— Рвать сейчас когти — не самый умный поступок.

По «Маяку» круто серьезным голосом продолжали читать сводку:

— «…В Москве застрелили президента финансово-строительной корпорации „Росзападстрой“, бывшего замминистра строительства СССР Андрея Малахина. Его корпорация участвовала в восстановлении Чечни после первой войны, ремонте Белого дома и строительстве многих крупных объектов. По данным агентства „Интерфакс“ мотивы преступления пока не установлены. Но скорее всего это начало борьбы за деньги, которые правительство собирается выделить на Чечню после завершения идущей сейчас войны…»

Пока Шрам звонил кому-то из телефонной будки, Леха заправил машину и водрузил две сыто булькающие бензином канистры на заднее сидение без уважения к салонному велюру.

Чахлый приемник не останавливался:

— «…В воскресенье вечером в Петербурге было совершено нападение на магазин „Диадема“, входящий в систему госпередприятий „Ювелирторг“. Преступник, действовавший в одиночку, тяжело ранил охранника, разбил шесть витрин и похитил несколько десятков изделий из золота и драгоценных камней. Стоимость похищенного до сих пор не подсчитана, однако уже ясно, что речь идет о сотнях тысяч долларов…»

— Алло! — вдруг за окном «Волги» нарисовался бдительный шустрик с заправки, — Что-то мне тачка ваша знакома, — попытался он то ли наехать, то ли мзду выклянчить, то ли светскую беседу от скуки начать. Жаль сумрак уличный не позволял более точно прочитать намерения шустрика по роже.

— А вас то мне и нужно! — мигом сориентировавшись, Шрам оказался вне машины и радушно протянул шустрику ладонь для пожатия.

Растерявшийся работник заправки руку-то пожал, а вот освободить ее не смог.

— Слышишь, урод? — процедил Шрам титановым голосом, — Будешь в гляделки слякотно играть, я тебе левый глаз проткну указательным пальцем. Усек, будущий Кутузов? — а за сим Шрам, как ни в чем не бывало, заулыбался по-американски, а не по-человечески.

— Усек, — сдавлено пискнул шустрила.

Сергей развел руки, будто собирается обнять шустрика. Но тот, воспользовавшись освобождением, быстро испарился. На своем посту он привык своевременно схватывать суть, когда с ним толкуют таким тоном.

И опять внагляк угнанная «Волжана» покатила по улицам. Последней в рассказанной «Маяком» сводке оказалась история про то, как «…Дезертировавший из Чечни военнослужащий был убит при задержании у хутора Виноградный Курского района Ставропольского края. Солдат пытался скрыться от преследовавших его милиционеров, а когда они настигли его, бросил гранату. Как сообщает РИА „Новости“, осколки не нанесли вреда милиционерам, и ответным огнем они смертельно ранили преступника.»

— Прямо… Направо… Здесь, — некультурно ткнул пальцем Леха в типовое двухэтажное здание с вывеской «Торговый Дом „Баку“ 24 часа», — А этот хмырь с заправки нас не заложит?

— Нет.

— Почему?

— Потому, что торгует, не пробивая чек, — выдал сквозь зубы шуточку командир.

Сергей прорулил еще чуть-чуть, чтоб тормознувшую машину не было видно из окон за деревьями, и прижался к поребрику. Прежде чем спрятать руки в карманах, придушил начавший втюхивать рекламу зубной пасты «Маяк». Черная турбаза на Шрама не произвела впечатление. Не крепость, колючей проволокой не огорожена, сторожевые псы с цепей не рвутся. И пусть его ждут внутри горячие азербайджанские парни, особых проблем Сергей не видел.

На окнах опущены жалюзи. Сквозь жалюзи кое-где пробивается свет, а кое-где нет. Наверно, пара бойцов пасет в щелочки или телекамеры окрестности. Наверное, жильцы турбазы худо бедно вооружены. Плевать.

— Закрыто! — очень удивился потный от напряга Леха, — Чтоб азеры торговлю остановили!?

— Серьезно готовятся, — недобро улыбнулся Сергей. Он уже был собран и настроен. Настроен на предстоящую схватку. Больше никаких приколов-отчебучек. Нервы — гитарные струны.

— Закурим? — Шрамов протянул соседу пачку светлого «Мальборо».

Пока ни во что не врубающийся Леха послушно закурил.

— Теперь, братишка, бери канистру.

— Дай докурить.

