Правитель Южного мира действительно Заинтересовал Менского таким странным заявлением, а потому он безоговорочно последовал за ним к одному из домов, не самому высокому, но почти не тронутому недавней битвой. Оставив у входа коня, как не странно, Ажау повел Зака не вниз, а наверх, на крышу. Где, нажав на несколько незаметных рычажков, в определенной последовательности, запустил загадочное механическое устройство, выехавшее из крыши и на первый взгляд напоминающее большую катапульту. Да и, собственно говоря, на любой другой взгляд она напоминала то же самое, так как именно катапультой и являлось.
— Ажау, ты что, хочешь, чтоб мы сюда залезли, и нас древняя механика запулила на тот берег? А как на счет того, что мы там разобьемся, да и вообще…
— Да и вообще, на той стороне все продумано для того, чтоб наш полет закончился успешно. Или ты думаешь, что я сейчас, избегнув падения с Убийственной, решу сейчас с собой покончить? Рано ты меня хоронишь, Зак, рано…
— Ладно, как знаешь. Что надо делать?
— Ничего. Залезай сюда, в ковш, пристегнись, и жди. В полете лучше сгруппируйся.
— А ты?
— А я буду лететь рядом с тобой. Тебя это устраивает?
— Вполне.
Убедившись, что Зак сделал все как надо, проверив, что меч на нем держится надежно, Ажау и сам пристегнулся к ковшу катапульты, нажал еще на один рычажок, и наши герои отправились в полет. Впрочем, полет ничего особого из себя не представлял — ну полет, ну с большим ускорением и еще большей скоростью, ну над рекой, ну режущий воздух, ну пылинки, царапающие до крови. Ничего необычного. Да и приземление тоже было самым тривиальным — банальная пружинящая сетка, покрытая мягким матрасом. Достаточно мягкая для того, чтоб полет не закончился фатально, но и достаточно жесткая, чтоб ничего приятного из себя приземление не представляло. Это как раз было обычно и правильно.
А вот что было неправильно, так это окружающие этот батут существа, которых иначе как «чудовища» действительно назвать было достаточно проблематично. Как правило двурукие и двуногие, они тем не менее придерживались точки зрения, что головы, хвосты и рога самых разных животных на человеческое тело прекрасно налезают. Как и шерсть с чешуей, хитиновые панцири да прочие чудеса эволюции. Тем не менее, сколь бы не были все эти чудовища разнообразны и страшны, одно они знали точно — все люди враги, а значит и новых двух врагов надо уничтожить. Они не знали, что новые враги — это не просто враги, а это страшные враги, которых заиметь себе во враги и врагу не пожелаешь. Они вообще ничего не знали, а просто бросились в атаку, считая, что делают это быстро и уверенно.
Впрочем, Зак с Ажау так не считали. Они были как раз уверенны в обратном — десяток ошибок эволюции лишь досадная помеха на пути. И хоть меч был только у Зака, спустя секунд двадцать в открытом зале, куда приземлились наши герои, были лишь две кучи туш, в одной пять, в другой шесть, да два человека, все это осматривающих.
— Ажау, ты хоть что-то понимаешь? Конечно, я это у тебя уже спрашивал, но может тебе что-то прояснилось, и ты можешь…
— Не могу, Зак.
— Ну хорошо, не можешь. Тогда хоть скажи, если тут, во дворце, наши враги, то где тогда наши друзья? Они, получается, снаружи, но тогда кто бился в городе? Да и вообще…
— Тоже ничего не скажу. Впрочем, пошли, наверно, к стенам. Там разберемся.
— Веди, я тут ничего не знаю, — легко согласился Зак.
