Кэролайн понимала, к чему катится этот разговор и какие выводы может сделать лорд Райленд. Она также вполне осознавала степень неравенства в глазах общества мужчины и женщины. Испытывая некоторое раздражение и исполненная решимости не поддаваться, она с улыбкой заметила:

– Полагаю, что мои знакомства не более многочисленны и значимы, чем те, что были в вашем прошлом.

Маккензи очень быстро поднял глаза.

– На брачном рынке мое прошлое не будет иметь такого уж большого значения.

Кэролайн приподняла брови:

– А что, разве с обретением титула герцога стирается всякая память о былых вольностях?

– Нет, не стирается. – Глядя на нее с некоторой настороженностью, Маккензи откинулся на спинку стула. – Просто титул все это перевешивает.

– Так, может, статус признанной дочери герцога обеспечит то же самое? – парировала она, не желая сдаваться.

– В чьих-то глазах – возможно, – согласился он, пожав плечами. – Но только не для тех, кто обладает чистейшей родословной.

– Тем, кто заботится о родословной, я вряд ли подойду, – усмехнулась Кэролайн. – Вне зависимости от того, признана я или нет. А тех, кто мечтает жениться на титуле и приданом, ничто другое, кроме этого, не интересует. Так что какие-либо подробности, касающиеся моих прошлых взаимоотношений с мужчинами, не имеют такого уж большого значения.

Глядя в голубые глаза своей подопечной, смотрящие на него с вызовом Дрейтон не мог не признать ее правоты. А еще он наконец ощутил воздействие выпитого вина. Как видно, оно не сразу вступило в голову, но зато теперь эффект был весьма заметный. Какая-нибудь пара минут – и он окончательно утратит способность мыслить стратегически. Что же касается способности вести утонченную беседу, то таковая. Похоже, уже потеряна.

– Я просто хочу знать, не могут ли однажды всплыть какие-нибудь фривольные истории… я имею в виду компрометирующие вас дагеротипные снимки.

– Да нет, конечно же! – воскликнула Кэролайн. Судя по всему, ее одновременно и позабавило, и: оскорбил о подобное предположение.

– А не могут ли объявиться некие мужчины, которые будут описывать ушлым газетчикам родинки на вашем теле?

– У меня нет родинок.

– Да суть вопроса не в том.

– Я понимаю.

О Господи! Ну почему именно сейчас его голова отказывается соображать? А эта Кэролайн, следует признать, довольно-таки умна. И так привлекательна! Для мужчины, который слишком много выпил, эти качества представляют опасное сочетание, что оставляет ему на выбор лишь два варианта: либо покинуть поле боя, спасая жалкие остатки гордости, либо рискнуть и смело броситься напролом, надеясь на удачу.

– Давайте будем откровенны, – продолжила Кэролайн, освобождая его от необходимости принимать решение. – Истинная цель ваших расспросов – выяснить, девственница я или нет. Так вот, мой ответ – нет. Я не девственница.

Похоже, Бог все-таки существует.

– А что до того, станет ли сей факт общеизвестным… теперь все зависит только от вас. Потому что того молодого человека, с которым я была обручена, уже нет в живых. И поскольку он был честным и порядочным человеком, он унес мою тайну с собой в могилу. Так же, как и мое сердце.

– Примите мои соболезнования, я очень сожалею, – посочувствовал Дрейтон. Хотя в действительности его совсем не огорчила смерть неведомого юноши.

– Я тоже сожалею, – вздохнула Кэролайн. – Потому что любила Питера по-настоящему.

– Должно быть, именно память о нем делает для вас неприемлемой мысль о том, чтобы выйти замуж за другого? – предположил Дрейтон. – Но вам ведь известно, что очень часто люди вступают в брак не по любви, а совершенно по иным причинам.

– Да… На мой взгляд, в большинстве браков любовью даже и не пахнет, – отозвалась Кэролайн и с непринужденным видом продолжила трапезу. – По крайней мере в тех семьях, за которыми я имела возможность наблюдать. Как правило, то что начинается с непреодолимого взаимного влечения, со временем превращается в чисто практическое сосуществование.

