На меня и телохранителей возлагалась ответственность за так называемый «первый уровень безопасности» – то есть ареал с радиусом десять – пятнадцать метров вокруг каждого из шефов.

При мне была восемнадцатизарядная «гюрза» и портативная рация. Я постоянно держал связь с группой Кайро, расположившейся по периметру здания.

Напялить под рубашку легкий бронежилет я решил лишь в последний момент. Внешне держался спокойно, как того и требовала ситуация, но все же чувствовал легкий мандраж. «Спокойно, Кирсанов!» – приказывал я себе. Волнение оправданно. Первое серьезное задание на новом месте…

«Мерседес» президента притормозил у широких гранитных ступеней ночного клуба. Мгновенно раскрылась правая передняя дверца. На тротуар пружинисто выпрыгнул крепкий парень в черном костюме. Распахнул перед главой фирмы «Цербера» заднюю дверь и встал навытяжку.

Михаил Александрович Золин – я, кстати, его видел впервые – оказался моложавым мужчиной лет сорока пяти. На мой взгляд, он выглядел так, как и положено бизнесмену, у которого личный капитал исчисляется явно не одним миллионом долларов.

Окинув взглядом охрану, он сразу подошел ко мне, словно мы были уже давно знакомы.

– Добрый вечер, Владимир Николаевич! – Президент протянул руку. Я пожал ее. – Ваш послужной список впечатляет. Рад, что мы вместе. Как обстановка?

– Все нормально, Михаил Александрович. Пока никого нет, вы первый, – ответил я.

– А вот и Алла Леонидовна! – Золин расплылся в улыбке.

К подъезду подкатила серая «тойота».

– Всем привет! – с наигранной беспечностью произнесла Лебедева, выходя из машины. В черном вечернем платье она выглядела весьма эффектно. Кинув взгляд в мою сторону, добавила: – Володя, добрый вечер! Ваше присутствие вызывает чувство уверенности и защищенности.

– Рад стараться! – Я картинно склонил голову и прижал правую ладонь к сердцу.

– Аллочка, прошу! – Золин подал ей руку.

– Вы, Михаил Александрович, мой единственный верный рыцарь! – Она положила ладонь ему на плечо, но при этом как-то заговорщически улыбнулась мне.

Золин и Лебедева прекрасно смотрелись вместе. Они неторопливо поднимались по широким мраморным ступеням. Справа и слева шагали телохранители.

Глядя на ребят, я сознавал, что мое чуткое руководство им не требуется – они не хуже меня знали, что делать. И все-таки я был начеку.

Через пару минут прикатил Такарский. Кивнув мне, он взбежал по ступеням и энергичной походкой направился в зал ресторана. Услужливый метрдотель в смокинге и в лакированных штиблетах проводил его до столика. О том, что все уже оплачено гостями из Мурманска, он сообщил гостям немедленно.

Телохранители расположились за соседним столиком. Я – с ними.

Метрдотель и старший официант подошли ко мне с вопросом, не предложить ли гостям аперитив. Неужто за главного принимают? Я кивнул.

Было начало девятого. Мурманчане опаздывали.

Я растерялся. Если инициаторы встречи не появятся в течение десяти минут, придется слегка скорректировать программу. Надо предупредить Кайро. Неужели кидок? А если засада на выезде? Пронзительная трель сотового телефона Такарского заставила меня напрячься.

– Володя, – окликнул он меня через минуту. Я подошел.

– Звонил представитель Мурманска. Его машина на мосту Лейтенанта Шмидта. Какой-то недотепа на «Запорожце» не успел затормозить и въехал ей прямо в задницу. Ну прямо как в анекдоте!

– Этого еще не хватало… – поглядывая на часы, пробормотал Золин. – Что будем делать?

– Он, естественно, извинился, – добавил Татарский. – Пояснил, что водителя и машину оставляет на ментов, сам доберется сюда на такси. Просил подождать еще пятнадцать минут, а ужин начинать без него.

Вот и прекрасно! Я хочу есть, – заявила Лебедева и жестом подозвала официанта. – Молодой человек, мне, пожалуйста, «Перье» негазированную и салат из огурцов с помидорами. – Она капризно передернула плечами. – Я на диете. А мяса я уже лет десять как не ем.

