Он подошел к мужикам, курившим неподалеку и обсуждавшим свалившееся на них чудо, о чем то переговорил с ними вполголоса и вернулся.

— Ну, вроде все в порядке, наши мужики народ понятливый, будут молчать, и бабам накажут. Только ведь, сам знаешь, на всякий роток не завяжешь платок. Кто-нибудь обязательно ляпнет. Отведу-ка я его на заимку. Это домик такой, сторожка, в тайге. Я же лесник, как-никак. Поживет там немного, а там видно будет.

Валька обрадовался.

— Можно, и я тоже с ним?

— Можно и вдвоем, чего уж там. Пойдем, бабушку твою уговаривать.

Бабушка согласилась. Не так быстро, как хотелось бы, но на то она и бабушка. Она собрала в рюкзак одежду, еду. Валька тоже кинул туда фонарик, бинокль, еще мелочи разные.

— Ну, на ночь глядя мы не пойдем, конечно. А завтра утречком я за вами зайду, не проспите. — сказал Павел Егорович, попрощался и вышел.

Хоть было всего девять часов, но решили лечь спать, дорога предстояла длинная, полдня почти пешком топать, как сказал дядя Паша.

Как говорится, утро вечера мудренее...

Не было еще и семи, когда Павел Егорович постучал в ставни. — Поднимайтесь, умывайтесь, одевайтесь! До жары надо успеть пройти побольше.

Мальчишкам хватило всего несколько минут, чтобы выскочить на улицу и они зашагали по просыпающейся деревне.

Вдруг Кларки остановился, как вкопанный. — Что случилось? — спросил Валька, постепенно просыпаясь на ходу.

— Я только что вспомнил, — виновато сказал кентаврёнок.

— Вчера, там, на речке, когда мы с пацанами... В общем, я там свой медальончик потерял, талисман. Я найти должен.

— Ну, давай потом, когда вернемся, куда он денется. Сейчас идти надо побыстрей.

— Нет, ты не понимаешь, – уговаривал Кларки. –Это очень важно, я должен найти!

— Ладно, не спорьте. – вмешался Павел Егорович. –Пойдем, поищем, а на заимку успеем.

Солнце еще не вошло в полную силу, но было уже довольно светло.

Стали искать. Валька, наклонившись к земле, ворошил камешки. Встав на коленки, Кларки тоже перебирал гальку. Но повезло дяде Паше. Не на берегу, а в сторонке, в траве, он заметил блестящий кругляшек, поднял.

— Эй, малыш, посмотри, не твой?

Кентаврёнок встрепенулся, подбежал, взял в руки золотой кружок на тонкой цепочке.

— Ага, мой, точно! — обрадовался он.

— Наверное цепочка порвана или застежка сломалась. Потом починим. Давай я его в карман пока положу. — сказал Валька.

Кларки нехотя передал ему талисманчик:

— Только ты смотри за ним, не потеряй, ладно?

Валька не стал рассматривать медальон, сразу сунул в карман. А напрасно – талисманчик этот был весьма любопытен. Впрочем, мы еще к нему вернемся.

Теперь ничего не мешало им отправиться в путь.

И дошли бы они к сторожке без приключений, если бы не встретилась им по дороге обычная фура, грузовичок. Шофер ковырялся в моторе, чертыхаясь вполголоса и вспоминая маму своего напарника, который запорол движок и умотал в отпуск.

А в кузове... В кузове стояла тощая, хилая, старая лошадь.

Она взглянула безразлично на пришлых, отвернулась. Потом снова посмотрела, втянула ноздрями воздух. Потянулась вперед всем корпусом, сказала что-то негромко по-своему, по лошадиному.

Кларки смотрел во все глаза. Грузовичок не интересовал его, в деревне он уже видел несколько похожих телег на колесах.

Но вот лошадь...

— Куда ее везут? — спросил он у Вальки.

— На мясокомбинат, — ляпнул тот, не подумав, и тут же мысленно приговорил свой язык к расстрелу через повешенье на электрическом стуле.

— А что такое мясо-ком-би-нат? — повторил с трудом Кларки.

— Ну, понимаешь, — стал выкручиваться Валька –это такое место, где старых лошадей держат, кормят, ухаживают за ними... — врал мальчишка, краснея от стыда за людей.

