Из ямы повалил густой дым ядовито-зеленого цвета. Ветер погнал его в сторону от нас, превратив в зеленую тощую змею.

Когда все закончилось, Оррчи приподнял голову.

— Ну, готово. Можно наводить маскировку.

Мы подошли к яме. Удивительная вещь — яма превратилась в гладкую полированную воронку изо льда.

— Как это получилось? — не сдержался я от расспросов.

— Что, понравилось? — не скрывая удовольствия, спросил Оррчи. — У нас много всяких штучек напридумано. Это искусственная горелка. Снег оплавляется, потом быстро охлаждается. Получаются ледовые стенки. Прибегают шуррумы, падают вниз, а вылезти уже не могут. И стенки прогрызть не могут. А утром мы придем и соберем урожай. Понятно теперь?

Ну, что же тут непонятного. Обычные мышеловки, только в снегу. Но вслух я этого не сказал.

Оррчи кинул на дно ямы небольшой кусочек остро-пахучего сушеного мяса. Это по его словам — мясо, а выглядело как бесформенный ком волокнистого вещества кофейного оттенка.

В том же рюкзачке нашелся и кусок прозрачной пленки, которой Оррчи накрыл яму. Сверху мы набросали снег.

— Все, уходим. Иди вперед, а я следы замету.

Похоже, что он неплохо подготовился — в рюкзачке нашлось все необходимое, даже складная метелка!

Тем временем солнце уже склонилось к горизонту, покраснело и увеличилось в размерах. Почти земной закат...

— Сделаем еще две ловушки и пойдем обратно, — сказал Оррчи, слизав замешкавшуюся снежинку с носа алым шустрым язычком.

Я перехватил у него рюкзачок и мы продолжили путь.

Ночь прошла спокойно. Оррчи спал, иногда перекатываясь с боку на бок, а я просто лежал в темноте и думал, чем там занимается Денис. Должно быть, пытается выбраться из кораблика. Или пробует взлететь? Я не был уверен, что кораблик повредит живому существу и произведет взлет из сумки крракха. А вот из гнезда — вполне реальный шанс. В любом случае я твердо решил отправиться на поиски через три дня, когда пройдет буран.

Утром медвежонок сладко потянулся и посмотрел на меня:

— Выспался? Тогда пошли прогуляемся. Ловушки проверим и целый день свободен.

Он одел свой комбинезончик и мы вышли под фиолетово-синее утреннее небо.

Так я и думал: ночью стало еще холодней. Пока не поднялось солнце, мой внутренний термометр показывал минус 52 по Цельсию.

Медвежонок передернул плечами.

— Ну и холодина... Никак не привыкну. Пойдем быстрей, по ходу согреемся.

Мы подошли к первой ловушке. Я с интересом заглянул внутрь. На самом дне ледяного конуса съежилось существо размером с белку. Но шкурка была не рыжей, а белой, как и у всех животных на этой снежной планете. По крайней мере у тех, которых я уже видел.

— Есть один! — удовлетворенно сказал Оррчи, нагнулся и ловко подхватил замерзшего зверька под брюшко.

Убивать шуррума не пришлось, он уже был окоченевший. Я подумал, что это к лучшему — не хотелось видеть, как Оррчи расправляется с живностью.

Вторая ловушка была пуста, а в третьей мы добыли еще одного пленника.

— Теперь скорее домой, я скоро сам в ледышку превращусь, — сказал Оррчи и мы повернули назад.

Но едва сделав с десяток шагов, он беспокойно вскрикнул:

— Бежим! Кажется, начинается буран!

Я огляделся, но не увидел ничего, кроме легкой поземки, что вилась у наших ног.

А Оррчи уже был далеко впереди. Он оглядывался и махал мне — скорей! Скорей!

— Нет, не успеть! Сейчас здесь такое будет! Надо копать убежище.

С этими словами медвежонок встал на четвереньки и вновь принялся разрывать снег, как в прошлый раз. Но теперь он работал втрое быстрей. Фонтаны снежной крошки летели так, словно работал настоящий глейдер-снегоуборщик.