– Причем весьма быстро, – добавил Дрейтон, поддерживая разговор. И подумал: «А личность она довольно интересная… Столько неожиданных граней».

– Да, похоже, что так, – кивнула Кэролайн. – Супружеская жизнь зачастую превращается в обыкновенный взаимообмен физиологическими услугами, что не очень-то восторгает обе стороны, однако с данным обстоятельством мирятся, поскольку это освобождает от необходимости искать удовлетворения своих потребностей где-то еще.

– Я и не подозревал, что вы настолько циничны.

– В моем ремесле не обойтись без умения скрывать свои взгляды. Каждый год я обшиваю как минимум с десяток девиц, выходящих замуж, и им вряд ли захочется, чтобы их иллюзии по поводу нерушимого семейного счастья разбились мой прагматизм. Если ты не сможешь притвориться, будто разделяешь восторг клиентки, она просто-напросто уйдет к другой модистке.

– Это довольно-таки поразительно… – вымолвил Дрейтон, отодвигая тарелку. Ему совершенно расхотелось есть, а вот что касается дальнейших возлияний… Взяв бокал, он вновь откинулся на спинку стула. Ему было достаточно просто любоваться своей подопечной, и – видит Бог! – ей абсолютно не нужно никакое ожерелье с подвеской, чтобы привлекать мужские взгляды к декольте. Черт возьми! И как он мог вообразить, будто способен противиться влечению к ней?

– Ну а теперь, когда вы знаете обо мне практически все, – произнесла Кэролайн и тоже сделала глоток из бокала, – было бы справедливо, если бы вы рассказали что-то и о себе.

– Да рассказывать особо не о чем, – отозвался Дрейтон. Нет, он, конечно, мог бы о многом поведать, но только сейчас у него не было особого желания трепать языком. В данный момент он предпочел бы быстро запереть двери столовой и, одним махом скинув все со стола, завалить на него эту прелестницу.

– Ваша фамилия – Маккензи, – продолжила между тем Кэролайн. – Насколько я понимаю, по происхождению вы Шотландец, однако акцента в вашей речи я не заметила.

Вообще-то некоторые дамы рассматривают беседу как своего рода прелюдию…

– Предки моего отца прибыли в Англию еще с королем Яковом, но за три столетия, миновавших с тех пор, текущая в нас кровь Стюартов была значительно разбавлена. Так что если у меня вдруг случится обильное кровотечение из носа, ее последние капли будут, вероятно, потеряны.

Сначала Кэролайн лишь улыбнулась, но затем, откинув голову назад, звонко рассмеялась. Глядя на нее, Дрейтон тотчас же ощутил прилив крови в противоположном от носа месте.

– Мой дед по отцовской линии приходится двоюродным братом вашему отцу, – продолжил он. Отчасти чтобы отвлечься, отчасти втягиваясь в игру. – Так что герцогскому титулу пришлось проделать немалый путь по хитросплетениям родословного древа, прежде чем свалиться мне на голову, соскользну по одной из боковых веток.

– По вашему тону можно подумать, будто сей дар судьбы оказался для вас не только неожиданным, но и нежеланным.

– Да, я совсем не обрадовался, поскольку был вполне доволен своей прежней жизнью, – подтвердил Дрейтон. И мысленно добавил: «Хотя сейчас отношусь к ситуации несколько иначе».

Кэролайн опять засмеялась и тоже отодвинула тарелку, а затем, заставляя его кровь циркулировать еще быстрее, подалась вперед, взяла бокал в одну руку, другую утвердила локтем на столе и подперла щеку ладонью. После чего, улыбаясь, устремила на него искрящийся взор и проговорила:

– И все же… Как вы могли не знать, что однажды станете герцогом? Я требую разъяснений, эта тайна слишком интригующа, чтобы оставить ее нераскрытой.

Дрейтон был готов разъяснить этой соблазнительной сирене все, что угодно.

– Так вам неизвестно, что у вас был брат? И что примерно полгода назад его убили?

– Нет! – выдохнула Кэролайн, распахнув глаза.

– Его звали Дэниел. Но думаю, будет нелишним сообщить, что больше он был известен под прозвищем Динки.[1]

– Это ужасно… Как с ним могли так поступить?