– О да, у нее все замечательно, – ответила хронометристка, следя глазами за следующим всадником, заканчивавшим дистанцию. Это был тот, который свалился в пруд.

– Но у двадцать второго препятствия я слышал какой-то шум…

– А, это Джэмисон Портер, – сказала девушка, заглянув в свои записи. – Он шел перед Самантой Ларк. Ему крупно не повезло: сломал ногу. А лошадь не пострадала.

– Слава богу! – воскликнул Каллен, думая, естественно, о Саманте, а не о лошади Портера.

Спешившись, он повел Гордого на осмотр к доктору Макларену и, получив допуск на следующий этап, отправился к родителям.

– Это было зрелище! – Кинан казался очень довольным.

– Спасибо, отец. – Каллен улыбнулся во весь рот: это была наивысшая похвала, которую он мог услышать из уст отца.

– Ну и вид у тебя, – заметила Лорел.

– Но я первый!

– За тобой идут еще около десятка наездников, – несколько охладил его пыл Кинан.

Каллен пожал плечами:

– Согласен, но тем не менее хочу воспользоваться случаем и кое о чем тебя попросить. Отец, подари мне на день рождения Гордого. Я бы с ним серьезно занялся.

– Если к финалу останешься в первой пятерке, он – твой. В другом случае можешь о нем и не мечтать.

– Слушаюсь, сэр. – Каллен рассмеялся от переполнявшей его радости: он выступил отлично, день выдался прекрасный, и рядом была его семья.

Спустя полчаса после того, как Чародей без единого штрафного очка завершил маршрут, Саманта уже направляла Флору к первому рубежу. Когда она приближалась к пятому препятствию, Каллен, передав Гордого заботам конюха, в приподнятом настроении вновь присоединился к родителям, чтобы вместе с ними понаблюдать, как идут дела у Саманты.

Когда она добралась до опасного места – водной преграды, – к ним подошла Эрин.

– Ну, как она?

– Отлично, – ответил Каллен, скосив на нее глаза. – А где ты была?

– Пожелала удачи Ноэлю. Кому-то же надо было это сделать!

– Предательница! – изрек Каллен.

– Такое уж у меня доброе сердце, – вздохнула Эрин.

Каллен видел на экране, как Саманта направила Флору к лабиринту. Он задержал дыхание, следя, как лошадь прыгнула в пруд, пересекла его в положенные три прыжка и выскочила на берег. Сердце у Каллена замерло, но Флора безукоризненно преодолела барьер.

– Умница! – воскликнул он, с облегчением переведя дух.

После двадцатого препятствия Флора едва не села на задние ноги, но Саманта смогла ее удержать.

– Молодец, – одобрил Кинан.

– Ой! – внезапно вскрикнула Эрин, и Каллен только тогда осознал, что изо всех сил стиснул ее руку, глядя, как Саманта выправляет Флору.

– Извини, пожалуйста. – Он поспешно выпустил тонкие пальцы.

– Каллен! – сверкнула глазами Эрин. – С музыкантами шутки плохи. Если бы ты повредил мне руку…

– Извини, я не нарочно.

– Нас только тронь, крупно пожалеешь!

– Я это учту, – сказал Каллен, целуя ей пальцы.

– Вот и она! – объявила Лорел.

Все одновременно повернули головы и увидели, как Саманта с Флорой, чисто преодолев последний барьер, галопом приближаются к финишу.

– Время? – спросил Каллен у отца.

– Без штрафных очков, – улыбнулся Кинан. – Все выполнено чисто.

– Слава всем богам, покровителям конников! – пробормотал Каллен и снова схватил Эрин за руку, но уже не так сильно. – Пойдем к ней!

Когда они подошли к Саманте, Энди уводил Флору. Он был просто неотразим: весь в черной коже, с выкрашенными в честь торжественного случая в бирюзовый цвет волосами.

– Ты красиво шла, – похвалил Каллен.

– Иногда я просто не выношу лошадей, – криво улыбнулась Саманта. – Они чертовски непредсказуемы! Я знала, что лошади и всадники стабильно падают на восьмом, шестнадцатом и двадцать втором номерах. Она же их прошла блестяще – и вдруг поскользнулась на траве!

– Но ты же ее выправила. – Эрин с улыбкой обняла сестру. – Мы видели, как это у тебя здорово получилось.

