наполнились слезами.

Внезапно Джон увидел зеленое платье, показавшееся за спиной девочки. Бесс стремительно приближалась к ним. В ее глазах читалось одновременно и гнев и готовность защитить. Джон понял, что она бы не пощадила ни одного мальчишку. Она уже не была той спокойной, владеющей собой женщиной, которую он видел в таверне: в ней горело жаркое пламя эмоций.

Джон сделал ей знак рукой, чтобы она остановилась. Когда Бэнни замедлила шаг, он приложил палец к губам, и кивнул головой в сторону стен школы. Бесс нахмурилась, но послушалась его и стала на то место, куда он ей показал. Ее тело было напряжено, как будто она была готова броситься при первой же необходимости.

Джон снова взглянул на Сару, плечи ее все еще дрожали, она стояла, прижимая котенка к своей щеке.

– Можно мне посмотреть на твою кошку?

Она медленно подняла голову, в ее нежно-голубых глазах стояли слезы.

– И вы не собираетесь ей сделать больно, как и они?

– Нет, ну что ты.

Джон пальцем осторожно погладил нежную шерстку дымчатого цвета.

– Мальчишки ударили ее?

– Они подбросили ее вверх, она упала, ударившись, и сейчас она плачет.

– Дай, я посмотрю на нее – Он протянул руку, ладонью вверх.

Сара внимательно посмотрела на его руку. Он терпеливо ждал. В конце концов, она улыбнулась краешком губ и осторожно положила котенка ему на ладонь.

Котенок был еще совсем маленький, наверное, его недавно отняли от кошки. Он перестал мурлыкать и начал обследовать ладонь Джона, мягко переступая лапками и помахивая хвостиком из стороны в сторону.

Кошка обнюхала его ладонь и, высунув крошечный розовый язычок, начала облизывать ее.

– Щекотно.

Сара захихикала: «Щекотно? Да, щекотно?».

Вероятно, кошка решила, что Джон не съедобен и, удовлетворившись результатом проделанной работы, свернулась в центре его ладони в плотный пушистый комочек. По сравнению с его огромной рукой, котенок выглядел до смешного крошечным.

– Вы ей понравились, – сказала Сара.

– Да, ты так думаешь? Ну, а ты как? Успокоилась?

– Да, немного. – Она вытерла рукой нос и снова всхлипнула.

– Ну, что случилось? У тебя что-то болит?

– Нет, – сказала она.

Девочка немного помолчала, а потом с отчаянием в голосе произнесла:

– Я плакала.

– Сара, люди всегда плачут, когда им плохо.

– А вы тоже плачете, когда вам плохо?

Комок подкатил к горлу Джона. Он не хотел вспоминать о том времени, когда ему было столько же, сколько и Саре, и когда он все время плакал, не прекращая.

– Иногда. Все иногда плачут.

– Кроме Бэнни, – убежденно сказала Сара.

– Да?

Он взглянул поверх ее головки на Бэнни, все еще стоявшей у стен школы, но теперь уже совершенно спокойную. Она вздрогнула, когда заметила, что он вопросительно смотрит на нее.

– Никогда?

– Никогда.

– Вот почему ты не хочешь, что я кому-нибудь рассказывал о том, что случилось.

– Да.

– Я не скажу никому, – заявил Джон.

– Держи. – Он положил ей в руки мягкий комочек. – И поищи-ка маму-кошку: после таких приключений котенку надо подкрепиться.

– Спасибо, мистер…

– Джон.

– Мистер Джон, – Сара немного неуклюже обернулась и, увидев Бэнни, расплылась в улыбке:

– О, тетя Бэнни, это мой новый друг. Его зовут Джон.

– Да, я знаю, Сара. Он и мой друг тоже.

– Да что ты? Ну, тогда я не понимаю, почему дедушка говорит, что красномундирники – плохие люди. Он ведь хороший? И красивый.

