— Старший инспектор, здравствуйте, — произнес Рэссак.
— Мсье Рэссак, — отозвался Жако, обходя машину. — Признателен вам за то, что сразу согласились принять меня. — Он вынул из кармана куртки удостоверение, однако неудачно взялся за карточку и она, выскользнув из пальцев, упала прямо к ногам Рэссака.
Тот наклонился, поднял удостоверение и вручил владельцу, даже не удосужившись взглянуть на него.
— С удовольствием, — ответил он, чувствуя удивление полицейского, который старался изо всех сил не фиксировать взгляд на обезображенных щеках и родимом пятне. — Все, что угодно, чтобы помочь, мсье. Сюда, пожалуйста, давайте пройдем на террасу.
Следуя за ним, Жако осматривал дом и местность вокруг — двухэтажный куб из стекла и бетона, опускающийся террасами к краю аккуратной лужайки. Вершина Сен-Бом поднималась над соснами и кипарисами, которые росли по границе владения. На их вершинах лежали перья облаков. Это было не совсем во вкусе Жако — слишком строго, слишком современно, — но, несомненно, имение очень даже впечатляло.
— Жако. Жако, — произнес Рэссак, словно имя показалось ему знакомым. — Скажите, старший инспектор, вы, случайно, не тот Жако, нет? Боковой? Номер шесть? — Они прошли на террасу, и Рэссак направился к столику под зонтом, окруженному мягкими стульями. — Боюсь, не смогу вспомнить имя, но ваше лицо очень знакомо. К тому же, прошу меня простить, вы действительно похожи на регбиста.
— У вас хорошая память, мсье, — признал Жако, усаживаясь на стул. — Даниель. Даниель Жако. Матч-дебют. И больше вы меня никогда не видели.
— Но тот проход... Нужное место и нужное время, мсье. Потерянный мяч и свежие ноги. Я вышел на замену, помните?
— И все же...
Они минуту помолчали, устраиваясь за столом, и Рэссак взглянул на гостя, чтобы оценить его, — полезная стратегия, когда наведывается полиция. Лесть, признание для него ничего не значат, отметил он. Его посетитель из уголовной полиции безразличен к воспоминаниям о былой славе. Было и прошло. И ничего в этом плохого, подумал Рэссак. Жить прошлым — прямой путь в никуда.
Мужчина в вышитом кремовом бурнусе вышел из дома и приблизился к ним. На вид ему было за шестьдесят. Худой, немного горбатый, под мышкой держал поднос.
— Простите, мсье. Я не знал, что у вас гость.
— Ах да, Салим, спасибо. Старший инспектор, что желаете?
Они заказали пиво, и Салим удалился.
— Итак, чем могу быть полезен? — поинтересовался Рэссак.
Жако не стал терять время.
— Мне кажется, это вы арендуете квартиру на Кур-Льето в Марселе?
Рэссак притворился, что обдумывает вопрос.
— Кажется, да.
— Похоже, вы не уверены?
Рэссак махнул рукой на дом и прилегающую местность:
— Боюсь, мне нужно больше одной арендованной в городе квартиры, чтобы не нуждаться в старости, старший инспектор. Насколько я помню, моя компания, «Рэссак-э-Фрер», располагает кое-какой жилой и коммерческой недвижимостью в городе. Две квартиры используются в интересах бизнеса — коллеги с периферии, встречи и прочее. У меня даже офиса нет во Франции, поскольку большая часть повседневных дел ведется в Рабате. Оставшаяся недвижимость куплена для получения доходов от аренды и рыночных спекуляций. — Он небрежно махнул рукой. — Просто побочный бизнес.
Снова повисла тишина, пока Жако переваривал услышанное.
Рэссак ободряюще улыбнулся. У него нет причин что-то недоговаривать. Да он и поостерегся бы делать это. Сидящий перед ним полицейский, может, и похож лицом и фигурой на боксера-профессионала, однако в нем чувствуется утонченность, в глазах читается интеллект. В отличие от мнения Баске об этом человеке Рэссак мог определить профессионала с первого взгляда. Этого парня нельзя недооценивать. Еще, подумал Рэссак, он очень привлекательный мужчина. Мимолетно представил, как Жако выглядел бы с распущенными волосами, спускающимися на эти широкие плечи... и эти сильные ноги, тонкая талия...
Салим вернулся с пивом на подносе, поставил его на стол и ушел.
