Взгляд Кларка остекленел.
— Вы шутите?
— Нисколько. Тайник раскрыт.
И Маккензи рассказал, как он заметил у могилы купца Маклакова «хвост», как успел всё-таки предупредить Кушница об опасности.
Кларк долго молчал, задумчиво отхлёбывая из гранёного стакана с толстым дном виски.
— Тайник сменим, — проговорил он наконец. — На это нужно два-три дня. Я должен найти надёжное место.
Кларк был явно взволнован, но старался говорить с Маккензи спокойно.
— Что нового сообщает Кушниц о Смелякове?
— Пока только самые общие сведения. Нужно какое-то время, чтобы он как следует сблизился со Смеляковым.
Маккензи не спеша закурил.
— Из того, что мне стало известно о Смелякове, напрашивается вывод, что у этого человека есть только одна большая страсть: наука. Его не интересуют деньги. Да он в них и не нуждается. Научная слава — вот предел всех его желаний. Он фанатик. Фанатик от науки. И здесь его слабое место. Со всех других сторон он неуязвим. Правда, у него есть зять, ещё совсем молодой человек. Муж дочери Смелякова. Это вполне подходящий материал для работы. Но недавно мне стало известно, что им заинтересовались органы милиции.
— Тогда воздержитесь от контакта с ним, — посоветовал Кларк.
— Мы так и решили…
— Значит, вы говорите, — Кларк задумчиво крутил стакан в руках, — что Смелякова интересует только научная слава? Если я не ошибаюсь, он работает над проблемой твёрдого топлива для стратегических ракет?
— Да, это так.
— Прекрасно. Знаете, дорогой Джозеф, у меня есть неплохая мысль. Тщеславие — ахиллесова пята Смелякова, и почему бы нам не метнуть копьё именно в это место. Вот послушайте…
Кларка охватила лихорадочная жажда деятельности. Он принялся сам разрабатывать систему связи для своей агентурной сети. Но в тот самый момент, когда он считал, что дела идут прекрасно, от Кушница поступило тревожное сообщение — взбунтовался агент, игравший главную роль в операции «Феникс». Кларк знал, как трудно в этой стране найти подходящих сотрудников вообще, а для данной операции — особенно. Уход Рудника мог замедлить дело. А этого допускать нельзя.
Но больше всего Кларк боялся, что, этот агент побежит в органы контрразведки с повинной. От такой мысли у Кларка пробегал холодок по спине. Ведь явка Рудника с повинной означала провал и его, Кларка. Последовал бы отзыв из Москвы. Скандал в прессе. Нет, этого Кларк не допустит. Операция «Феникс» должна поднять его ещё на одну ступеньку служебной лестницы. Кларк не хотел уходить на пенсию жалким, никому не известным неудачником. «Неизвестные солдаты, — любил говорить он, — хороши только в могиле».
Получив известие от Кушница, Кларк заперся в кабинете, решив тщательно обдумать сложившуюся ситуацию. Налив себе виски и выпив, поднялся и зашагал по комнате. Кларк испытывал чувство, которое, наверное, испытывает человек в падающем самолёте. Он знает, что мчится навстречу гибели, он мечется в ужасе, но изменить ничего не в силах.
Кларк изо всех сил пытался не поддаваться этому чувству. Нет, катастрофы допустить нельзя. Тридцать лет он, сын простого бухгалтера, карабкался наверх, падал и снова карабкался, интриговал, обманывал, завидовал более удачливым, работал не покладая рук. Так неужели все его усилия войти в число вершителей судеб мира должны разбиться вдребезги?
* * *
В середине августа отдел печати МИД СССР организовал для дипломатов, аккредитованных в Москве, поездку в Ясную Поляну. Изъявили желание поехать главным образом те, кто недавно жил в Москве и кто пользовался любым случаем, чтобы расширить свои познания о русской культуре. Многие отправлялись вместе с жёнами и детьми, многие ехали просто потому, что экскурсия давала им возможность познакомиться со своими коллегами из других посольств, установить более тесные с ними контакты. Некоторые согласились принять участие просто потому, что поездка давала им возможность развлечься.
