Достали они меня! Может, пора задуматься об отставке?

Комиссар твердо верил: искусство детектива в том, чтобы не вмешиваться в события, а успевать за ними, и разгадка придет сама. Поэтому он, выслушав мальчишку, приказал ему дождаться на вокзале Клодин Граньес. (Отпускать науськанного Геваро Антуана в Авиньон в одиночку все же было нецелесообразно.) Антуан что-то собирался пролепетать в ответ, но Легрен положил трубку. «Венсан, судя по его рассказу о беготне вокруг Нотр-Дама, засветился. Геваро засек его и мог показать Сантини. Надо подумать, кого отправить в Авиньон, чтобы присмотрел за молодежью. Клодин тоже целиком доверять нельзя, она женщина, хотя и отменный сотрудник…»

Франциск Клеман и Мишель Геваро много лет назад учились в знаменитом во Франции лицее Генриха IV. Не сыскать было крепче друзей, чем сын банкира и отпрыск владельца шоколадной лавки! Их не смущало то, что их родители стояли совсем на разных ступенях социальной лестницы, что материальные возможности их семей не могли даже сравниться. Между мальчишками дружба возникает спонтанно и быстро крепнет до поры до времени, чтобы потом улетучиться, ничего не оставляя, кроме редких воспоминаний. Не часто неразлучным детским друзьям доводится встретиться во взрослой жизни, но если встреча происходит, то она может до слез растрогать обоих, протоптать тропинку обратно, в безмятежное время игр и шалостей. В такие встречи многое говорится от сердца, с первой искренностью. На это и рассчитывал Геваро, отправляясь в известный дом на бульваре Сен-Мишель. Друга своего детства он не видел изрядное количество лет. Сразу после лицея их дорожки разошлись. Да и не могли они не разойтись! Будни начинающего полицейского никак не должны соприкасаться с роскошной и насыщенной жизнью молодого процветающего банкира.

И вот теперь они сидели друг против друга в просторном кабинете Франциска, немало пожившие на свете люди, чтобы чересчур долго изображать умиление. Каждый изучал другого, искал что-то в глазах. Франциска подмывало спросить Мишеля, что привело его сюда, но он был вынужден соблюсти некие правила, по которым инициативу надо было уступить гостю. Руки обоих еще не утратили силы, пальцы плотно сжимали стекло бокалов, так, будто это были рукоятки пистолетов и им предстояло сразиться на дуэли.

Мишель Геваро ловко выдерживал паузу. Он выжидал того момента, когда невидимые шлюзы откроются и чистые потоки детства прольются между ними. Необязательные дежурные слова тускло перелетали из уст в уста. Уже сказано было два тоста, а Мишель все тянул, не открывая своих подлинных намерений. Наконец, он понял, что пора, и, как бы между прочим, смотря куда-то чуть в сторону, обронил:

– Послушай, дорогой мой Франциск, тебе говорит что-нибудь такое имя – Жорж Леруа?

– Впервые слышу. Среди моих друзей такого нет…

– Ну, я так и предполагал. Не можешь же ты знать всех клиентов твоего банка.

– Это мой клиент? Забавно, что интересуешься моим клиентом. У моих клиентов почти никогда не возникает проблем с полицией. Ты же знаешь, основной принцип нашего…

– Можешь не продолжать. Я, в общем-то, так и думал. Не знаешь ты этого Леруа – так не знаешь…

– И ты из-за этого приходил? Да. Как мы все странно живем! Десятилетиями не видимся с друзьями, а если уж и встречаемся, то по какой-нибудь далекой от сентиментальных чувств необходимости…

Клеман притворно вздохнул.

– Ты прав, наверное… Понимаешь, этот Леруа погиб недавно…

– Пусть покоится с миром.

– У него кредитка твоего банк, да и обстоятельства смерти загадочные. Складывается ощущение, что он жил под некой шапкой-невидимкой. Никто о нем ничего не знает. Я думал, может, ты…

– К сожалению, ничем не могу помочь. Я никогда не слышал этого имени.

– Прости, что потревожил тебя. Рад, что мы свиделись. А как семья? У тебя ведь, кажется, дети, внуки. Я читал как-то в одном журнале…

– Все в порядке, спасибо.

