В субботу почтальоны заканчивали разноску рано — большинство фирм не работало в этот день, оставались только квартиры и магазины. Илона вернулась домой в половине одиннадцатого утра, приняла душ, выпила чаю и уселась перед телевизором. Спать ей сегодня совершенно не хотелось, несмотря на ранний подъем. Поставив кассету с одним из своих любимых фильмов — «Унесенные ветром», Илона погрузилась в переживания Скарлетт. Ах, если бы эта удивительная девушка сразу оценила по достоинству капитана Батлера! Но — увы, не судьба… Вот если бы ей, Илоне, встретился такой мужчина, уж она-то не проглядела бы своего счастья… Как он хорош собой, этот капитан, как он умен, энергичен… и все готов сделать ради любимой женщины, а главное — он так щедр!

Всплакнув при последних кадрах, Илона выключила приставку и решила, что пора немножко перекусить. А потом можно будет почитать какой-нибудь роман… Завтра выходной, отоспаться она успеет. Нерадов приедет не раньше вечера понедельника…

Однако все вышло совсем по-другому.

Илона только достала из морозилки кусок говядины и принялась критически изучать его, чтобы решить, на что он годится, как входная дверь открылась. Удивленная Илона вышла в прихожую. Это конечно же был Толян, но почему сегодня, а не в понедельник?

Нерадов ввалился в кухню, не сняв мокрую от дождя кожаную куртку и грязные ботинки, но Илона не обратила на это внимания. Она уставилась на Толяна, испуганная бешеным выражением его глаз.

— Толик, что случилось? — робко спросила она.

— Ничего, — огрызнулся Нерадов. — Дай поесть, я проголодался, как собака.

— Сейчас приготовлю… Я ведь тебя не ждала, ты сказал, что через четыре дня вернешься…

— А вернулся сегодня! — рявкнул Толян. — Водка есть?

Он сел на табуретку возле кухонного стола и, расстегнув куртку, бросил ее на пол. Илона достала из холодильника полбутылки водки и поставила на стол перед Толяном. Подала стакан. Быстро нарезала хлеб, но не успела достать масло и остатки дешевого сыра, как Толян уже налил себе водки, выпил залпом, налил второй стакан… Илона с отвращением поглядывала на мужа. Небрит, дурно пахнет… Как будто в подвале ночевал, честное слово! Лицо серое, отекшее… Черт бы его побрал, урод уродом! А все воображает о себе что-то, строит из себя умника, красавца… Тьфу! Уголовник, и никто другой! Примитивный уголовник!

Илона занялась говядиной, не желая больше смотреть на Толяна. Но Нерадов, допив водку, преисполнился желания поговорить. Привалившись к стене и закинув ногу на ногу, он заявил:

— Проект сорвался, мне не повезло. Я рассчитывал на эту командировку, но…

И тут Илона не выдержала.

— Командировка? — визгливо закричала она. — был в командировке? Ну что ты врешь, дрянь эдакая? Кто тебя послал в эту самую командировку? Ты просто залез ночью в ту фирму и взломал сейф, вот и вся твоя командировка!.. — В азарте Илона не заметила, как изменилось лицо Толяна, как в его глазах сверкнуло нечто незнакомое ей, как натянулась кожа на его лице. Она самозабвенно кричала: — Ты и вернулся раньше потому, что ничего у тебя не вышло, а иначе отсиживался бы сейчас у своих подельников! Мерзавец, а обо мне ты подумал?! Меня же первую заподозрят, или ты этого и хотел…

Нерадов внезапно встал и шагнул к Илоне. Она попыталась увернуться, но оказалась зажатой между буфетом и раковиной. Толян схватил ее за волосы и резко откинул ее голову назад. Илона взвизгнула от боли, но, увидев совсем близко его безумные глаза, умолкла, похолодев от страха. А Толян зашипел, брызгая слюной и дыша на нее водкой:

— Ты будешь делать то, что тебе скажут, поняла, дура? Мне надоело с тобой нянчиться, мне надоело подстраиваться под твои идиотские фантазии, хватит! Будешь работать, и точка! Будешь вынюхивать, где что есть, твое дело — разведка в фирмах, дошло, дура?

Илона, почти теряя сознание от невозможности, невообразимости происходящего, зажмурилась и закричала, но в следующую секунду задохнулась и согнулась пополам — Толян сильно ударил ее под ложечку кулаком, и от боли у нее потемнело в глазах. Нерадов за волосы вытащил Илону из кухни, проволок по коридору, швырнул в комнату. Она упала на грязный пол и, ударившись головой о ножку тяжелого старинного кресла, потеряла сознание.