В несколько минут серый мех сапожек исчез под снегом. Я стоял рядом и ждал, потому как понятия не имел, чем же помочь.

А погода и правда решила преподнести нам сюрприз. Ветер многократно усилился. Он свистел и завывал, как стая голодных волков.

Снежные хлопья проносились со скоростью средневековых пушечных ядер. Вставшее солнце все равно было недоступно взору, оно скрывалось за черными тучами, нависшими прямо над моей головой. В душу закрался страх перед разбушевавшейся так некстати стихией. Я упал на колени, не в силах удержаться под напором ветра.

— Прыгай сюда!! — прокричал Оррчи, высунув черный нос из ямы. Я еле расслышал голос пеле-транслятора.

Я быстро протиснулся в прорытый подземный ход. То есть, в подснежный.

Внутри было темно и тихо. Толстый слой снега, как вата, скрывал от моих ушей рев урагана.

— Располагайся поудобней, — послышалось из темноты. — Это надолго. Если повезет, то на сутки затянется.

— А если не повезет? — буркнул я недовольно.

— Бывает, что и за неделю не распогодится.

— Неделю?! Ого! Я так долго не могу ждать. Ты же говорил, что буран только послезавтра начнется!

— Ну, говорил... — виновато протянул Оррчи. — Значит, ошибся. Я же еще маленький...

«Берлога» оказалась такой тесной, что мы еле уместились, прижавшись друг к другу.

Дыхание у Оррчи стало слабым, и я только гадал, дышит ли он вообще. Наверное, таким способом он экономил кислород.

Я попытался что-то спросить, но медвежонок шикнул — нельзя разговаривать!

В моем организме встроено много самых разных штучек, я даже не все знаю. В том числе есть и молекулярные часы.

И все же они умудрились каким-то непостижимым образом разладиться. Я решил, что наверху непогода разыгралась не на шутку, и к снежной буре присоединилась магнитная.

Сколько мы пролежали — час, два или все пять? Не знаю. Оррчи лежал практически без движения, лишь время от времени потягивался, разминая затекшее тело.

И вдруг... Все самое страшное происходит «вдруг», к этому подготовиться невозможно...

Вдруг Оррчи жалобно вскрикнул, изогнулся дугой и навалился на меня. Его сотрясла сильная дрожь. Я перепугался и стал расспрашивать:

— Что, что случилось? Не молчи! Скажи хоть что-нибудь!!

Но Оррчи только стонал, вжавшись в меня лохматой мордочкой, и не мог пошевелиться.

Я наконец сообразил — включил «ночное» зрение. Оглядел нашу уютную «берлогу»...

На левой ноге медвежонка копошилась какая-то тварь весьма устрашающего вида. Она впилась клешнями в сапожок, прокусив его, и при этом извивалась длинным личинкообразным телом. Размер был внушительным — почти полметра! Да еще вдобавок длинный хвост с жалом на конце. Я назвал бы эту дрянь «снежным скорпионом», но наверное она имела и местное название.

И вновь мне пригодилась моя плазменная игла. Это просто счастье, что Денискин отец встроил ее в мою руку!

Я поставил уровень поражения на максимум и стремительно полоснул скорпиона крест-накрест по отвратительной чешуйчатой спине. Он заверещал, переходя на ультразвук. Наконец отцепился от ноги медвежонка, повернулся ко мне и прыгнул.

Конечно, биологический яд для меня безвреден, но все равно зрелище было из разряда ночных кошмаров. Растопырив клешни, чудище летит прямо мне в лицо! Тут поневоле зажмуришься и заорешь от страха. Я и заорал. Но вместе с тем схватил скорпиона поперек тела, задержав буквально в дюйме от собственного носа. В этот миг тварь изогнулась, скорчилась от боли и... распалась на сегменты. Даже плазменная игла не смогла разрезать панцирь скорпиона сразу, понадобилось время.

Едва убедившись, что скорпион благополучно отдал концы, я наклонился к Оррчи.

Медвежонок лежал ничком, ткнувшись мордочкой в слежавшийся снег, неподвижно, закоченело...