Поэтому Габриэла спокойно позволила наряжать себя как невесту, ей даже передалось волнение, царившее в замке.

Она стояла у окна и в это время услышала шум снаружи. Выглянув, увидела его. Он был одет как король, который прибыл к своей невесте. Как же он сейчас отличался от того неряхи-крестьянина! Вдобавок Габриэла вспомнила, что он ради нее рисковал жизнью. Невозможно вообразить, чтобы на такое пошли Генрих III, кардинал де Гиз или Замет… Пожалуй, на это решился бы Бельгард. Лонгвиль уж слишком осторожен. Нет, никто, кроме Генриха, этого бы не сделал!

Вбежала мадам де Сурди, в сбившемся набок рыжем парике, с капельками пота на переносице.

– Король уже здесь. Приехал. Ты готова? Да ты и так хороша и стоишь каждого су, которое он за тебя платит. Ну, что нос повесила?

– Тетушка, мне не хочется, чтобы за меня всю жизнь платили.

– Чепуха, чепуха! Когда мужчины готовы заплатить, это говорит только о том, что ты чего-то стоишь. Подумай о выгодах, которые ты принесешь семье!

Эта мысль грела душу. Вспомнив об этом, Габриэла едва не почувствовала себя счастливой.

Король восседал за приготовленным для него столом. Ему прислуживал хозяин, месье д'Эстре, отец Габриэлы, ее дядя, месье де Сурди, любовник ее тетушки, месье де Шеверни, и все трое ждали немедленных милостей.

Генрих цинично улыбался, но при появлении Габриэлы его улыбка смягчилась. Он махнул рукой, она к нему подошла, он усадил ее рядом. Теперь уже и ей прислуживали трое мужчин.

Габриэле было приятно, что ей выказывают уважение такие знатные члены ее семьи. Она улыбалась королю и уже не находила его таким отталкивающим, как недавно, острее ощущала его мужественность и чувствовала, что его возбуждение передается и ей.

В зале толпились гости, вызванные в Кевр дворяне, не остались без приглашения и соседи. Всем хотелось увидеть короля рядом с Габриэлой д'Эстре. Они видели, как королю и его возлюбленной принесли дыню и вино, карпа и паштеты, и отмечали, как сильно король увлечен Габриэлой, потому что он был не в силах этого скрыть.

Далее окружающие наблюдали, как король надел Габриэле на палец кольцо и, словно в знак торжественной клятвы, поцеловал его.

Гости знали, что ночью эту пару проводят в спальню, все разойдутся, а король с Габриэлой останутся одни. Церемония пышностью напоминала свадьбу, и за ней стояло нечто значительное.

Все сходились на том, что если бы король был свободен от брачных уз с Марго, то, вероятно, с удовольствием сделал бы так, чтобы Габриэла заняла ее место.

Весть о романе короля с Габриэлой быстро распространялась по стране. Корисанда, узнав об этом, поняла, что ее роману с Генрихом пришел конец. Когда он заводил легкую интрижку, она не особенно беспокоилась, не видя для себя в этом никакой угрозы, но теперь все было совсем по-другому. Доложили ей и о церемонии, которая сопутствовала сближению короля с Габриэлой; поговаривали, что он влюблен в нее сильнее, чем в какую-либо другую женщину. И, увы, казалось, все забыли, как он оставил поле битвы, чтобы увидеть Корисанду. Но она этого не забыла.

Генрих клялся ей в вечной любви, много раз обещал сделать королевой, а теперь давал такие же клятвы другой женщине, моложе, симпатичнее. С этим Корисанда ничего не могла поделать, потому что у нее уже не было столь важных для него молодости и привлекательности. Однако ее не так-то легко было вывести из игры. Долгое время они были очень близки, а теперь Генрих хочет от нее только одного – помочь разбить сердце его сестре, оторвать ее от любимого, чтобы выдать замуж за короля Шотландии. Что ж, пусть узнает, что Корисанда вовсе не такая простушка, какой ему кажется.

Неожиданно в Нерак приехал граф де Суассон. Он должен был сражаться на стороне короля, но тайно оставил армию, чтобы повидать Екатерину.

Та пришла в восторг, прибежала к нему, бросилась в объятия.