— После кайфовать будем, дорогой товарищ, — с нажимом процедил Шрам. Затемненное, и чуть освещенное только красным огоньком сигареты его лицо было страшнее, чем у Терминатора, — Теперь бери канистру!

Леха послушно потянулся за канистрой, держа тлеющую сигарету в как можно дальше отнесенной левой руке.

— А теперь, Леша, ты сцедишь весь бензин на запертую дверь и бросишь окурок, — даже краешком глаз не глядя на бойца, обрисовал Сергей тому дальнейшие планы. И говорил непростые слова Шрам, как нечто само собой разумеющееся. Чтоб молодой раньше времени не обделался.

— Я!? — сжался парень.

— Так надо, Леша. Теперь наш черед в сводку попадать, — только и сказал Шрам.

Но прозвучало это с такой интонацией, что Леха сразу стал готов ко всему. Выплеснуть бензин на дверь? Пожалуйста. Выломать дверь голыми руками? Легко. Вцепится в глотку первому встречному азеру? Без проблем! Лишь бы не выглядеть в глазах сидящего рядом человека последним чмом.

Очевидно, Шрамов просек бурление внутри бойца и посчитал разумным дружески хлопнуть по плечу:

— Будя психовать. Не надо бросаться на амбразуру попой вперед, — дал установку Шрам голосом спокойным, как шелест листьев.

И пересилив себя, Алексей с канистрой и сигаретой неловко выбрался из лайбы.

— А бросишь окурочек, тихо и спокойно отчаливай. Вот тебе четыре тонны баков, — напутствовал Шрам, — Кстати, залегай на дно неглубоко. В офисе еще розетки поставить надо. Вот ними и займись, а то наемным работягам ничего доверить нельзя. И только если я не вернусь к утру, дуй на все четыре стороны. А если вернусь, у тебя до утра еще одна работа будет.

— Какая? — растерянно промямлил Леха.

— Хозяина «Волги» вычислить и три штуки баков ему заслать.

— Так этот драндулет больше пятисот баков никак не тянет! — совсем уже ошалело промычал подчиненный.

— Вот именно. Нафиг нам надо обижать невинного человека. У него и так с ментами проблем будет выше крыши. Ну все, ступай с Богом.

Нелепо прижимающий к животу канистру Леша двинулся к дверям. А Шрам глубоко затянулся и выпустил идеальное кольцо дыма. Не успело курчавое колечко растаять, как Сергей перегнувшись через сидение, свинтил крышку и опрокинул сзади вторую канистру. Пущай себе хлещет на коврик. Тут же запах бензина защекотал ноздри.

И тут же выжимая газ до последнего, с ревом бешенного марала Сергей по крутым колдобинам погнал «Волгу» вокруг здания. Танки грязи не боятся! С тылу, как и ожидалось, магазин подпирали пристройки с тарой. Ящики из под водки, ящики из под консервов, ящики из-под хрен знает чего. Фанера, пластик и картон. Вот прямо в это хрен знает что Шрам и нацелил воющую свою последнюю блатную песню машину.

Разжав пальцы с сигаретой, пока та находилась в свободном падении, выпрыгнул за десять метров до фанерно-пластиково-картонной баррикады. Перекувыркнулся через спину на голой земле, покатился и успел увидеть, как отмахивая распахнутой дверцей, «Волжана» протаранила в щепы ряды ящиков.

«Раз. Два. Три…» — считал мысленно Сергей. А в здании уже начался кипеж. «…Семь. Восемь. Девять.» На счете «Девять» наконец полыхнуло. Пионерские галстуки огня празднично задрыгались над зарывшейся по крышу в щепки «Волгой», перекинулись вправо и влево. Огонь загудел, как высоковольтная линия электропередачи. И тут же с фанфарным звоном лопнуло ближайшее окно.

Хлопнула дверь. Вокруг непреклонно набирающего силу огня засуетились человеческие силуэты, горласто заквакали по-ненашему. Это не мешало Шраму любоваться делом рук своих. Какое-то особенное наслаждение видеть, как огонь пожирает вещи, как они чернеют и меняются.

Зато слегонца саднило душу Сергею, что Лешка держал себя так шатко. Ну и толку, что азеров — не меньше двадцати голов, и где-то у них волыны припрятаны? Сергей бы понимал Алексея, если бы шел на людей схожего цвета кожи, даже на тех же бычков. Тут — да. Десятикратное преимущество — это довольно много. Хотя, если припрет — тоже сворачивапть не смей. Но хачики — есть хачики. Они не воевать, а торговать рождены. Вот пусть себе торгуют и не выдрючиваются.