Было бы у Зака больше времени — он бы оценил красоту того места, где ему выпал редкий шанс побывать. Увы, как раз времени у него совершенно не было. Повсюду, где можно и нельзя, им попадались все новые и новые монстры. Все такие же страшные, такие же дурные, и такие же сильные. Они были хорошим, но не отличными бойцами, тем более использовали лишь то, что дала им природа, не желая пользоваться мечами или щитами. Однако их было много, очень много, а противостояли им два хоть и необычных, но человека. Которые еще сегодня утром спустились с самой страшной горы мира, а вчера вечером на нее поднялись. Которые толком ничего уже сутки не ели, а лишь перекусывали. Которые были уставшими и утомленными. Это не означало, что Ажау с Заком пробивались с трудом, из последних сил. Нет, это всего лишь означало, что они пробивались. То есть шли не так, как горячий нож сквозь масло, а так, как тупой нож сквозь жилистую отбивную. Однако сколь бы не был плох повар и мясо, сколь бы давно не точили нож — металл все равно когда-нибудь де перережет, перервет органику. Так и наши герои в конце концов дошли до ворот дворца, убедившись, что тут действительно держат оборону. Понятное дело, что монстры. Отбиваясь от, судя по крикам, солдат Ажау, пытающихся взять штурмом дворцовые стены.
— Ну и что мы дальше будем делать? — поинтересовался Зак, пока на них с Ажау еще не обратили внимание все чудовища, а лишь половина.
— Поможем нашим. Пробиваемся к воротам, открываем их, а дальне мои люди все сделают сами.
— Ты уверен? Если твои люди допустили, чтоб эти чудики тут все позахватывали, то они…
— Они справятся, Зак. Выбить из дворца их могли только слишком уж внезапной атакой, но сейчас они уже должны были прийти в себя, и шанс поквитаться с обидчиками не упустят.
— Хорошо, тогда к воротам?
— Да, Зак. Пробиваемся туда, ты должен будешь их некоторое время сдерживать, пока я открою ворота, а потом мы сможем отдохнуть.
— Хорошо, к бою!
И бой закипел. В самом прямом смысле этого слова — та энергия, которую тратили Ажау с Заком, была достаточна для кипения воды, а если воды нет — то и кровь монстров тоже сойдет. Цель была поставлена, и два меча, Зака, и выхваченный Ажау с одной из стен во дворце, где он служил украшением, начали собирать урожай чудовищных голов. И если изначально на двух новых врагов никто особого внимания не обращал, что-то вроде центрального командования у монстров было. По крайней мере кто-то все же додумался, что если двое справляются с сотней — вторую сотню на них посылать опасно, а значит надо послать вторую тысячу. Тем самым этот мыслитель и великий знаток военного дела значительно упростил Ажау с Заком жизнь — теперь им уже надо было не биться с конкретным противником, а просто махать мечем. Все равно куда-нибудь да попадут.
Справились бы они по отдельности — еще вопрос, но вместе, скоординировав свои действия, оба мечника сумели добраться до самих ворот, где Ажау, прикрываемый Заком от совершенно озверевших чудовищ, нечеловеческими усилиями поднял ворота, с которыми как правило десяток гвардейцев с трудом справлялся, а потом…
А потом стало опять неинтересно. Во дворец дружною толпою залетела Золотая сотня, вместе с еще сотней не уступающих им воинов, и монстрам пришлось пожалеть, что они когда-то родились на свет. Зак еще никогда не видел дерущихся одновременно двести воинов, каждый из которых мог бы стать чемпионом мира, реши заняться спортом, а не войной. И, надо сказать, не много он потерял. Война интересна, есть азарт, когда силы хотя бы сравнимы. Когда же с одной стороны косари, собирающий урожай чужих голов, а с другой — необученные полузвери-полулюди, битва превращается в постепенное уничтожение первыми вторых. Менский не понимал, как с таким умением и силой воины не справились до сих пор сами, пока к нему с Ажау не подскочил мокрый от пота Йодол, крикнув:
— Ворота! Закрывайте быстрее ворота!
Ажау, хоть и был тут самым главным, решил не выяснять, почему так надо поступить, и отвязал удерживающую ворота веревку. Те с грохотом захлопнулись, лишь по случайности не придавив Дайма Стимхэмтрэра, последим из Золотой сотни проскочившим внутрь, и тут же с другой стороны по ним загрохотали удары чего-то достаточно массивного. На этот раз первым что происходит понял Ажау:
— Зак, на стены! Кажется, все еще далеко не кончено…
Два правителя бросились на стены, где уже собралось под сотню бойцов и только сверху они наконец смогли осознать, сколько же именно противников им сейчас противостоит.
— Ажау, да их тут десятки тысяч… — с восхищением бросил Зак.
