– Король изменил свое мнение.

– Корисанда, я никогда на это не пойду. Я люблю Шарля, а он любит меня.

Корисанда кивнула:

– Он хочет, чтобы я убедила тебя отвергнуть человека, которого ты любишь, ради короля Шотландии.

– Этому не бывать! – воскликнула Екатерина. – А тебе бесполезно пытаться меня переубедить.

– Я и не собираюсь этим заниматься.

– Но он тебя просит.

– Я больше не намерена выполнять его просьбы.

Екатерина обняла Корисанду, воскликнув:

– О, моя подруга, что с нами обеими станет? Корисанда погладила принцессу по волосам, ее глаза сузились, губы сжались. Она проговорила:

– Напиши Шарлю. Расскажи ему все. Он приедет и тогда… кто знает?

Екатерина пристально посмотрела на подругу, но Корисанда продолжала улыбаться. Отчего бы ей и не помочь этим влюбленным? Разве теперь она что-нибудь должна Генриху?

Генрих устал ждать. Надо напомнить этой упрямой госпоже, что он король, так что немного настойчивости не помешает.

Он послал записку в замок Ла-Рош-Гийон, сообщив, что его армия находится поблизости и ему хотелось бы поужинать со своей дорогой подругой. Однако не стоит приглашать других гостей, пусть это будет ужин тет-а-тет. Записка недвусмысленно говорила о его намерениях.

Маркиза приняла его учтиво и не выказывая страха. Он был рад, что наконец-то нашел путь в ее спальню. Конечно же ей просто хотелось поломаться, прежде чем согласиться. Эту тактику применяют многие женщины, только никто из них не был способен вести такую игру столь долго.

Они прошли в обеденный зал, в котором уже был накрыт стол. Слуги – их было несколько – ходили в их присутствии на цыпочках. Генрих от души поел, выпил и почувствовал, что цель близка.

– Вы не выглядите раскаивающейся, – заметил он. – Вы знали, что все должно кончиться этим?

– Да, сир, – последовал ответ. – Я знала, что мы к этому придем.

– Вы немного печальны.

– Вашему величеству известны мои взгляды.

– Я собираюсь их изменить, моя любовь. Постараюсь сделать вас счастливейшей женщиной в королевстве.

Она покачала головой, и он нежно ей улыбнулся:

– Разве это грех – доставить другому большое удовольствие? Разве это грех для подданного – служить своему королю?

– Вы меня почти убедили. Генрих торжествующе рассмеялся:

– Тогда стоит ли терять время? Маркиза бросила на него тревожный взгляд:

– Сир, я нервничаю. Мне надо немного успокоиться… а потом вы придете ко мне. Пожалуйста, прошу вас об этом одолжении.

– Не надо просить меня так слезно, моя дорогая. Скоро вы поймете, что для меня самая большая радость – сделать что-то для вас. Ну, пошли?

– Вы дадите мне время?..

– Десять минут.

– Пятнадцать.

– Хорошо. Видите, я все делаю, как вы просите.

Он проследил глазами, как она выходила из комнаты, и стал смотреть в свой кубок. Придется подождать, но маркиза того стоит.

Пятнадцать минут показались Генриху вечностью. Однако ради будущих приятных минут стоит повиноваться ее прихотям.

Наконец Генрих поднялся. Пришло время идти в спальню, где она его ждет. Он представил ее обнаженной и, выйдя из обеденной залы, взбежал по лестнице, как мальчишка.

Перед дверью в спальню остановился. Генрих знал, что это та комната, – отсюда с балкона маркиза смотрела, как он подъезжает к замку. Король открыл дверь и в недоумении уставился на пустую кровать. Затем осмотрел спальню, думая, что его желанная где-то прячется, чтобы еще его подразнить.

– Я найду тебя! – крикнул он. – Теперь бесполезно прятаться.

Заглянув во все шкафы, вышел на балкон; но и там ее не было.

Спускаясь по лестнице в поисках слуг, Генрих со страхом догадывался о произошедшем.

– Ну, парни, где ваша госпожа?

Слуги смутились. Тогда он прикрикнул:

– Ну, болваны, говорите! Я никогда никого не обвиняю за чужие поступки.