— Понятно — сказал тихонько Кларки. Уж вранье-то кентаврёнок чуял сразу.

Он подошел поближе, обнял умную лошадиную морду, всю в облезлых катышках, стал гладить худую жилистую шею. Они забыли обо всем, общались, словно были знакомы всю жизнь. Наверное, Кларки вспомнил о своей маме...

Смотреть на это было просто физически невозможно. Валька проглотил комок, вставший у него в горле и шепотом сказал: — Дядя Павел, так нельзя, это неправильно. Сделайте, пожалуйста, что-нибудь!

Павел Егорович подошел к шоферу, о чем-то поговорил с ним, тот отказывался, мотая головой. Потом парень все-таки выглянул из-за капота, увидел кентаврёнка и ... забыл закрыть рот.

— Сколько живу... – начал было он. – Ладно. Забирайте, только мне ведь отчитываться придется, с меня высчитают.

— Вот, держи, хватит? — Павел Егорович вынул несколько смятых рублевок.

Шофер открыл борт, подставил доски. Кобыла торжественно спустилась на землю. А Кларки так обрадовался, что дал круг почета галопом вокруг грузовика, подняв целое облако пыли.

— Ну вот, сделали доброе дело, теперь и дальше идти можно — улыбался Павел Егорович.

Пока наши герои, болтая между собой, шагают по узким лесным тропкам, вернемся к началу нашей истории. И посмотрим, что происходило в стране Кларки после гибели его сородичей.

Едва стихли последние крики, как шаман вошел на пепелище. Вслед за ним вбежали победители и стали собирать нехитрые пожитки, уцелевшие в огне.

Шамана не интересовали вещи. Волоча медвежьей шкурой по тлеющим углям, он осматривал убитых. На взрослых он бросал равнодушный взгляд, но вот детей тщательно переворачивал, заглядывал в лица, стерев копоть и грязь. Убедившись в ошибке, шагал к следующему телу. Его лицо постепенно становилось все недовольнее и злее.

Он бродил по стойбищу, приказывал воинам разбирать полусгоревшие хижины. Но все было напрасно – Кларки словно растворился в воздухе. А искал шаман, конечно же, нашего кентаврёнка.

Осмотрев всех, уже отчаявшись, шаман подошел к задней стенке забора и тут же увидел сдвинутые в сторону доски. Он с трудом протиснулся в щель, увидел тропинку, идущую вверх и сразу все понял, воспрял духом. Уж теперь-то беглец будет схвачен!

И шаман получит наконец-то заветный медальон...

Ну, и кто придумал, что пешие прогулки полезны для здоровья? Если это так, то Валька оздоровился лет на двести вперед. Через полчаса он перестал поддерживать беседу, через час натер ноги в своих супермодных кроссовках, а через полтора часа его пришлось посадить верхом на спасенную кобылу с редким именем Маруська. Кларки и Павел Егорович посмеивались над всадником, но им то что, лесным жителям, им не понять тонкую натуру городского романтика.

К полудню наконец-то добрались. Домик выглядел очень сказочно, маленький, бревенчатый, полускрытый в тени густых деревьев, он весьма напоминал избушку на курьих ножках, присевшую отдохнуть.

Едва вошли, Валька перебрался на лежанку и блаженно застыл. Вот оно какое, оказывается, счастье!

— Вы тут располагайтесь, а я пойду рыбки пожарю. Татьяна Сергеевна положила три карпика, душевная женщина. — сказал Павел Егорович.

Валька немного отлежался, стянул эти чертовы кроссовки, и пересел к столу.

— Кларки, иди, посмотрим медальончик твой, может починить получится.

Кентаврёнок перебрался поближе.

Валя достал золотой кружок, заботливо завернутый в половинку тетрадного листа, из кармана и положил на стол. Мальчишки склонились над ним.

Цепочка целая, повезло, просто застежка оказалась слабоватой, не выдержала небольшой потасовки.

Сам же медальончик выглядел как-то неброско. Он был без каких-либо надписей, рисунков, больше всего напоминал карманные часы-«луковицу», только раза в три меньше.

Валька и так, и эдак вертел его в пальцах, с надеждой заглянуть внутрь. Бесполезно – не было ни малейшей щели. Но, внимательно присмотревшись, мальчик заметил сбоку крохотное отверстие, не больше макового зернышка.