Карпову она, как давно задумала, сказала, что идет в гости к подруге с почты, вернется, наверное, поздно и ждать ее незачем, пусть Карпов спокойно ложится спать, подруга живет недалеко, так что Илона в любое время сможет дойти до дома пешком, тем более что на улицах совсем светло. Ну а что такое женские разговоры, объяснять не надо, он и сам это знает. Карпов согласился, что женщины и в самом деле слишком любят поболтать ни о чем и что конечно же Илоночка должна иногда развлекаться.

Не спеша шагая от Гороховой к Невскому проспекту, Илона чувствовала, как в ней разгораются новые, неведомые прежде чувства. Она ведь впервые отправлялась на настоящую «охоту» одна-одинешенька. Было немножко страшно и в то же время отчаянно весело. Илону охватила легкая, едва заметная дрожь, она знала, что ее глаза сейчас блестят, щеки чуть разрумянились… В ее воображении, стремительно сменяя друг друга, замелькали яркие картины. Вот она в узком проходном дворе подходит к хорошо одетому немолодому мужчине… просит прикурить… немножко кокетничает… Вот она останавливает толстую раззолоченную тетку… Вот девица, беспечно болтающая на ходу по сотовому телефону… И все они имеют при себе много-много денег… Вот она исчезает в подъезде, меняет парик, выворачивает наизнанку легкую двухстороннюю куртку — из ярко-желтой та превращается в темно-коричневую… Кроссовки падают в сумку, на ногах Илоны уже изящные открытые туфли на высоченной шпильке (из-за туфель Илоне пришлось надеть не джинсы, а черные облегающие брюки, но они были сшиты из тонкого трикотажа и не мешали движениям)… Пышные черные волосы парика прикрывает маленькая шелковая шляпка, темно-синяя, нарядная, с белым перышком… Да, ей немного страшно. Но она ведь не собирается делать ничего особенно плохого… Подумаешь, отберет у богатых сволочей чуть-чуть денег. Они от этого не обеднеют. А ей деньги просто необходимы. Много денег. Разве она их не заслужила, мучаясь на тяжелой бессмысленной работе, живя в квартире дурно пахнущего старого калеки? Еще как заслужила! Судьба просто обязана даровать ей немножко счастья.

Действительность оказалась такой же простой и веселой, как мечты. Даже еще проще и веселее. Бесконечный проходной двор, ведущий с набережной Фонтанки на Соляной переулок, был ею давно и хорошо изучен. Точно так же Илона знала и все окрестные парадные и дворы.

Надев парик, который она выбрала в качестве «рабочего варианта» (светло-рыжие волосы, пышные, но довольно короткие, едва прикрывающие уши), и подняв воротник курточки, вывернутой на желтую сторону, Илона затаилась за толстым стволом какого-то дерева. В такой час, около полуночи, здесь проходило не так уж много людей, и, конечно, нельзя было исключить того, что ей придется ждать довольно долго. К тому оке надо выбирать момент, когда прохожий окажется один, ей ведь ни к чему ни свидетели, ни возможные участники погони… Но ей повезло. Не прошло и получаса, как она увидела неторопливо идущего мужчину, фантастически похожего на того, которого они с Толяном так лихо обобрали в ту ночь, когда Нерадов впервые вывел Илону на поиски «приключений». Мужчина был невысок, полноват, лысоват… слегка пьян. При нем был портфель из дорогой кожи. Илона огляделась. Ни справа, ни слева никого не было видно. Держа в левой руке сигарету, а в правой, засунутой в карман, раскрытый нож, она решительно шагнула навстречу толстячку. В расстегнутой сумке лежали три детские гранаты.

— Извините… — заговорила она нежным шепотом. — Извините… я потеряла зажигалку…

Толстяк остановился.

— О! Прекрасная леди! — воскликнул он. — Рад буду помочь!

Поставив портфель на землю, он принялся рыться в карманах. Когда он чуть наклонился, сосредоточившись на поисках в карманах брюк, Илона резким движением выхватила нож и приставила его к горлу толстячка.

— И деньги тоже давай, заодно уж, — таким же нежным шепотом произнесла она, выговаривая слова отчетливо и как бы даже чуть лениво, врастяжку. Она видела подобное в каком-то фильме, и ей это очень понравилось.

Толстяк застыл, как мраморная статуя, и, не поднимая головы, осторожно скосил глаза на Илону. Она прищурилась и повторила:

— Деньги!

