Он покровительственно – настоящий старший брат – взглянул на Ричарда. Тот понял, что спорить бесполезно.

Ричард потер шею, чтобы снять накопившееся напряжение. На самом деле он был рад поддержке брата в это трудное время. Они всегда были очень близки и, несмотря на долгую разлуку, сохранили эту связь. Верность семье, честь, борьба за справедливость – все это было частью семейного кодекса де Кантеров. Были годы, когда эти понятия мало занимали Ричарда, но теперь он был счастлив, что в предстоящей борьбе может на них опереться.

– Я не могу бежать из Англии, даже если инквизиция начнет действовать по эту сторону пролива, – заговорил Ричард, не отводя взгляда от пустого кубка, который он вертел в пальцах. – Не могу и не хочу. Тамплиеры не совершали никаких преступлений. Во всяком случае, тех, в которых их обвиняет король Филипп. Бежать – значит признать вину.

– Я боялся, что ты станешь рассуждать именно так.

– А как еще я могу рассуждать? – Ричард поднялся и подошел к камину, чтобы добавить туда несколько поленьев. – Дело идет о справедливости.

– Или о твоей жизни, если тамплиеров начнут хватать здесь, как было во Франции, – возразил Брэдан.

– Все может случиться. Но я тысячу раз мог погибнуть на поле боя. И ты тоже. Главный королевский судья, охраняющий дороги и леса вокруг Лондона, не может сказать, что живет в полной безопасности.

– Так и есть, – согласился Брэдан. – Но тот риск можно рассчитать. Он необходим, чтобы поддерживать порядок и справедливость в королевстве.

– Борьба с гонениями на тамплиеров – это тоже борьба за справедливость, Брэдан. Видит Бог, их убивают десятками, пытают, чтобы заставить признаться в ереси, – хриплым от волнения голосом заговорил Ричард. – А причина лишь в том, что король Франции испугался богатства и влияния ордена, его независимости от королевской власти.

Брэдан откинулся в кресле и тяжело вздохнул:

– Не могу с тобой спорить, Ричард, но один человек не в состоянии остановить прилив. Я просто не хочу, чтобы он смел и утопил тебя.

– Не бойся, я не собираюсь в одиночку воевать с инквизицией.

Брэдан фыркнул:

– Я помню, малыш, что обещал поддержать тебя. Два де Кантера – это реальная сила. Но боюсь, что даже наше боевое искусство не способно сдержать жадную орду французских прелатов.

Ричард хохотнул и с интересом взглянул на брата:

– Я вовсе не то имел в виду, брат. Я не собирался идти против толпы врагов на пару с тобой.

– Тогда в чем твой план? – требовательно спросил Брэдан. – Ты сказал, что не собираешься бежать из Англии. Хочешь спрятаться и переждать?

– Нет. – Голос Ричарда зазвучал резко. – Я больше не допущу, чтобы за мной охотились, как за диким зверем. Один раз я это уже пережил, в тот, самый первый, день. Но тогда надо было спасать жизни товарищей и ценности, которые мне доверил великий магистр. Сейчас я буду защищаться.

– Неужели ты думаешь победить? – воскликнул Брэдан. – Нелегкое это дело. Инквизиция очень могущественна и ни перед чем не остановится. Пока она еще не добралась до Англии, но не стоит успокаиваться. Это только вопрос времени. – Брэдан энергично запустил руку в волосы. На лице его было написано неподдельное беспокойство. – Видит Бог, идти наперекор такой силе, не имея целой армии единомышленников, – чистое безумие.

– Не бойся, брат. Я обратился к высшей власти, власти, которая сильнее твоей.

Брэдан явно был поражен и замер, осмысливая услышанное.

– Боже тебя сохрани, малыш! Неужели ты полагаешься на молитвы?!

– Должен признаться, что не только. – Ричард усмехнулся. – К тому же молитвы мне не помогут, если меня признают еретиком.

– Тогда в чем дело?

– Я отправил послание королю Эдуарду. Он был моим учеником и, может быть, не забыл этого. Я просил, чтобы он не впускал инквизицию в Англию. Пусть она остается в границах Франции.

Брэдан скептически покачал головой:

– Рискованный шаг – вот мое мнение. Трудно будет заставить короля сделать что-нибудь, противное интересам Франции, ведь его будущая жена – дочь короля Филиппа.