Поездка была назначена на двадцать пятое августа. Незадолго до этой даты был разослан список участников экскурсии. Просматривая его, Кларк обратил внимание на фамилию Штрассера. Значит, Павел Рудник будет с ним, поскольку дипломаты отправлялись в Ясную Поляну на машинах. Кларк решил, что настал удобный случай встретиться с агентом. Он принялся обдумывать эту встречу. Что он должен сказать Руднику? Как остаться с ним наедине? Как проверить его надёжность? Кларку казалось, что если он встретится с Рудником сам, то сумеет переубедить его, а если нет — соблазнить крупной суммой денег. Он верил, что деньги — универсальное средство от всех моральных недугов.
Утром двадцать пятого августа Кларк вместе с двумя сотрудниками выехал из посольства на длинном чёрном «плимуте». Кушниц сообщил ему:
«Рудник будет ехать в чёрной «Волге» Д8-73».
С утра шёл дождь, серое небо с быстро бегущими по нему тучами нависло над самыми крышами домов. Асфальт блестел тусклым старинным серебром, зигзагообразно отражая силуэты машин и деревьев Александровского парка. Видимо, из-за дождя и желания дипломатов следовать вместе на площади собралось около тридцати машин всевозможных марок. Неподалёку от Манежа о чём-то оживлённо переговаривалась группа дипломатов, сотрудников отдела печати и журналистов. Кларк поздоровался с двумя знакомыми американскими корреспондентами и, как бы разминаясь, прошёлся по площади, отыскивая машину с нужным ему номером. Он нашёл её неподалёку от гостиницы «Москва». На заднем сиденье он увидел молодую привлекательную женщину с двумя девочками, а сквозь запотевшее переднее стекло рассмотрел хорошо знакомое лицо с горбатым носом и узким ртом. Так вот он, Павел Рудник, — человек, с которым у Кларка было связано столько надежд и страха.
К машине подошёл высокий тучный человек. «Штрассер», — догадался Кларк. Не успел он вернуться к своему «плимуту», как кавалькада машин, выстраиваясь в цепочку, обогнула Манеж и помчалась по направлению к Каменному мосту.
Кларк подождал, когда «Волга» советника Штрассера проехала мимо него, и пристроился ей в хвост.
Скоро они оказались в густом потоке автомашин. Кларк то и дело обгонял тяжёлые, коптящие грузовики с платформами, на которых пирамидами возвышались стенные панели. Повсюду виднелись силуэты башенных кранов, проносились мимо заборы, огораживающие стройки. «Русские действительно много строят», — подумал Кларк. В этом районе он был впервые и сейчас с интересом рассматривал открывавшуюся перед ним индустриальную панораму Москвы. Он часто проводил параллели между Соединёнными Штатами, где он много раз бывал, и Россией и с удивлением обнаруживал сходство. Здесь была та же масштабность, широта, размах и в человеческих характерах и в природе.
Через полчаса они выскочили на просторы пригородного шоссе. Кларк всё время не выпускал из виду чёрную «Волгу» Штрассера. Постепенно у него складывался план действий. Нужно было только найти подходящий момент.
— Ребята, — бросил он через плечо беззаботно болтавшим сотрудникам, — держитесь крепче. Могут быть всякие неожиданности.
— В чём дело, шеф? — спросил Кларка его помощник Питер Брук, которого тот взял в поездку как переводчика. Брук жил в Москве уже четвёртый год и свободно говорил по-русски.
— В чём дело? — ухмыльнулся Кларк. — А в том, малыш, что мне жаль твоего красивого носа. Держись крепче, иначе он может пострадать.
Сотрудники недоуменно переглянулись, однако упёрлись ногами в спинку переднего сиденья. Увидев гладкие, нежно-розовые щёки Брука, Кларк с завистью подумал: ах, если бы ему сейчас было тридцать! Он всё начал бы заново. Он стал бы членом парламента, министром, президентом корпорации или, на худой конец, послом.
Но возраст давал о себе знать. Особенно чувствовались годы, когда он оставался наедине с секретаршей. Желания оставались те же, а сил уже не было.
«Плимут» мчался по районному центру. Впереди, метрах в двухстах, виднелась широкая площадь с церквушкой. На площади, как заметил Кларк, прогуливалась стайка голубей. Кларк нажал на акселератор, и триста лошадиных сил «плимута» приглушённо взревели. «Плимут» легко обошёл «Волгу», сопровождаемый взглядами её пассажиров. Несколько мгновений Кларк держал машину впереди, метрах в пяти от «Волги».
