– Послушай, Фил, как я тебе сказала, я наткнулась на что-то действительно очень крупное, – начала она. – И Гарри Томлинсон думает, что это слишком горячо для нас. Это очень тонкое дело, связанное с армией. И если мы не сделаем что-то очень умное, думаю, все взорвется прямо у нас на глазах и мы будем выглядеть глупо. Это дело о нескольких смертях. И по крайней мере некоторые из них могли быть убийствами. И все, кроме одной, произошли на нашем участке, насколько мне известно. Хотя большинство – на территории армии.

Она поняла по тому, как менялось его лицо, что завладела его вниманием. Ведь Фил Купер в первую очередь был хорошим копом. А эта маленькая заморочка взволновала бы любого офицера полиции. Она подумала, что поначалу он немного флиртовал с ней. Но теперь нет.

– Хм. Армия? – сказал он. В голосе чувствовалось любопытство.

Она кивнула:

– Да. И одной мне не справиться.

Он поднял брови.

– Кажется, я впервые слышу, что ты призналась в этом, Карен, – сказал он.

– А я не думаю, что до этого были такие случаи, – сказала она. – По крайней мере, что касается работы.

Сказав это, она поняла, что последняя фраза может быть понята так, как ей бы не хотелось. Она особенно не хотела, чтобы Фил Купер истолковал эти слова в превратном смысле. Но он, казалось, был слишком заинтригован тем, что она говорила, чтобы обратить на это внимание.

И тогда она рассказала всю историю, радуясь единственному хорошему результату ее в остальном катастрофического романа с Купером: узнав его достаточно близко, она поняла, какой он человек и какой офицер полиции. И она точно знала, что может доверять ему, по крайней мере в профессиональном плане.

– Черт, – сказал он, когда Карен закончила свой рассказ. – Дело действительно крупное. И Келли замешан.

– Ты можешь представить, чтобы он не был замешан? Такая история попадается у него на пути. Он даже вроде уже и не журналист. Но его нос начинает что-то чуять, еще когда он сам и понятия не имеет, что он чует.

Фил захихикал. В своей манере.

– Итак, что ты хочешь от меня? – спросил он.

– Я бы хотела, чтобы подключилась и ваша команда. Но чтобы вы, ребята, зашли с другой стороны. Пускай информация поступит не от меня. Надеюсь, таким образом мы сможем увеличить эффект.

– Думаю, я тебя понимаю.

– Я не сомневаюсь в этом, Фил. Если кто-то из твоей команды попросит у начальника полиции добро на расследование, опираясь на источники, абсолютно независимые от моих, это будет иметь вес. Даже Гарри Томлинсон не сможет противостоять всем нам.

– Хотя в этом-то и проблема, не так ли? – заметил Фил. – Он никому не противостоит, ведь так? Он просто увиливает, пока все само собой не рассосется.

Карен рассмеялась. Фил всегда ее смешил.

– Но в данном случае нужно, именно чтобы оно не рассосалось, – сказала она. – Это слишком важно. Я уверена.

– Да. – Фил задумался. – Я обычно не фанат тайн. Правда слишком часто оказывается довольно простой и понятной. Но ты, кажется, раскрываешь что-то необычное, Карен. И я должен признать, что действительно хотел бы принять участие в решении этой проблемы. Это интригует, не так ли?

– Разумеется.

– Да, знаешь что, Карен… я думаю, завтра я получу анонимный звонок от напуганного молодого солдата, который выдаст мне всю подноготную о Хэнгридже и девонширских стрелках практически твоими словами.

– Правда, Фил? Ну разве это не будет невероятным совпадением?

– Просто невероятным, Карен.

– Спасибо, Фил.

– Пожалуйста.

Его глаза смотрели в ее глаза. И в его взгляде нельзя было ошибиться.

– Я скучал по тебе, – сказал он.

– И я тоже по тебе скучала, – сказала она честно. – Но ведь такова жизнь?

– Да, думаю так, но…

– Послушай, Фил. Мне очень жаль, но я действительно должна идти.

– Хорошо. – Он допил свое пиво и поднялся. – Тогда я позвоню тебе, как только будут какие-то новости.

