Еще один, подумал Келли. Создавалось такое впечатление, что семьи военных живут по особым законам. Привычка подчиняться приказам и безоговорочно принимать то, что говорят вышестоящие, иногда живет спустя многие годы после демобилизации. А может, и остается до конца жизни.

– Но ты не принимаешь этой версии?

– Нет.

– Какая-то особая причина?

Колин снова пожал плечами, но на этот раз ничего не сказал.

Тогда Келли решил сменить тактику.

– А ты разве не должен быть сейчас в школе? – спросил он. – Кстати, сколько тебе лет?

Колин опять пожал плечами:

– Шестнадцать. Я только что ушел из школы. У меня сейчас временная работа в кухне отеля, но я ее ненавижу. Сегодня у меня больничный. Только не говорите моему отцу, и все. Джимми был тут любимчиком, а я просто маленький разгильдяй, меня никто не слушает.

Колин ухмыльнулся. Келли подумал, что в нем есть что-то располагающее, хоть он и старается выглядеть агрессивным.

– Не буду, – сказал он.

Келли обвел взглядом комнату. На полке над камином стояло несколько семейных фотографий, и вроде бы все. На большинстве из них был молодой человек в военной форме, которого Келли принял за Джеймса.

– А что твоя мама? – спросил он. – Что она думает по этому поводу?

– Она свалила, когда я был еще ребенком, – произнес Колин. – Папа говорит, что она не подходила на роль жены военного. Меня и Джимми воспитала няня, но она умерла несколько лет назад.

– Колин, прошу тебя, скажи мне, почему ты не веришь армейской версии смерти твоего брата?

Колин прижал ноги к груди и, как показалось Келли, очень долго просто глядел на свои кроссовки.

– Если вам так хочется, – наконец сказал он. – Мы с Джимми всегда были друзьями, понимаете. И он мне обо всем рассказал. О том, как он был на посту с этой девушкой, которая, как сказали, убила себя. Джимми никогда в это не верил. Он сказал, что знает – она этого не делала. И он давал показания по ее делу, ведь так, и рассказал им, как он и другие обыскали то место, где, говорят, нашли ее тело, но его там не было. Джимми считал, что его просто перенесли. А еще в тот вечер один пьяный ирландец пытался проникнуть в офицерскую комнату без каких-либо документов, удостоверяющих его личность. Разумеется, поднял суматоху. Потом пришел этот Руперт и сказал, чтобы его пропустили. Джимми говорил, что в Хэнгридже стоят на посту просто для галочки. Они и понятия не имели о доброй половине людей, кто заходит и выходит из Хэнгриджа.

– Он не узнал, что это был за ирландец?

– Нет. По крайней мере, я так не думаю. В любом случае, мне он никогда этого не говорил. Но есть еще кое-что. Он сказал, что после того, как услышал выстрелы в ночь, когда девушка умерла, он увидел, что кто-то перебегал игровое поле от внешнего забора. Он крикнул, ну, как им и положено кричать. – Колин остановился и посмотрел прямо на Келли. – Кто здесь? Так они говорят?

Келли заметил, что улыбается.

– Понятия не имею, – сказал он. – Продолжай. Джимми рассказал тебе, что случилось потом?

Колин Гейтс кивнул:

– Да. Понятное дело, человек продолжал бежать. И в скором времени просто исчез из виду. Наш Джимми даже не знал, был то мужчина или женщина. Он сказал, что думает – это мужчина, хотя точно не знает почему.

Келли был в восторге.

– Но почему он не рассказал всего этого на дознании?

– Он сказал, что его не спрашивали ни о чем таком. Мол, дознание было вроде как скомканное и сухое, и у него так и не было возможности что-нибудь сказать помимо ответов на поставленные вопросы.

– Но он рассказал военной полиции о том, что видел, как кто-то бежал через поле от места происшествия?

– Да. Он говорил, они все время давили на него, чтобы он сказал, кто это был. Но он ведь не имел ни малейшего представления.

– Таким образом, это должно сохраниться в записях? – Келли размышлял вслух.

– Откуда мне знать?

– Да. Точно.

С энергией всей своей молодости Колин Гейтс неожиданно свесил ноги с кровати и выпрямился, так что он сидел абсолютно прямо и пристально смотрел на Келли.