– Знаю. Но свадьба состоится только через несколько месяцев. К тому же известно, что Эдуард, как и его отец, симпатизирует ордену тамплиеров и поддерживает его. – Ричард забарабанил пальцами по столу. – Конечно, это игра, но если кто и способен унять непомерные аппетиты короля Филиппа, то это его ровня на английской земле.

Наступило тяжелое молчание. Брэдан задумался над аргументами Ричарда, потом покачал головой и с неохотой произнес:

– Не могу сказать, что мне нравится твоя идея. Наш король молод и неопытен в политических делах. Но с другой стороны, я понимаю твое нежелание смириться с таким положением. Черт возьми, на твоем месте я бы действовал так же!

– Благодарю за поддержку.

– Но это не значит, что я со всем согласен, – мрачно продолжал Брэдан. – Ты должен готовиться к схватке, Ричард. Будет королевская помощь или нет, тебя неприятности не минуют.

– Я понимаю и постараюсь приготовиться. Буду тренироваться; если согласишься, то с твоей помощью. – Ричард искоса взглянул на брата. – Надо сохранять форму и держать ухо востро. Но сейчас другие задачи. Следует подготовить заупокойную мессу для Элинор и поминки. На следующей неделе в Хоксли престольный праздник – День всех святых. В замке соберутся все фермеры и арендаторы. Мне надо назначить нового управляющего.

– Зачем тебе новый управляющий? Насколько я успел наметить, Хоксли содержится в идеальном порядке, особенно если учесть твое долгое отсутствие.

Ричард встал и прошел к широкому окну.

– В том-то и дело. Похоже, брат Томас очень заботился о Хоксли, пока меня не было. Собрал для меня большой доход, и для себя – не меньший. К несчастью, арендаторам совсем ничего не осталось. В мое отсутствие он допустил много несправедливости по отношению к людям.

– Терпеть не могу лицемерных святош. Как ты узнал о его делах?

– Мег намекнула кое на что. Они явно были не рады меня видеть. Сначала я думал, это из-за того, что Элинор заболела, когда я оставил ее пять лет назад. – Ричард с силой потер шею. – Но потом стал проверять вместе с братом Томасом хозяйственные записи за последние пять лет и понял, в чем дело. Если смогу, я все исправлю. Все эти годы крестьяне жили просто ужасно. Во время праздника я объявлю это во всеуслышание. Кроме того, мне нельзя уезжать из Хоксли, разве что король потребует моего приезда. Сейчас я жду своих товарищей, с которыми бежал из Франции. Однако с каждой минутой надежда увидеть их живыми становится все призрачней. Боюсь, они попали в лапы инквизиции.

– Сколько их?

– Трое. Два брата – Алекс и Деймиен д'Ашби, а третий – Джон де Клифтон. Алекс – известный забияка, склонен к буйству. Во Франции мы оказались фактически для того, чтобы предать его суду за нарушение обета целомудрия. Думаю, что у него больше всего шансов благополучно добраться до Англии. – Ричард опустил глаза. – Тем не менее я здесь, но до сих пор не имею известий ни о нем, ни об остальных.

– Не отчаивайся, брат. Возможно, они передвигаются медленней из-за ранений или потому, что плохо знают местность.

– А возможно, их захватили французы до того, как они успели переправиться в Англию, – с болью закончил Ричард.

– Конечно, возможно, но давай надеяться на лучшее. С Божьей помощью ты скоро что-нибудь узнаешь о них.

На этих словах Брэдан замолчал надолго. Ричард с тревогой следил за братом. Брэдан задумался о чем-то серьезном. Брат всегда любил выяснить все до конца.

– Черт возьми, Брэдан! – Ричард прислонился к деревянной панели и сложил на груди руки. – Что у тебя на уме? Ты сейчас как легавая, загнавшая лису. Подозреваю, что эта лиса – я.

– С каких это пор ты стал таким проницательным?

Старший брат бросил на Ричарда острый взгляд. При этом он, неотрывно глядя на собеседника, опустил одну руку за спинку кресла, а другую положил на стол. Ричарда поразило то, что Брэдан бессознательно принял ту же позу, в которой часто сидел их отец в ту пору, когда сам Ричард был еще мальчишкой, а Брэдан, легкомысленный и бесстрашный, готовился к крестовому походу. Сейчас Брэдан заговорил обманчиво безразличным тоном: