– Самое смешное, что один из них точно потомок Мерлина,– задумчиво сказал канцлер.– От ночных тварей скоро проходу не будет. Только кто именно?

– Да какая разница? – махнул рукой ксендз.– Поставить всех учеников в одну линию и дело с концом. Пусть мечут во врагов громы и молнии. А что? Лично мне эта идея по душе.

– Постойте,– заволновался генерал, вновь обретя способность говорить,– господа, вы недооцениваете военное искусство! На магических курсах обучаются обычные мальчишки, не имеющие никакого понятия даже об основах ведения войны! А если ваш потомок Мерлина от необразованности случайно подыграет противнику?

– Ну, так дайте ученикам курсов эти основы! – расплылся в широкой улыбке канцлер.– Договорились? О! Вот и пан Наместник пожаловали… Пан Наместник, ваша идея открыть магические курсы оказалась поистине гениальной! Мы тут посоветовались вчетвером и решили: а почему бы нам…

Вопреки слухам, Черная Башня вовсе не охранялась, словно тюрьма для особо опасных преступников. Она охранялась лучше.

Чтобы просто попасть на ее территорию, будущим магам пришлось выдержать три тщательных осмотра, включая личный обыск и перетряхивание вещей в багажном отсеке. Все колющее, режущее и ядовитое во время этой процедуры было безжалостно изъято. (То, что в ряды запрещенных предметов затесались домашний окорок и баклажка с малиновой наливкой, конечно же было досадной случайностью.)

Наконец карета, подпрыгивая на бревнах, переехала через подъемный мост и остановилась перед низкими воротами. Новое пополнение магических курсов в количестве четырех седьмых сыновей и единственного слуги дружно прижали носы к окнам: вот она какая, Черная Башня.

Издали зловещее сооружение казалось не построенным, а высеченным из цельного куска черного камня. Вблизи же, если приглядеться внимательно, стали заметны мелкие забавные детали. Во-первых, Башня была чуть кривовата. Как глиняный горшок, вылепленный неуклюжими ручками ребенка. Кроме этого, швы между рядами кладки замазаны не слишком аккуратно, фигурки горгулий, гарпий и демонов до неприличия похожи на кошек и собак, по стенам вьется не ядовитая колючая лоза, а просто сухой плющ.

Нервно хихикая, новички выкатились из кареты, прошли через пост охраны и сгрудились в холле, переговариваясь между собой шепотом. Хендрик с разочарованием обнаружил полное отсутствие стульев и прислонился к стене, незаметно осматриваясь. Филипп тихо, стараясь не шаркать ногами по полированным плиткам пола, обошел помещение по периметру и застыл у сверкающего золотом бюста, приютившегося в нише. Данное произведение искусства изображало пожилого мужчину в высоком колпаке с растрепанной бородкой и прищуренными глазами.

Табличка под бородой коротко гласила: «МЕРЛИН».

– Действительно красиво,– сказал Хендрик, подсмеиваясь над восторженным ступором, в который впал слуга,– и увесисто. Если на кольца перековать, никаких пальцев не хватит. А ну-ка…

Валяющаяся у подножия бюста погнутая ложка с выдавленными буквами ЧБ перекочевала в руку Хендрика. Не успел Филипп охнуть, как на затылке Мерлина появилась тонкая царапинка.

– Позолота,– тихо разочаровался Хендрик, заталкивая ложку в карман слуге.– Причем тонюсенькая. И заметь – моя попытка была далеко не первой, сзади весь бюст исцарапан. Ну и народ здесь учился! Сплошное жулье!

Несмотря на дневное время, холл освещался большой люстрой на сто свечей. Единственное узкое окошко служило скорее для вентиляции, потому что толстенные решетки, врезанные в него, практически полностью закрывали солнечный свет. Но если бы сторонний наблюдатель исхитрился все же заглянуть сейчас внутрь Башни, он не был бы разочарован.

Даже один человек, наряженный в блестящую черную мантию и колпак со звездами, производит впечатление. А если таких оригиналов несколько? На фоне строгих черно-белых мраморных квадратов пола новички казались ожившими шахматными фигурами, мнущимися на месте в ожидании своего короля. И он не замедлил появиться.