– Сию минуту, – с готовностью отозвался длинный, как жердь, официант и испарился так же стремительно, как и подскочил.

На эстраду в дальнем конце зала поодиночке стали выходить музыканты. Вслед за ними вальяжно вывалился популярный в обеих столицах певец, исполняющий старинные романсы. За столиком у окна щелкнул пальцами седовласый господин восточной наружности. К нему тут же подскочил метрдотель.

– Начинается! – хмыкнула Алла. – Концерт по заявкам гостей с Кавказа и их подружек. Прямо как в советские годы!

Через минуту певец, убрав в нагрудный кармашек косоворотки банкноту, заблажил про «очи черные».

Я понял, что подписание договора сегодня не состоится, и мне стало не по себе. Что-то тут не так! Если кому-то захочется хлопнуть кого-то из шефов «Цербера» – сделать это легче всего на выходе. И если стрелок окажется снайпером, обладающий винтовкой с лазерным прицелом ночного видения, то помешать осуществлению его замысла, как это ни прискорбно, будет очень сложно. Пять метров плюс ступеньки мраморного марша до двери «мерса» – многовато.

Секунду подумав, я связался по рации с Алексом.

– Костел святого Альберта знаешь?

– Ну!

– Шпиль видишь?

– Уже сделано, начальник. Человек наверху. Сообщает, что кругом тишь да гладь…

– Тогда все! – Я вздохнул и взглянул на часы.

– Думаю, у Мурманска к Петербургу пропал всякий интерес, – произнес Золин. – Не пора ли нам восвояси? Вы как, Сергей Сергеевич!

– Целиком и полностью «за»! Владимир! – Такарский обернулся ко мне: – На будущее схема такая: тот, кто приглашает, встречает гостей стоя… Ясно? А то, понимаешь, явились и сидим, как халявные лохи…

– Не заводись, Сергей! Всякое случается… – Золин вдруг развел руками, поднялся из-за стола и вдруг вскрикнул: – Ой! Спина… Больно! – Он прижал ладони к горлу, стал хватать ртом воздух, а потом повалился на стол.

Алла Леонидовна пронзительно взвизгнула, выскочила из-за стола, и к ней тут же бросился телохранитель. Сграбастав ошарашенную женщину в охапку, он бросился вместе с ней на пол. На Такарского обрушился всей своей могучей массой его личный телохранитель Борис.

Игорь Бойков, телохранитель президента, посадив обмякшего шефа в кресло, старался нащупать пульс.

Подчиняясь рефлексам, заложенным на многочисленных тренировках, я выхватил пистолет из-под пиджака и, плюхнувшись у стены на колено, сжал рукоять в вытянутых руках.

В ресторанном зале продолжали пить, есть, веселиться, обсуждать деловые и любовные проблемы, но завсегдатаи насторожились, озабоченно прикидывая, не начнется ли перекрестная стрельба. Несколько парней крепкого телосложения сделали то, что и должны были сделать, – прикрыли своих боссов и выхватили оружие.

Я метнулся к Игорю Бойкову, оттеснив его, повернул Золина лицом к себе и отшатнулся. Президент был безнадежно мертв – его широко раскрытые глаза взирали на меня почти с детским удивлением. Оскал фарфоровых зубов и вывалившийся фиолетовый язык сделали лицо неузнаваемым.

– Ни единой царапины, – произнес Бойков чересчур уж спокойно. – Я уже посмотрел…

– Инфаркт, что ли? – с недоверием спросил я. – Не может быть!!!

– Я не врач, не знаю. Вскрытие покажет… Странная смерть, конечно. Я с ним уже полгода, и он ни разу не жаловался на здоровье.

Подошел главный администратор ресторана, взглянул и отвернулся.

– Я вызвал «скорую» и милицию. Сейчас будут, – сообщил он сдержанным тоном и сделал знак музыкантам.

Те мгновенно оценили ситуацию, и спустя минуту зазвучала мелодия «Опавшие листья».

Жизнь, однако, продолжается, подумал я и включил рацию.

– Алекс, это я, Кирсанов.

– У меня все чисто. А что у вас? – раздался его, показавшийся мне чересчур уж спортивно-бодрым, голос.

– А у нас здесь Золин скончался…