– Вино у тебя отменное. Уходить не хочется, да надо… Я и так отнял у тебя уйму времени.

– Да что ты! Буду рад тебе и впредь. И не обязательно твой визит должен быть связан со смертью одного из моих клиентов…

Мишель и Франциск на прощание обнялись.

Когда Геваро выходил на улицу, он заприметил, что одна из горничных Клеманов с большим ведром отправляется на внутренний двор выкидывать мусор. Из ведра выпал обрывок какой-то газеты. Горничная не заметила этого и прошла дальше. Геваро дождался, пока она скрылась из виду, быстро поднял газетный лист, бегло взглянул на него, торжествующе улыбнулся и засунул находку в карман брюк.

«Франциск, конечно, владеет собой отменно. И врет профессионально, хотя несколько поспешно. Но я тоже кое-что понимаю в людях. Особенно если они хотят что-то скрыть…»

Молоденькая светловолосая официантка плавно приближалась к их столику. На правой ее руке балансировал немалых размеров поднос, уставленной всякой всячиной. Вероятно, на нем уместились заказы, собранные с нескольких столиков. Девушка широко улыбалась всем и даже умудрялась смотреть по сторонам и слегка кокетничать. Молодая француженка отличалась своеобразной неброской, но притягательно светлой красотой, и Климов невольно засмотрелся на нее. Она напоминала ему кого-то, но память пока не выдавала правильного ответа. Наконец, в голове что-то щелкнуло, как вспышка фотоаппарата: «Боже мой, она же почти копия Вероники! Бывают же люди так похожи друг на друга! И тоже официантка».

Он почти автоматически сунул руку в карман, пошарил в нем, нащупал плотный бумажный квадратик. «Визитка цела. Что ж! Это не так уж и плохо». Его манипуляции не остались незамеченными Эвелиной. Она взглянула вопросительно:

– Вы так неожиданно замолчали. Что-то случилось?

– Нет. Просто думал, что потерял одну нужную визитку, но выяснилось, что она на месте. Я так часто теряю что-то нужное, просто рок какой-то… Смотрите, нам, кажется, несут напитки…

Алексей вновь с удовольствием остановил свой взгляд на молоденькой официантке, и тут произошло непредвиденное. Нога девушки, обутая в изящную туфельку, неожиданно поехала на скользком, тщательно натертом полу, и вся эта нежная и соблазнительная красота вместе с подносом рухнула на пол. Звон разбитой посуды оглушил посетителей кафе. Один парень испуганно вскочил, не понимая, что происходит. В мире в последнее время все так напуганы угрозой терактов, что любой сильный шум способны принять за взрыв. Алексей хотел броситься девушке на помощь, но не упел. Она уже поднялась, умудрившись даже сохранить на лице ту же приветливую мягкую улыбку. Взгляды с тревогой устремлялись на нее, а с ее очаровательных розовых губок слетало:

– Все в порядке, дамы и господа! Все в порядке!

К месту падения уже устремился ловкий маленький уборщик, и буквально через минуту вся разбитая посуда с пола исчезла. А еще через небольшой промежуток времени девушка снова появилась в зале с тем же подносом в руке. Теперь все глазели на нее с еще большим восхищением, и она, видя это, тихо наслаждалась, хотя, очевидно, ушибленные места здорово болели.

Алексей заказал себе и Эвелине по слабому коктейлю, и теперь они имели полное право выпить за знакомство.

– Не знаю, приятно ли вам было познакомиться со мной, я все-таки доставил немало хлопот, но мне, поверьте, приятно, Эвелина…

– Мне тоже приятно, Алексей.

Они отпили по глотку. Между ними завязывался непринужденный разговор, который иногда сближает больше, чем самая трогательная откровенность. Время от времени они поднимали бокалы и чокались, смотря друг другу в глаза.

В городе становилось все душнее, жара повсюду распространяла свои щупальцы, от которых не укрывалось ничего. На Эвелину спиртное подействовало размягчающее. Она из деловой, чуть насупленной женщины на глазах превратилась чуть ли не в болтушку.

– Ну, расскажите, Алеша, как там в Москве? Что нового в нашем журналистском царстве? А то до нас далеко не все доходит. Сами понимаете, официальная информация эта одно, внутрицеховая – совсем другое.