– Позвони. – Она тоже поднялась. – И еще раз спасибо.

Они вышли из паба вместе. И только когда она уже мчалась на своей машине, Карен смогла осмыслить свои личные ощущения от встречи с бывшим любовником.

Случилось что-то невероятное. Что-то, что, как она поняла, ее безумно радует. Она не почувствовала ничего. Она не почувствовала совершенно ничего.

Тогда она поняла, что, когда договаривалась о встрече с Филом, ее гораздо больше беспокоили собственные переживания, чем его. Ведь когда-то она любила его безумно. Но она сомневалась, чтобы он когда-либо давал ей те обещания, которых она хотела.

Но теперь она больше не хотела. Карен глубоко вздохнула. Она почувствовала невероятное облегчение. Все закончилось. Она больше не любит его. И не страдает по нему.

И ей понадобилось снова его увидеть, чтобы это понять.

Неожиданно чувство того, что впервые за долгое время она находится в мире с собой, переполнило ее. Она так хотела вернуться к жизни. Жизни, которую роман с Филом Купером так коварно у нее забрал.

Карен приехала домой почти в девять вечера и принялась за уборку в последнюю минуту, где-то за полчаса до прихода Келли. Однако большая часть квартиры уже была довольно чистой и прибранной. В конце концов, недавно нанятая уборщица Ширли, безработная актриса, которую безденежье вынудило переехать к матери за несколько улиц от Карен, нанесла свой еженедельный визит только вчера.

Однако в спальне царила обычная свалка. Хотя Ширли делала уборку хорошо и тщательно и даже говорила Карен, что собирается превратить свое занятие в настоящий клининговый бизнес, Карен не была на сто процентов уверена, что она подходит для этой работы. У Ширли, которая стала носить черные футболки с надписью «Скажи грязи нет» на пышной груди, чтобы, по ее словам, привлекать внимание к новому предприятию, были свои принципы. И пока спальня Карен не будет приведена хоть в мало-мальский порядок, Ширли не будет даже заходить туда.

Однако, стоя в дверях и смотря на разгром внутри спальни, Карен подумала, что Ширли в чем-то права. Груда одежды на столе возле ее кровати снова распространилась на пол. И в одной куче с различными предметами одежды валялись по крайней мере несколько пар старых трусов.

Карен принялась вешать рубашки и брюки на плечики, обычным движением закидывая снятые туфли в нижнее отделение шкафа и собирая поживу для стиральной машины. Затем она остановилась. Что же она, черт побери, делает? Никаким образом Келли не может очутиться даже близко к ее спальне. Этого просто-напросто не произойдет. Так отчего же она так яростно принялась за уборку комнаты?

– Ради всего святого, – пробормотала она.

Иногда Карен задумывалась, что же такое творится в ее голове.

Она сразу забыла об остатках свалки, пошла в гостиную и включила «Скай ньюз», чтобы быть в курсе последних новостей. Назревал очередной скандал в королевском семействе. Карен, которая была упертым республиканцем, питала слабость к слухам о королевской семье – чем дотошнее, тем лучше. Она думала, что британская королевская семья, в конце концов, – лучшая мыльная опера.

И несмотря на все те мысли, которыми была забита ее голова, Карен быстро увлекли новости о последних разоблачениях, что делали почти неоспоримыми сомнения в отцовстве молодого отпрыска королевской семьи. Она была настолько поглощена, что очень удивилась, взглянув на свои часы и обнаружив, что уже почти без десяти десять.

Она проверила и мобильник, и домашний телефон, убедиться, что не пропустила ни одного звонка. Но единственное сообщение было лишь от раздражающе настойчивой Алисон Баркер: «Так жалко, что ты не можешь прийти на ужин с Салли, но через несколько недель она приезжает снова, и я подумала…»

Карен нажала на «Стереть». Алисон Баркер интересовала ее даже меньше, чем обычно. Она была озадачена. Келли всегда славился пунктуальностью. А из его сегодняшнего звонка она поняла, что у него есть новости, которые ему не терпится ей сообщить, а потому было маловероятно, что он опоздает и на пять минут. Она попробовала позвонить на оба его номера, но и там и там услышала лишь автоответчик.