– Я до того разозлилась, что готова была ее на себе перетащить!

Каллен улыбнулся. Ему было знакомо это желание – в юности он не раз чувствовал на соревнованиях то же самое.

– Когда твой следующий заезд?

– Не раньше часа дня.

– Повезло, – поморщился он. – Самая жара! Растаешь, как свечка.

– Ничего мне не сделается, я здесь родилась и выросла, – возразила Саманта.

– Все равно, если не будешь осторожна, заработаешь солнечный удар. – Он обнял ее за плечи и настойчиво развернул в сторону дома. – Тебе необходимо принять душ, отдохнуть и поесть. Надеюсь, ты еще не совсем забыла, что такое еда?

– Я завтракала, – обиделась Саманта.

– Бутерброды – не завтрак. – Каллен энергично пробирался сквозь толпу зрителей и наездников, таща за собой Саманту. – Пойдем, Роз Стюарт испекла специально для тебя пирог с орехами.

– Но Калида будет ревновать…

– Думаю, Бобби Крейг сумеет ее отвлечь.

– Вижу, моя сестра в надежных руках, – заметила Эрин. – Пойду, пожалуй, встречу на финише нашего француза.

Она быстро ушла, а Каллен повел Саманту в дом, несмотря на ее непрекращающиеся протесты и заявления, что она вполне способна сама позаботиться о себе. Но Каллен был настроен решительно и не собирался позволить женским капризам помешать его благородной миссии.

В час дня Саманта, отдохнувшая и накормленная, вышла на дистанцию на Центральном. Каллен, которого в конце концов все-таки потеснил на второе место Ноэль Бомон, вместе с Эрин и семейством Маккензи с интересом наблюдал за тем, что происходит на трассе.

– Эмили Баррисфорд прошла шестнадцатое препятствие! – объявил Кинан. – Вполне может обойти вас в рейтинге, – обратился он к Ноэлю.

– Трасса сложная, и ее надо пройти без ошибок, – ответил Бомон, пожимая плечами.

– Не сомневаюсь, что Эмили все сделает прекрасно, – усмехнулась Эрин. – Ведь она знает, что за ней наблюдает Мэтью.

– Черт! – внезапно выругался Кинан.

– Что такое? – воскликнули все в один голос.

– Упала, – нахмурился Кинан, глядя на экран.

– Кто, Эмили? – спросила Лорел.

– Нет, Саманта.

– Как?! – завопил Каллен, выхватывая у отца маленький переносной телевизор.

Он увидел Центрального, который в изумлении уставился на разрушенное им восьмое препятствие. Саманта сидела на земле, встряхивая головой. Она попыталась подняться, но не смогла, и Каллен выругался.

– Она ушиблась, – определил он.

– Сильно? – испуганно спросила Эрин. Вглядываясь в экран, она дрожала всем телом.

– Не могу понять. – Каллен видел, что Саманта снова попыталась встать, и наконец ей это удалось. Сильно хромая, она подошла к Центральному и перебросила поводья ему через голову. – У нее что-то с лодыжкой. Вывих или перелом.

– Она же не сможет ехать в таком состоянии! – воскликнула Эрин.

– И между тем собирается, – мрачно заметил Каллен, глядя, как судья у барьера помогает Саманте сесть в седло. Он болезненно поморщился, когда увидел, как она вдела раненую ногу в стремя. Саманта развернула Центрального и снова направила его на препятствие. Лошадь как ни в чем не бывало взяла его. – Ненормальная! – сквозь зубы процедил Каллен. – Впереди двадцать четыре препятствия, а ей наверняка каждый шаг причиняет боль.

Саманта продолжала проходить дистанцию, как будто ничего не случилось. Было ясно, что она старается ради Центрального: любое изменение в ее посадке или движения ног сбило бы с толку неопытную лошадь.

На трассе царила напряженная тишина: все молча ждали развязки. Центральный попытался заартачиться перед пятнадцатым препятствием – зигзагообразным забором с планками разной высоты, – но Саманта заставила его идти вперед. Лабиринт конь прошел шутя, не обратив внимания, что Саманта едва не упала, когда Центральный прыгнул в пруд. Барьер на противоположном берегу Центральный тоже взял легко, хотя Саманта прижалась к его шее, чтобы не упасть.

– Не могу больше на это смотреть, – призналась Эрин.