– Шарль! – воскликнула она. – Наконец-то ты здесь. Я знала, что ты приедешь.

– Ничто на земле не могло мне помешать, – заверил он ее.

– Ты знаешь, что хочет сделать Генрих? Он кивнул.

– Но этому не бывать. Мы такого не допустим.

– О, Шарль, мы так долго ждали! Вспомни нашу первую встречу. Тогда мы были еще совсем детьми, не могли и подумать, что расстанемся так надолго. А теперь уже не молоды, и нам нельзя понапрасну терять время.

– Нам остается сделать только одно, Екатерина, и я это устрою. Мы должны пожениться.

Она изумленно уставилась на него:

– Без разрешения моего брата? Пойти против его воли опасно.

Суассон сурово на нее посмотрел:

– Мне лучше умереть, чем потерять тебя.

– Вообще-то Генрих может нас простить. Он самый добрый брат на свете.

– Дорогая моя, это уже не тот Генрих, какого мы знали совсем недавно, он – король Франции.

Ему нужно выдать тебя замуж в Шотландию, поскольку это сулит выгоды нашей стране.

– Но это моя жизнь, Шарль. Твоя и моя.

– Мы больше не будем расставаться. За этим я и приехал к тебе. Мне написала Корисанда и рассказала, что случилось.

– Корисанда – моя добрая подруга. Она нам поможет. Я сейчас попрошу ее прийти.

– Позови ее, потому что я обещал не покидать надолго армию. Завтра мне предстоит вернуться обратно.

Пришла Корисанда, горячо обняла графа и сказала обоим влюбленным, что сделает для них все возможное.

– Шарль должен завтра вернуться в армию, – печально сообщила Екатерина.

– Но скоро война закончится, и он снова будет с тобой, – успокоила ее подруга. – Для этого вам надо только пожениться, пока король вам не помешал. А после свадьбы вас разлучить никто не сможет.

– Мой брат… – начала было Екатерина.

– Ты его хорошо знаешь, – оборвала ее Корисанда. – На какое-то время он очень разозлится, а потом вас простит. Он горячо тебя любит.

– Это правда, Шарль.

– Тогда мы должны пожениться.

– Так почему бы не сегодня?

– На ночь вы останетесь вместе, а утром скажете друг другу «до свидания».

– Это немного неосторожно, – заметил Суассон, – исходя из желаний короля, которые нам хорошо известны.

Екатерина схватила возлюбленного за руку:

– Если ты решишься на это, то и я тоже. Они обнялись, а Корисанда, видя это, слегка им позавидовала. Ее наполняла злобная радость оттого, что она помогает влюбленным не подчиниться человеку, который оказался нечестным перед ней.

– Первое, что надо сделать, – заявила она, – это подписать свадебные обеты, а потом найти пастора, который согласится вас обвенчать.

– Ты нам поможешь, Корисанда? – с надеждой спросила Екатерина.

– Буду рада всем сердцем сделать это, – заверила та.

Пальма Кайе с независимым видом стоял перед принцессой и графом.

– Мой господин и моя госпожа, я не могу сделать то, о чем вы просите.

– Но почему? – воскликнула принцесса. – Вы же пастор и можете совершить обряд.

– Я знаю, что это против воли короля.

– Король оставил меня хозяйкой замка, пока его нет, – надменно напомнила Екатерина.

– Моя госпожа, я осведомлен о моих обязанностях.

Суассон схватил его за горло и воскликнул:

– Делай, что тебе говорят! Соверши обряд, или я тебя убью.

– Убивайте, сир, если вам угодно, – последовал ответ. – Лучше я умру за то, что исполнил мой долг, чем буду повешен за неповиновение королю.

– Обещаю, что вас ни в чем не обвинят, – сказала Екатерина.

Но Кайе отрицательно покачал головой:

– Нет, моя госпожа. Это против воли короля, а только ему я буду служить до самой моей смерти.

Все оказалось бесполезно. Как им было пожениться, если никто в округе не хотел совершить обряда?

Пальма Кайе счел нужным доложить о случившемся сеньору де Панжа, занимавшему высокую должность в Нераке с тех пор, как сделал одолжение своему повелителю, женившись на мадемуазель де Тиньонвилль, которая отказывалась стать любовницей Генриха, пока ей не найдут мужа.