Незаметная дверка в стене приоткрылась, и оттуда с ворчливым кряхтением выбрался старичок. Его колпак был коротко обрезан на манер басурманской фески, а мантия, наоборот, оказалась чрезмерно длинна, так что подол испачкался и вытерся от постоянного соприкосновения с полом. Прямо поверх мантии женским платком из серого пуха к пояснице были примотаны бутылки, в которых при каждом шаге старичка что-то булькало.

Пожилой маг (а ученики не сомневались, что это именно так) торжественно поднял руки и…

То ли намеренно, то ли это было совпадением, но со стороны тамбура, через который они только что вошли, послышалось зловещее воронье карканье и чей-то вскрик: «А! А! А!»

В мгновение ока группа сжалась тесной кучкой, стремясь занять в пространстве как можно меньше места. При том что никто не хотел оказаться снаружи, эта кучка не стояла на месте, а неуклюже двигалась, периодически ощетиниваясь руками и ногами.

– Здравствуйте, дети,– сказал старичок, ехидно посмеиваясь.– Доби Дабс, Казимир Копустка, Фузимир Копустка, Кендрино Муратти, Филипп Стульс?

Перепуганные ученики не сразу распознали в этом странном колдовском заклинании собственные имена и откликнулись с опозданием.

– Да.

– Да, да.

– Здесь.

Но самым большим сюрпризом для Хендрика стал ответ его слуги.

– Я! – выкрикнул Филипп и, опомнившись, прикрыл рот ладонью.

– Ты тоже седьмой сын? – поразился Хендрик.

Слуга только обречено пожал плечами.

– Я ваш комендант,– дружелюбно сообщил старичок.– Испугались?

– Н-нет! – дрожащими голосами ответили новички.

– И правильно,– одобрил комендант.– Чего нас бояться? Повода для паники нет. Просто в тамбуре пакет с вороной слегка придавило. Птицы иногда шумят, а так у нас спокойно.

Как бы в качестве доказательства прямо противоположного откуда-то с потолка донесся нечеловеческий вой: «Даю установку! Даю установку! Умри немедленно!»

– Это, очевидно, придавило пакет с говорящим попугаем,– тихо пробормотал себе под нос Хендрик, начиная горько сожалеть, что позволил втянуть себя в эту авантюру. Рядом, как былинка на ветру, мелко трясся Филипп.

– Да не пугайтесь вы так! – хихикнул старичок.– В нашей Башне звукоизоляция своеобразная, стенки толстенные, а перекрытия кое-где совсем тонкие. Это Наставник по заклинаниям кричит, пан Зелинский. Перед лекцией голосовые связки разминает.

– Маг? – охрипшим голосом просипел Доби – краснощекий толстяк с пухлыми, как у куклы, губами.

– Человек! – веско обронил комендант и пояснил: – Великий человек – лекарь. Сам страдает радикулитом, но уже не один десяток безнадежно больных излечил. Крикнет так: «Даю установку! Брось костыли и иди!» – и пациент тут же встает на ноги. Я лично присутствовал, когда он дочку почтальона лечил. Как гаркнет – она вскочила и бегом.

– А чем болела девочка? – заинтересовался Хендрик, облегченно отлипая от общей кучи и вытаскивая помятого Филиппа.

– А черт ее знает. Но ведь пошла? Пошла. Факт.

– А почему же он тогда вас… – дерзнул Доби, косясь на закутанную поясницу старичка, но вопрос застрял у него в горле под суровым взглядом коменданта.

– Моя болезнь излечению не поддается,– строго сказал он.– Попрошу не отвлекаться. Предупреждаю сразу: заблудившихся искать некому, отстанете – будете бродить по коридорам до самой смерти. В нашей Башне без проводника сам черт ногу сломит. Где-то внизу, по-моему, еще с позапрошлого года несколько строителей остались; ни мы их, ни они нас найти не могут. Если вдруг случайно наткнетесь – сразу сообщите Ректору, получите дополнительный компот. Кстати, нашедшему ректорский скелет – премия.

– В каком смысле ректорский скелет? – не выдержал Хендрик.– Пан Ректор тоже… того? Заблудился в коридорах?

– У пана Ректора какой-то умник стащил учебное пособие,– сказал комендант обиженно.– И спрятал. Предыдущий набор у нас вообще был не слишком удачный, на пятьдесят паундов одних только стульев и битой посуды списали. Скажите спасибо, что они пока на карантине заперты, а то не видать вам мамкиной колбасы, как ночью радуги.