– Ты кто такой?!. Чего надо, а? Заблудился?! Высокий худощавый парень в спортивном адидасовском костюме полулежал, откинувшись на подушки, на диване. Отхлебнув прямо из початой бутылки «Адмиралтейское», он уставился на меня пустыми голубыми глазами.

Я подошел, взял стул и, придвинув его к дивану, уселся задом наперед. Достал сигарету, закурил.

– Значит, ты и есть Евгений Лисицын? – спросил я, многозначительно поджав губы. – И где сейчас твой героический «Запорожец»?

Рука с бутылкой пива замерла, а потом задрожала. Парнишка моментально протрезвел – в глазах заплескался страх. Облизнув губы, он громко икнул и зачастил:

– Это не я… Я не виноват… Это все он… Это не я…

– Успокойся, дурила! – оборвал я его, а затем, слегка повысив голос и придав ему как можно больше жесткости, добавил: – Сейчас ты, стручок гороховый, напряжешь извилины и расскажешь мне все, что ты делал вчера, включая момент, как ты сел за руль своего лимузина-кабриолета вчера вечером. Если соврешь!…

Хотя это был запрещенный прием, но я все-таки достал из кобуры свой ПМ, провел ладонью по вороненому стволу и тут же убрал назад.

Похоже, я перегнул палку – Лисицын внезапно побледнел, губы у него посинели, челюсть отвисла.

«Ну все, Кирсанов, суши весла!» – с досадой подумал я. Если этот молокосос потеряет дар речи, что тогда? Я поспешил сгладить впечатление, которое произвел «Макаров».

– Откуда машина? Права есть? Работаешь, учишься?

– Отец подарил подержанную, – кивнул он. – Права есть. Учусь на третьем курсе. Электроника, программирование…

– Как было дело? – не давая ему опомниться, сыпал я вопросами. – Где сейчас твой «запор»?

– На стоянке. Я не виноват! Это все Смоляков. У, гад! Смоляков вел машину…

– Кто такой Смоляков? Где проживает?

– Смоляков учился со мной в одном классе. У него дядя… – Парень замялся. – Ну, в общем, криминальный тип… Кличка Рэмбо. Смоляков живет сейчас где-то в Зеленогорске, я у него ни разу не был, – тараторил Лисицын. – Рэмбо – родной брат его матери. Он построил себе там дачу, а Петька с матерью как бы за ней приглядывают. Они не бедные, у них денег – куры не клюют! Смоляков на новой БМВ ездит, а мать его раньше универмагом заведовала…

– Вспоминай, что было вчера, и быстро! – наседал я на него, умышленно стряхивая пепел прямо на пол. Конечно, хамство, но так частенько ведут себя братаны. Короче, такая манера начисто отбивает всякое желание вешать лапшу на уши.

– Вчера утром Смоляков заявился с бутылкой «Довганя». Гулял где-то на свадьбе поблизости, ну и решил пообщаться со старым знакомым. Со мной то есть…

– Один?

– Сначала не один, а с каким-то Булей. Тот уже был бухой, очень скоро набрался под завязку и ушел дрыхнуть. А мы смотались еще за пузырем. Потом поехали в баню. Я, правда, уже не пил – не лезло, а тот давил по полной программе, Смоляков не пьянеет!

Лисицын взял пепельницу, нашел в ней бычок подлиньше и стал его разминать. Я небрежно бросил ему пачку «Лаки страйк». Подождал, пока он закурит.

– Чем промышляет этот твой Смоляков? Явно не в ЛГУ учится!

– Не знаю, честное слово, не знаю! Спрашивал, но он так и не сказал. Намекнул, что, мол, работает на дядю. Кем – непонятно. Деньжищ – полные карманы! После бани мы поехали в Ломоносов, к его другану, но того не оказалось дома. Вернулись обратно ко мне…

– И все это время катались на БМВ? Какая модель?

– Седьмая. Машина новая, но недалеко отсюда лопнул передний баллон. Смолякову было лень возиться, и он вызвал по сотовому техничку. Она запаздывала, а мы уже должны были рвать к каким-то манекенщицам к Трем Хохлам, на Дыбенко. Смоляков договорился… Ну я и сказал ему, что отец отдал мне свой старый «Запорожец». Он сразу обрадовался, раздухарился, и мы помчались на стоянку… – Лисицын развел руками. – Ну поехали, конечно! Смоляков горланил песни и гнал на полной, а на мосту Шмидта пошел на обгон и впечатался в пятисотый «мерс».

– Что было потом?