– Так вы считаете, что моего брата убили? Вы ведь потому затеяли эту беседу?

Келли обнаружил, что этот вопрос в лоб привел его в некоторое замешательство.

– Колин, я узнал, что твой брат мертв, только десять минут назад, – ответил Келли, как ему самому показалось, довольно нескладно.

– Верно. – Колин продолжал пристально смотреть на Келли, опять, казалось, слишком долго. – И сколько, получается, человек погибло в Хэнгридже? – наконец спросил он.

И Келли подумал, что этот юноша более сообразителен, чем кажется на первый взгляд.

– Я не уверен, что знаю ответ на этот вопрос, – ответил он. И это было правдой. – Как только я делаю новый шаг, трупов становится на одного больше.

Карен была в своем офисе в полицейском участке Торки. Ее мобильник лежал перед ней на столе. И он звонил. Но она даже не пыталась взять его и ответить. Вместо этого она просто сидела и смотрела на имя Келли, высвеченное на дисплее.

«Черт», – подумала она. Что же происходит с ее жизнью? Все так запуталось. И всегда она сама в этом виновата. Ее отношения с Келли раньше никогда не были запутанными. Кроме того, несмотря на их взлеты и падения в течение многих лет, весьма необычная дружба, которой она так дорожила, всегда оставалась очень крепкой. До вчерашнего вечера.

Не зная о том, что Келли испытывает точно такие же опасения, она боялась, что у них никогда уже не будет прежних отношений. Она наконец взяла телефон как раз тогда, когда он перестал звонить. Она знала, что Келли планировал съездить к семьям Тревора Парсонса и Джеймса Гейтса, и ей очень хотелось узнать, что он там нарыл. И это означало, поняла она, что ей придется преодолеть свое смущение и поговорить с Келли прямо сейчас.

Она набрала его номер.

– Добрый день, Карен, – тихо сказал он.

И звук его голоса вызвал реакцию всего ее тела, так как она помимо своей воли вспомнила тот запретный поцелуй и то, что она чувствовала в тот момент. Но она не будет думать об этом. Просто не будет.

– Послушай, насчет вчерашнего… – после короткой паузы начала говорить она.

– Нам это просто почудилось, – перебил он.

– Верно, черт побери, – сказала она и сразу почувствовала облегчение, но в то же время и небольшое разочарование, услышав эти слова от него. – Ты скорее всего еще в глубоком шоке после смерти Мойры, ну а я…

– Я знаю. Прости. Послушай, мы можем просто забыть об этом. Пусть все станет так, как раньше.

Конечно, это было именно то, чего она хотела. Но почему же ей стало немного грустно от этих слов? Она встряхнулась. Что же с ней не так?

– Конечно, забудем, – ответила она.

– Хорошо. Потому что у меня есть кое-какие новости для тебя.

– Выкладывай.

– О'кей. Ты только послушай. – Голос Келли был взволнован и напряжен. – Я сейчас в Лондоне. Приехал, чтобы попытаться найти Джеймса Гейтса. Вполне возможно, что смерть Тревора Парсонса действительно была самоубийством. Невозможно это удостоверить, но все выглядит так, словно он был склонен к суициду. Но ты не поверишь – Гейтс тоже мертв. Гейтс мертв, Карен. И если хочешь знать, что я думаю по этому поводу, обстоятельства его смерти – более чем подозрительные.

– Боже, – сказала Карен, наконец по-настоящему забыв о событиях прошлого вечера. – Только не еще один!

– Пятый, – ответил Келли. – И, подожди, я расскажу тебе, что с ним случилось.

И он рассказал ей все, что ему стало известно от младшего брата Джеймса Гейтса.

Это было просто невероятно.

– Он умер в лягушатнике, где глубина воды всего лишь несколько дюймов? И в Германии, так что у нас нет никаких отчетов о расследовании. И по чистому стечению обстоятельств он был главным свидетелем, проходившим по делу об одной из самых подозрительных смертей. Ты прав, Келли, все это жутко воняет. И, говоря прямо, если я теперь не смогу получить разрешения начать настоящее полицейское расследование, я думаю – я скажу этим жопам, куда засунуть их гребаную работу.