Мужчина осторожно поднял правую руку и медленно, очень медленно достал из внутреннего кармана пиджака бумажник. Илона с огорчением подумала, что выглядит это кожаное диво с золотыми уголками довольно тощим, но на первый раз сойдет… Схватив бумажник, она резко прошипела:

— Ложись, козел, а то сейчас взорвешься! — И она аккуратно положила к ногам толстячка игрушечную гранату.

То ли прохожий был слишком ошеломлен, то ли пьян куда сильнее, чем казалось Илоне, однако он и в самом деле шлепнулся на асфальт и не издал ни звука, пока она бежала через двор. А когда она выскочила в переулок, ей уже нечего было бояться. Она нырнула в знакомый подъезд, и через минуту из него вышла совсем другая женщина, ничуть не похожая на грабительницу. Она спокойно прошла по переулку, повернула в сторону улицы Пестеля, неторопливо дошла до Литейного. Поймав машину, доехала до Исаакиевской площади, рассчиталась с водителем и пешком отправилась домой, предварительно снова поменяв туфли на кроссовки. Но теперь она уже не пыталась выглядеть спокойной. Она то и. дело пускалась бежать, ей хотелось петь и кричать от радости. У нее получилось! Она сумела! Она это сделала! Бумажник лежал в ее сумке, она несла домой свою добычу… И конечно же у нее не хватило терпения донести трофей до дома, хотя она и твердила себе, что слишком опасно изучать его на улице. Мало ли чей глаз может заметить странную сцену?

Тем не менее, присмотрев в одном из дворов скамейку, Илона поспешила к ней. Ее жгло изнутри, она просто лопалась от любопытства. Что, что там лежит?

Достав бумажник из сумки, Илона сначала рассмотрела его снаружи, растягивая удовольствие, предвкушая… Дорогой бумажничек, кожаный, с тиснением, накладные металлические уголки, позолота новенькая, ничуть не потерлась… И тут Илона вдруг поняла, что боится заглянуть внутрь. Боится, что там просто-напросто нет ни копейки, а лежат только какие-нибудь бумаги. И тогда вся подготовка, все переживания напрасны.

Глубоко вздохнув, Илона зажмурилась, открыла бумажник и принялась не глядя ощупывать его содержимое. Ну нет, это уж точно деньги…

Она открыла глаза.

И томление белой ночи в ту же секунду нахлынуло на нее, лишив сил, превратив руки и ноги в мягкие ватные валики, неспособные двигаться, внутри все куда-то опустилось, а в голове гулко звенела пустота.

В бумажнике лежала тонкая пачка стодолларовых купюр.

Не скоро, совсем не скоро Илона смогла пересчитать их, и еще больше времени понадобилось ей, чтобы вернуть себе способность трезво рассуждать и нормально передвигаться. Очень долго она просто сидела в небольшом зеленом дворе, бессильно опустив руки и глядя на богатство, лежавшее на ее коленях. Но время близилось к утру, и она наконец встала и пошла домой. Она раздобыла тысячу двести долларов…

Бумажник и документы она бросила там же, на скамейке во дворе, не забыв аккуратно протереть все носовым платком. Илона отлично помнила уроки Толяна и детективных фильмов. Она не чувствовала себя виноватой. Что тут особенного? Если человек вот так запросто носит в кармане больше тысячи «зеленых», то уж наверное они у него не последние. Ей эти деньги куда нужнее. А документы ему вернут. Утром дворники найдут их там, во дворе, и передадут куда следует. Никаких проблем! Он еще и поблагодарить ее должен, она ведь могла утопить его бумаги в Фонтанке. Очень просто. И напрасно она не прихватила портфель. Он ведь тоже мог оказаться не пустым. Там могло быть… Илона вдруг охнула, представив, что портфель толстячка был набит пачками «зеленых»… Ну и дура! Почему она его не взяла? Растерялась, вот в чем дело. В следующий раз надо поступать умнее.

Когда она вернулась «домой», Карпов еще спал. Вдохнув застоявшийся воздух грязной квартиры, Илона вдруг ощутила сильную тошноту. Ей стало невыносимо противно. Она не хотела жить в этой убогой норе, она хотела свободы, красоты, роз и шампанского… Слезы жалости к самой себе ручьями потекли из глаз. Илона прошла на кухню и, распахнув настежь окно, задумалась: где бы спрятать добытый в бою трофей? Впрочем, таких мест здесь было множество. Карпов совсем не стремился заглядывать во всякие там углы. Поэтому Илона, завернув доллары в мятый полиэтиленовый пакет, просто-напросто приподнялась на цыпочки и положила их на буфет. И сколько же там, наверху, пыли! Брезгливо глянув на испачканные пальцы, Илона пошла в ванную.