— Значит, недвижимость — ваш основной бизнес, мсье? — продолжал Жако, салютуя стаканом Рэссаку.
Рэссак покачал головой:
— Вовсе нет, старший инспектор. Вовсе нет.
«Дать ему все, — подумал он. — Тут нечего скрывать».
— Недвижимость, конечно, всегда практичное вложение, — сказал он, — именно так мы начинали. Но наша компания занимается и многим другим.
— Вы сказали «наша компания». Значит, у вас есть партнеры?
— Только один. Мой брат Анри. Когда умер отец, мы взяли семейный бизнес в свои руки. Строительные поставки, все такое. Базируется в Северной Африке, в Марокко. Мой брат, который старше меня на десять лет, начал первым, я последовал за ним позже. Мы неплохо поработали в шестидесятых, когда стал популярным туризм. Новые отели означали масштабное строительство. Поставки, материалы, рабочая сила. И местное ноу-хау для участвующих иностранных компаний. Мы обеспечили себе лучшие позиции в городе. С тех пор, — Рэссак развел руками, — мы, конечно, попытались расширить сферу бизнеса. Импорт, экспорт, немного морских перевозок, морская торговля...
— А ваш брат живет здесь, во Франции? — спросил Жако.
Его внимание привлекли ласточки, которые ныряли в бассейн и выскакивали с полными клювами воды, оставляя на поверхности расходящиеся круги.
Рэссак покачал головой:
— В Венесуэле, Каракас. У нас там тоже дела — добыча ископаемых, разведка, природные ресурсы. Другой ряд, вы же понимаете... Сейчас, как говорится, «диверсификация — ключ к здоровой экономике».
— Возвращаясь к вашей недвижимости... Вы лично знакомы с кем-нибудь из ваших арендаторов?
Рэссак пожал плечами:
— При таком количестве недвижимости, старший инспектор, было бы сверхъестественно знать по именам всех арендаторов... — Он пожалел о своих словах, как только закрыл рот. Не из-за выданной информации, а по поводу того, как он выдал ее. Если подумать, довольно напыщенно. Примерно так бы выразился Баске. — Я имею в виду, старший инспектор...
Но Жако предупреждающе поднял руки, не позволяя Рэссаку поправить ситуацию.
— Нет, нет, конечно, я очень даже понимаю. — Он сделал еще глоток пива. — Тогда откуда же вам знать, что вашего арендатора из жилого дома на Кур-Льето нашли мертвым?
— Я об этом не слышал. — Рэссак изобразил на лице то, что полагал подходящим моменту выражением обеспокоенности. — Но тогда...
— Но тогда этим будет заниматься кто-то еще. В Рабате?
— Через наш юридический отдел там. — Рэссак кивнул. — Или еще многочисленных агентов, которых мы используем. При всех поставках, продажах и арендах мы прибегаем к помощи местных специалистов. Им знакомы рынки, и мы все предоставляем им. А что-то вроде этого... убийство... Если они еще не в курсе, то скоро узнают, я уверен. Но это не из тех вещей, о которых я бы хотел знать.
— И вы не читали об убийстве? В газетах? И не видели ничего по телевизору?
Рэссак покачал головой.
— Читаю только деловые страницы, — ответил он с безмятежной улыбкой. — И спортивные, конечно. Больше, боюсь, ничего. А что касается телевидения, то оно для идиотов, разве не так? Все эти игровые шоу...
Рэссак спохватился. Опять наговорил слишком много. Не тот тон. Наверняка Жако все время смотрит телевизор и просто обожает шоу. Хоть и не похож на такого, но как знать.
К его большому облегчению, гость кивнул в знак согласия и улыбнулся. Рэссаку не показалось, что тот принял это на свой счет.
— Хотелось бы знать, — снова начал Жако, — такие имена, как Грез, Баллард, Монель или Холфорд, вам о чем-нибудь говорят?
Рэссак помолчал, поразмышлял. Он узнал только одно. Монель. Вики Монель. И покачал головой:
— Мне жаль. Нет, ни одно. Одна из них та девушка, которую убили?
— На самом деле они все жертвы убийств.
Рэссак сделал приличествующее ситуации встревоженное лицо.
— Мне жаль слышать это. Ужасно! Ужасно!
Жако допил пиво и поднялся.
— Что ж, мсье, спасибо, что уделили мне время.