– Сир, мадам маркиза пятнадцать минут назад уехала из замка.

Король опустил глаза.

Это был ее окончательный ответ.

Пришла пора охоты в лесу, и Генрих поехал на нее со своими друзьями. Одним из его фаворитов был Роже де Сен-Лари, герцог де Бельгард, весьма симпатичный молодой человек. Прежде он занимал высокую должность в суде Генриха III, который к нему благоволил, а после смерти монарха стал служить его преемнику. Генрих IV быстро с ним сошелся и дал ему из-за его желтоватой кожи прозвище Сухой Лист. Но молодой человек отличался весьма приятной внешностью, а за годы службы в суде приобрел изысканные манеры, которых недоставало самому королю.

Как-то они скакали рядом, и Генрих, испытывающий разочарование после неудачи с маркизой де Ла Рош-Гийон, рассказал другу, что с ним приключилось.

– Храни нас Господь от благовоспитанных женщин! – простонал он. – Пока я понял, что она не уступит, мне пришлось потратить столько времени!

– Во Франции есть и другие женщины, сир.

– Мне это хорошо известно, но если в сердце живет только одна…

– О, понимаю, сир.

– Ты выглядишь довольным, Сухой Лист.

– Неужели, сир?

– Несомненно, и я догадываюсь почему.

– Я думаю о моей любовнице, сир.

– Клянусь, что она пылкая и преданная, страстная и прелестная.

– Первые три ваших утверждения, сир, верны. А что касается четвертого – она самая красивая женщина Франции.

– В глазах влюбленного его возлюбленная всегда самая красивая.

Генрих подумал о Корисанде. Как же долго он считал ее самой красивой женщиной во Франции! До той поры, пока был ею ослеплен и был не способен это понять.

– О, вы же не видели моей Габриэлы, сир.

– У меня растет любопытство. Ты должен меня ей представить.

Бельгард не хотел знакомить свою любовницу с королем, но понял, что избежать этого не удастся.

– Сир, – сказал он, – замок Кевр находится неподалеку от Компьена. Как-нибудь мы туда съездим.

Генрих решил, что эту поездку не стоит откладывать надолго. Обращение с ним маркизы вывело его из равновесия, ему надо было отдохнуть и отвлечься.

Габриэла д'Эстре ждала своего любовника в фамильном замке Кевр. Она была счастлива, потому что не сомневалась в преданности Бельгарда. Они пришли к убеждению, что во всем подходят друг к другу, им хорошо вместе и следует пожениться.

В свои двадцать лет Габриэла уже хорошо знала мужчин, ее мать привила ей либеральные взгляды на вопросы морали, и теперь дочь была ей за это признательна, потому что не сомневалась, что Бельгард словно создан для нее.

Ее жизнь была волнующей, полной событий.

Первые воспоминания Габриэлы относились к этому замку, в котором она появилась на свет, пятым ребенком. Всего детей было восемь – шесть девочек и два мальчика, один из которых рано умер. Когда семья перебралась в Париж, сестер прозвали «Семь смертных грехов», и было за что. В каждой из них было что-то привлекающее внимание противоположного пола, они постоянно становились источниками скандалов и слухов, из которых лишь немногие были безосновательными. Что ж, таковым был результат моральных установок семьи, сформированных матерью.

Франсуаза Бабу де ла Бурдезьер была женщиной столь чувственной, что все свободное время тратила на удовлетворение своих плотских потребностей. Ее муж маркиз Антуан д'Эстре – губернатор, сенешаль, первый барон Булони – занимал множество прибыльных и почетных должностей, но она считала, что он не способен ее полностью удовлетворить и ей надо иметь любовников.

При такой матери не приходилось ждать, что в семье будет царить культ целомудрия. Франсуазе она была просто смешна. Франсуаза любила хорошо одеваться, и в деньгах нуждалась почти так же часто, как и в любовниках, а имея шестерых дочерей, не находила ничего зазорного в том, чтобы они способствовали увеличению доходов семьи, хотя самим детям особенно роскошествовать не дозволялось.

Габриэла хорошо помнила тот день, когда в замок приехал герцог д'Эпернон, и тогда ее сестру Диану погрузили в ванну с молоком, потом завернули в махровый халат, отвели в его покои.