Из «мерса» выскочили два мужика. Крутые… Водила – здоровый, как лось! И важняк… Коммерсант, скорее всего. Смоляков ни с того ни с сего набросился на них, будто это не он виноват, а они. Надеялся, они струхнут. Ну а водила начал на него, конечно, наезжать. Записал номер «Запорожца», позвонил по мобильнику каким-то «быкам», сказал, что нас будто бы употребят на днях или раньше, а потом сел за руль и уже включил зажигание. Они торопились куда-то… А Смоляков достает из кармана пиджака пистолет и дырявит у «мерса» передние баллоны. Я прямо обалдел! Ну, думаю, полный пиздец…

– Ты знал, что у Смолякова с собой оружие?

– В бане он раздевался, и я видел пистолет. Знай я, что Смоляков шизанутый, никуда бы с ним не поехал, честное слово!…

Парень исподлобья посмотрел на меня. Он никак не мог взять в толк, кто я такой, но спросить напрямую не решался.

– Дальше!

Я кинул взгляд на будильник. Было две минуты второго.

– Дальше – сумасшедший дом, – сказал Лисицын тусклым голосом и вздохнул. – Водила, он же телохранитель, как я думаю, того важняка выпрыгнул из машины с «пушкой» в руке, а Смоляков заявляет тем, что с «мерса», что, мол, их самих скоро употребят, а за нанесенный моему «Запорожцу» ущерб придется выложить штуку зеленых.

Я ухмыльнулся, и Лисицын слегка воодушевился.

– А я сразу просек, неспроста, мол, Смоляков прет на рожон. Рэмбо, видно, сила, для него эти крутые с пятисотыми «мерсами» – семечки! А авария, подумал я, лишь повод продемонстрировать свое превосходство!

– Интересно, очень интересно! И что же телохранитель?

– Озверел. Попер как динозавр… Но Смоляков тоже амбал, каких поискать… Под два метра ростом, косая сажень в плечах! Встал в позу и начал того подначивать. Мол, не желает ли кучер мерина вставить новые зубы… Словом, провоцировал, чтобы тот ломанулся в драку.

– И что? Получилось?

– Еще как! Прямо на мосту, на осколках разбитых фар катались… Машины остановились, пробка… А как же! Халявное шоу… А главный, тот, что сидел в «мерсе», не выдержал и позвонил в ментовку. А потом что-то там наказал своему охраннику, остановил левака и отвалил.

– Какая была машина у левака? Запомнил?

– Запомнил. «Жигули» красного цвета. Я еще подумал: машина красная, а мужик за рулем – рыжий! Патлатый такой… На Карла Маркса смахивает, ей-богу!

– Чем закончилась борьба между Смоляковым и охранником?

Меня интересовало все. В таких ситуациях любая подробность может стать решающей.

– Водила «мерса», конечно, уложил Смолякована обе лопатки. Но и ему тоже досталось – без аптеки и лекаря не обойтись! Рассечена бровь, губы разбиты, по-моему, сломан нос… Смоляков драться умеет. А водила «мерса», конечно, профессионал. Видно, что мужик с опытом. Когда менты прихиляли, Смоляков уже на парапет моста заваливался – ноги не держали. Между прочим, примчались сразу две машины – одна с обычными ментами, другая – с гаишниками. «Мерс» быстро объяснил милиции ситуацию – те сразу врубились. Нас затолкали в «воронок» и отвезли в отделение, а гаишники, забрав у меня ключи и техпаспорт с правами, остались составлять протокол. В «обезьяннике» нас промурыжили прилично. Меня первого допрашивали. Я ничего скрывать не стал – все выложил. Спрашиваю потом, где Смоляков, а его и след простыл. Дежурный сказал, за ним приехала машина. Скорее всего, его дядя прислал своих. Утром меня отпустили, сказали, чтоб садился в свое ржавое корыто и валил домой. Мой «Запорожец» уже у них под окнами стоял. Во дела! Передок всмятку, но рулевая не погнута. Мотор, к счастью, сзади, так что до стоянки дотарахтел.

– Смоляков, стало быть, не появлялся, и ты не знаешь, где он, да?

– Не знаю. Наверное, лежит пластом на коечке и приходит в себя после сокрушительного нокаута. Нехило он затылком об асфальт шмякнулся. Хотя башка у него крепкая, надо отдать ему должное! – улыбнулся Лисицын. – Думаю, оклемается. А тот, в «мерсе», крутой… серьезный человек был!

– Почему был? – Я встал со стула, задвинул его под стол. – С ним все в порядке.