Илона открыла глаза и поежилась, не понимая, почему ей так холодно и жестко. Все тело болело, как избитое… И тут она услышала храп Толяна и вспомнила… Все вспомнила.

Нерадов поднял на нее руку…

Илона подняла голову и огляделась. Она лежала на полу, рядом с креслом. В другом конце комнаты спал, раскинувшись на широкой кровати, Толян, очередной ее «принц», обернувшийся самым распоследним мерзавцем… Илона повернулась на бок, с трудом встала на четвереньки, попятилась к двери. Выбравшись в коридор, поднялась на ноги, придерживаясь за косяк двери. У нее отчаянно кружилась голова, мысли текли вяло, как будто путались в густом, липком киселе. Нерадов ее избил… Обозвал идиоткой… Ее фантазии… Он сказал, что ему надоело подстраиваться под ее идиотские фантазии… Она должна работать… но она ведь и так работает, давно уже работает на почте… Это так тяжело, она умрет от такой работы… Чего ему не хватает?.. Ну конечно, она получает всего две тысячи… Это же не деньги, этого даже на один день не хватит… Она должна работать, сказал Толян…

Илона встряхнулась, взяла себя в руки и медленно потащилась на кухню. То и дело роняя все подряд и каждый раз с испугом прислушиваясь, не проснулся ли Толян, она все же заварила себе крепкий чай. Сделав несколько глотков, почувствовала себя немного лучше. Надо бы пойти в ванную, посмотреться в зеркало, но она боялась увидеть себя. «Неужели он меня изуродовал, — с ужасом думала Илона, ощупывая распухшую щеку. — Неужели превратил меня в страшилище?.. Нет, только не это… Сволочь, какая же он сволочь!»

Только теперь Илона начала по-настоящему понимать, что Нерадов за время их разлуки изменился не только внешне. Он стал грубым… Нет, он стал жестоким, безумно жестоким человеком… Зверем, а не человеком! Он стал жесток не только по отношению к чужим (до которых Илоне не было никакого дела), он стал жесток по отношению к ней, его собственной супруге!

А был ли он когда-нибудь другим? Или ей это просто показалось, как не раз уже казалось прежде? Она приняла за рыцаря обычного уголовника… Он сказал, что ему надоело подстраиваться. То есть что же это получается? Что он нарочно морочил ей голову, чтобы у него всегда была под рукой приманка, живец, на которого можно ловить дураков вроде нее самой? А теперь ему надоело притворяться, теперь он решил стать собой и заговорил по-другому прямо, откровенно: работай! И уж конечно, не разноску газет и журналов он имел в виду. Собственно, он ведь и сказал: разведка в фирмах. Ха-ха! Разведчица Илона Ланкова. Псевдоним — Мата Хари петербургского почтамта. Или Мценского уезда. А где у вас тут сейф с нешлифованными алмазами, ребята? А где у вас тут склад героина? А сколько у вас зеленой капусты в кастрюле? Впрочем, нам и цветная пригодится — всякие там марки и прочее устоявшее перед напором евро. Нам главное — чтобы побольше. А охраны — поменьше. Тогда навар получится что надо.

Илона нервно засмеялась. Вот так, принцесса на горошине. Отрабатывай шампанское и устриц, отрабатывай розы в китайских фарфоровых вазах, катания на яхтах… Отрабатывай каникулы в Париже. Веди разведку боем, налетай на менеджеров и главных бухгалтеров во всеоружии красоты, цепляй их петлёй почтальонской сумки, строй прикрытие из конвертов с рекламными проспектами… а кстати о красоте…

Тяжело поднявшись с табурета, она со стоном выпрямилась и пошла в ванную. Зажгла свет, со страхом заглянула в большое старое зеркало. Левая щека распухла, под глазом наливается синяк… губы выглядят чудовищно, как синие дешевые сардельки… но, кажется, ничего непоправимого.

Илона тщательно умылась и вернулась в кухню. Лед… В морозильнике должен быть лед… Есть, отлично. Завернуть в полотенце, приложить к пострадавшим местам. Холодно… Ничего, придется терпеть. Илона почувствовала, как в ней закипает ярость. Подонок, как он посмел! Чертов урод, вонючий пьяница, старый бандит! Она его осчастливила, подарила ему свою молодость и красоту, и что она получила взамен? Фингал под глазом! Замечательно! Нет, Толян, ты за все заплатишь…