– Ну… Да, он красивый. – Бэнни немного покраснела.

– Я иду на смотр. Идешь со мной, тетя Бэнни?

– Да, сейчас приду. Беги.

Сара вприпрыжку пустилась к лугу, держа в руках котенка. Бэнни проследила за ней взглядом. Хотя все ее братья доказали, что не хуже отца могут производить на свет мальчиков, Адаму, среди массы миниатюрных копий его самого, удалось завести одну девочку.

Сара была единственной племянницей Бэнни и так напоминала ей ее саму. Выше ростом, чем другие дети ее возраста, девочка, вдобавок ко всему, унаследовала от матери рыжие волосы. Бэнни слишком хорошо знала, какими будут для Сары несколько следующих лет, и мысленно поклялась себе сделать все, чтобы эти годы не были для племянницы такими же трудными, как годы ее отрочества.

– Привет, Бесс, – прогремел сзади нее низкий голос Джона. Бэнни провела руками по копне непослушных волос и обнаружила, что бешеная пробежка по лугу не прошла бесследно для ее прически. Она на секунду закрыла глаза – слышал ли он, как она назвала его красивым? – и повернулась. Не стоило беспокоиться. Он улыбался ей как всегда – открыто и дружелюбно.

– Ага, ты пришла ее спасать?

– Ну… да.

– А как ты узнала?

– Что нужно прийти?

Джон по своему обыкновению дернул головой в ответ на ее вопрос.

– Адам мне сказал. Он видел, как мальчишки пристают к его сестре, и нашел меня.

– Почему тебя?

– Меня? Ну, так уж повелось. Ребята… ну, у них появилась привычка приходить в таких случаях ко мне, потому что их отцы считают, что они сами должны справляться со своими проблемами.

Пока она говорила, Джон подошел к ней совсем близко. Настолько близко, что ей достаточно было всего лишь протянуть руку, чтобы дотронуться до него. Он уперся в стену одной рукой и угрожающе навис над ней, так что, если бы это был кто-то другой, она бы испугалась.

Но это всего лишь Джон, и она совсем не боялась его, несмотря на то, что ее сердце готово было выскочить из груди. Бэнни саму давило желание прикоснуться к нему. Ее притягивало к нему не только его красота, но и его духовная чистота. Джон никогда не стал бы осуждать или требовать чего-то от нее.

– Бесс, – он провел пальцем по ее щеке – Ты никогда не плачешь?

– Да… уже давненько не приходилось. Мои братья страшно забавлялись, если им удавалось заставить меня реветь. Поэтому я научилась скрывать свои чувства.

– Иногда, – его тихий голос словно гипнотизировал ее, – иногда нужно давать волю чувствам.

В его глазах промелькнуло какое-то странное выражение. Он внезапно отдернул руку и отступил назад.

– Они там уже закончили стрелять?

– Что? – Бэнни в замешательстве от резкой смены темы разговора тряхнула головой, – а, да, наверное.

– Что теперь?

– По-моему, метание ножей.

– Хорошо. Я должен идти. Пойдешь?

Он повернулся и огромными шагами пошел к выгону. Бэнни спешила рядом, стараясь понять, с чего это вдруг Джон так страстно увлекся холодным оружием.

Лэйтон прислонился спиной к старому дубу, и растерянно глядя на кровь, струящую у него по руке. Черт возьми! Он хотел только слегка порезать руку. Кажется, он перестарался. Там, у школы, ему нужно было отойти от Бесс, пока он не наделал глупостей. Когда они дошли до выгона, он немедленно смешался с группой солдат. Но потом заметил, что ей улыбается какой-то тощий коротышка. И когда подошла его очередь, этот коротышка метнул нож точно в центр мишени. Поэтому, дождавшись своей очереди, Джон взял нож и занес руку назад, приготовившись также метко поразить мишень. Вот тогда-то он и понял, насколько реальна была опасность.